Я повернула голову и увидела мужчину около шестидесяти лет с волосами цвета соли с перцем. Его плечи укрывала какая-то звериная шкура. Он выглядел дружелюбно, но я сомневалась в этом.
Энни глубоко вздохнула, и я увидела, что ее руки немного задрожали.
Я хотела подойти и обнять ее, но она покачала головой.
— Лорд Крептон. Надеюсь, я не заставила вас ждать слишком долго.
— Ни в коей мере. Так, и что у нас тут? — сказал он, взглянув на меня, а потом на Энни. — Эту, — указал он на Энни, — не надо, а эту давай, — он посмотрел на меня.
— Эта пойдет только вместе со второй, — кивнула я в сторону Энни и с трудом сглотнула. Пожилой мужчина на несколько секунд задержал на мне взгляд, а потом посмотрел на мадам Мезоузу, которая всем своим видом показывала, как натерпелась от моего длинного языка.
— А она ничего так говорит, — произнес он.
— Я сделаю что угодно, если вы будете так добры взять и ее тоже, — стояла я на своем.
Он прищурился.
— Что угодно?
Я сглотнула ком и, слабо улыбнувшись, кивнула. Я уже не была так уверена в «чем угодно», но нас никто не разделит.
— Хорошо, полукровка может остаться.
Я ненавидела это слово. Энни прекрасна, в ней смешаны две расы, как и у Снега. Она кто угодно, только не полукровка.
— Анастасия, — эхом отразился от стен его голос.
— Да, милорд, — подбежала к нему крошечная горничная.
— Забери… — он снова посмотрел на меня и указал рукой на Энни.
— Энни, — подсказала я.
— Забери Энни и покажи ей ее комнату. Уверен, у нас найдется место для ещё одной горничной.
— Да, милорд. Спасибо, милорд, — она поклонилась, взяла Энни за руку и вывела ее из холла.
Лорд Крептон протянул мадам Мезоузе конверт, который та приняла обеими руками.
— На этот раз тебе удалось меня удивить. Хорошая работа.
— Спасибо, милорд, — она тоже поклонилась. — Доброй ночи.
Женщина развернулась и исчезла.
— А теперь пошли ко мне в комнату посмотрим, за что я заплатил.
Сердце грохотало, когда я обнаженная стояла в комнате лорда Крептона. Я изо всех сил старалась не проронить ни слезинки, но не знала, сумею ли. Он уставился на мою метку, расположенную на внутренней поверхности бедра чуть выше колена.
Он нахмурился.
— Хотел сказать, что у тебя, моя дорогая, боевой дух, — он улыбнулся.
Он взялся за свои штаны, и сердце едва не выскочило из груди. Но он остановился.
— Расслабься, — сказал он и приспустил только часть штанины, чтобы показать свою метку.
Теперь нахмурилась уже я.
— Я тоже был одним из драконианцев, очень, очень давно, — он натянул штаны, развернулся и подошёл к бару на колесах. — Как тебя зовут?
— Элль, — на этот раз имя далось легче.
— Элль? — спросил он, и я кивнула. — Дай угадаю, ты с севера?
Я снова кивнула.
— Да.
Я помнила из дневника матери, что всегда нужно отвечать, когда говоришь с мужчиной или женщиной выше тебя по положению. Хотя он не был выше меня.
— Тебе налить чего-нибудь?
— Да, это очень мило с вашей стороны.
Если я напьюсь, тогда, возможно, я не вспомню всего этого ужаса.
Он ухмыльнулся.
— Вид и манеры у тебя безупречные. Я не солгал, когда сказал мадам Мезоузе, что на этот раз она оправдала мои ожидания. Я сыт по горло женщинами, которые готовы делать все, что я скажу, а потом используют мои тайны в своих целях. Ты для меня как глоток свежего воздуха.
Я слегка улыбнулась, но была рада, что пару минут назад не стала молчать.
— Тебе холодно?
— Немного.
— Вот.
Он взял свой меховой плащ и обернул его вокруг меня. Мне стало тепло, и я была благодарна, что больше не стою перед ним нагишом.
— А теперь… — произнес он, встав напротив меня.
Пожалуйста, только не проси спать с тобой.
— Я должен признаться кое в чем таком, что если это всплывёт наружу, меня за это убьют.
Я взглянула на него.
— Меня не интересуют женщина. Мои предпочтения, скажем так, находятся по другую сторону.
Я снова сглотнула. Хорошо, такого я совсем не ожидала.
— Тогда что здесь делаю я?
— Ты должна сыграть роль. Притвориться моей любовницей, а взамен я защищу тебя от всех здешних мужчин, а твоя подруга может остаться в качестве горничной.
Это прозвучало слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Вы даёте слово?
— Если ты дашь свое.
— Обещаю, я никому не скажу.
Он протянул руку.
— Тогда договорились. Но должен добавить, что играть нужно убедительно, особенно перед публикой и другими придворными.
Я снова кивнула. Поскольку мне не нужно с ним спать, он может делать, что хочет. Я даже поцелую его, если придется.
Он улыбнулся.
— Твоя комната там. Своих любовниц я держу поблизости, чтобы действительно хорошо приглядывать за ними. Обещаю, никто из моих домочадцев никогда тебя не обидит.
— Спасибо, вы очень добры.
Не знаю, почему сказала это, но в настоящий момент он действительно был добрым, ну или что-то около того.
Его губы изогнулись, и в его глазах промелькнула надежда, это было что-то новенькое.
— Здесь вряд ли можно услышать подобное. Признательность редка, как и сострадание.
Я проследовала за ним в свою комнату. Она была огромной, скорее пригодной для принцессы, чем для любовницы. Кровать стояла настолько большая, что в ней легко можно разместить от пяти до десяти человек. Простыни — цвета чистого золота. И так много подушек. У самого огромного окна, что я когда-либо видела в своей жизни, стояло викторианское кресло, драпированное материей более темного золотого оттенка. В одном углу находился камин, а лорд Крептон похоже был любителем меха. Это было понятно по коврам. Комната оказалась просто превосходной.
Возможно, все будет не так плохо, как я думала. Хоть что-то положительное в моем случае…
БЛЕЙК
— Я теперь пустышка! — закричал я на нее и пнул мусорную корзину, стоявшую перед столом. Кругом разлетелись бумажки.
— Блейк, — пыталась успокоить меня Констанс, — ты не пустышка.
— Тогда почему я не могу найти ее, Констанс? Почему?!
— Не знаю.
— Значит… — я не хотел даже думать об этом и зажмурился, — или тогда это означает, что она…
— Не говори так. Ты как никто другой должен знать, что она слишком сильна для этого, Блейк. Она не мертва, слышишь?
— Я не знаю, Констанс, — сказал я.
Я стоял, уперевшись обеими руками в столешницу. Я никогда не чувствовал себя таким — бесполезным.
— С того момента, как очнулся, я испытываю это тошнотворное чувство, я больше не могу добраться до нее. Словно между нами огромная стена, окружающая ее разум, и я не могу преодолеть ее, ничего не могу. Мне нужно, чтобы она была рядом!
Констанс лишь смотрела на меня огромными серыми глазами с коричневыми крапинками, танцующими в радужках. Ее глаза отличались от глаз мамы, это я знаю теперь, но, когда я был маленьким, то не видел разницы.
— Ты найдёшь ее, Блейк, — мягко произнесла она.
— Когда? — я стукнул по столу обоими кулаками. — Ты должна обследовать меня тщательнее.
— С тобой все в порядке.
— Нет, не в порядке, потому что я не чувствую ее, не знаю, где она. Мой дар слежения не может помочь мне найти ее нигде. Она была права. Связь — это чушь собачья.
— Блейк, пожалуйста. С вами обоими так сложно, у меня нет ответов на все твои вопросы. Ты уже говорил с Ирэн? Может быть, она поможет?
Я рассмеялся.
— Ирэн больше не видит обо мне ни хрена. Даже когда…
Я не мог сказать этого вслух, но, когда она стала ближе, сломила некоторые мои собственные стены, немного усмирив гнев и темноту, способность
Ирэн относительно меня оказалась полностью заблокированной. Словно влияние Елены защищало меня от способности Лунного Удара. Раньше я это ненавидел, но теперь полюбил. Она защищала меня от зла, а я не могу даже найти ее.