вдох.
Ой, что это я! Детям не место за столом, когда взрослые сидят, - сказал Васили, поставив свой стакан на стол, так и не прикоснувшись к его содержимому. – Ленка, давай быстро спать, - обратился к стоявшей возле него девочке.
Ну папа! - возмутилась Лена.
Давай, давай! Нечего тут уши свои греть, - рукой направляя Лену в сторону спальни, сердито сказал отец.
Лена, надув губы и опустив голову, шоркая ногами, медленно пошла в сторону спальни.
Василий взял бутыль и заново наполнив опустевшие стаканы, сказал:
Давайте ещё по одной, а то я один что ли буду пить!
Все снова выпили. На этот раз напиток не оказал уже такого сильного эффекта. Василий же, повернув голову в сторону остановившейся у входа в спальню Лены, опять поставил свой стакан нетронутым.
Простите, сейчас эту “козу” спать уложу и вернусь, - сказал Василий и ушел в спальню, уводя с собой дочь.
Через формальную стену, отгораживающую спальню от остальной части дома, было слышно, как отец ругает свою дочь, заставляя спать. Так продолжалось несколько минут, Тома сидела молча в стороне и наблюдала, как едят её гости, приэтом её лицо выдавало, что она чем-то расстроена.
Таня, заметив крайне печальные глаза Томы, спросила:
Вам не нравиться, что мы у вас остановились?
Почему, Танечка! Конечно, нет, вы кушайте, кушайте! - словно находясь в другом месте, ответила Тома.
Таня ещё хотела спросить у хозяйки, почему же она так расстроена, но, пытаясь выдавить звук, почувствовала, что от воздействия большой дозы алкоголя язык перестал её слушаться, и она отказалась от этой затеи, не желая выглядеть нелепой.
Остекленевшие глаза Петра так же выдавали изрядное опьянении, но приэтом он начал что-то без умолку рассказывать Максиму, а тот сидел напротив и, делая вид что слушает, кивал головой.
Ну вот, может выпьем, наконец, уже, - разливая новую порцию по стаканам, сказал вернувшийся Василий.
Таня попыталась отказаться, но настойчивость Василия взяла верх, и она, опустошив свой стакан, приложила руку к виску, почувствовав внезапное головокружение.
Слушай, Вася, а на хрена вам всюду какие-то странные статую Ангелов Смерти понадобились? - перейдя на ты, спросил опьяневший Петр.
Ой, что-ты! - прошептала сидевшая в углу Тома.
Резкий стук от удара полного стакана по деревянной поверхности стола, с силой поставленного Василием разлетелся по комнате, привлекая общее внимание.
Это не какие-то статуи! Это наши боги! Наши защитники! - сердито ответил Василий.
И от кого они вас защищают, - не поняв серьёзности Василия, сквозь пьяный смех спросил Петр.
Как от кого? От вас, например!
В комнате воцарилась полная тишина. Все смотрели на Василия, пытаясь понять на что это он намекает.
Да шучу, я шучу! - сквозь внезапный громкий смех сказал Василий. Затем снова налил полные стаканы:
Ну что со мной кто-нибудь выпьет, а то я обижусь!
И на этот раз никто не решился отказать хозяину. Максим, всё время просидевший молча, буквально упал лицом в тарелку и заснул. Таня тоже тут же заснула, облокотившись локтем на стол.
Да, Макс у нас на алкоголь вообще слабенький, - махнув рукой в его сторону и еле ворочая языком, сказал Петр, - а вот от Тани не ожидал, думал она подольше посидит. - Петр опираясь руками о стол с трудом поднялся на ноги и со словами, - а мне, кажется, надо в туалет, - рухнул на пол.
Ну вот и славненько! Слабовата молодёжь на нашу самогоночку-то будет! - ногой пошевелив спящего Петра сказал Василий.
Тома сидела в углу и тихонечко плакала. Сквозь всхлипы рыдания она сказала:
Они же не многим старше чем наш сын был!
Успокойся, тебе говорю. Так уже все решили. И сын наш тут ни при чем, - наконец, опустошив свой стакан и вытерев рот рукавом, строго сказал Василий.
Максим проснулся раньше остальных. Первое, что он почувствовал, это боль в кистях, затекших от веревки, связывающей его руки за спиной. Он лежал посредине помещения, напоминающего сарай. Свет внутрь попадал через узкое незастекленное окошечко. Рядом с Максимом лежал Петр. Дотянувшись до него ногой, Максим аккуратно пошевелил его.
Петька, просыпайся, - сказал он шепотом.
С трудом открыв глаза, Петр посмотрел на Максима:
Какого хрена мы связанны, и, вообще, где мы?
Да я от куда знаю! Вот тебе и гостеприимство! - ответил Максим.
От их шепота проснулась Таня. Она в отличие от остальных ещё до того, как открыть глаза, простонала, испытывая головную боль от принятой дозы спиртного. Не осознав, что её руки связаны, она попыталась встать, но эта попытка не увенчалась успехом.
Какого черта! - возмущенно произнесла Таня.
Тсс, не кричи, - шепотом попытался успокоить её Максим.
Что, значит не кричи! Зачем нас связали? - ещё громче выпалила она.
Не знаю я, но, поняв, что мы проснулись, точно придут проверить нас, а до этого момента я бы желал понять, что происходит и по возможность снять веревки. Так что не кричи, пожалуйста! - по-прежнему, не повышая голос, спокойно сказал Максим. – Петька, попробуй, может зубами получится развязать узел.
Максим перекатился через бок, пододвигаясь ближе к Петру, он в свою очередь тоже подполз поближе и, вцепившись зубами в туго завязанный узел, сильно пыхтя, принялся развязывать его.
Ой, вы уже проснулись! - раздался детский голосок Лены.
Ребята вздрогнули, испугавшись неожиданного появления девочки. Лена же, бесшумно пробравшись в помещение сквозь узкое окошечко, тихо стояла в стороне. Своими ясными глазами она внимательно смотрела на пленников, дожидаясь их ответа.
Петр тут же захотел высказать маленькой девчонке всё своё недовольство, но едва он успел открыть рот, как его толчком ноги остановила Таня.
Да, Лена, мы уже проснулись, - ласково ответила Таня, - а ты случайно не знаешь, почему нас сюда спать положили?
Конечно, знаю. Папа говорит; что вас надо принести в “желтву” богам. Но вы не бойтесь! Это совсем не страшно. Я сама видела, хоть и папа мне не разрешил смотреть, - ответила Лена.
Твой папа, наверное, сказал в жертву, - переспросила Таня.
А я так и сказала, - задрав свой носик вверх, ответила девочка.
А твой папа знает, что ты сейчас здесь?
Конечно, нет. Он ругаться будет, он же мне строго настрого запретил навещать вас, хотя я его сильно об этом просила.
Леночка, а ты говорила, что видела, как приносят в жертву. Не расскажешь нам, - вклинился в диалог Максим.
Не Леночка, а Лена, - возмущенно ответила девочка.
Таня