Доведенный до края, Кенни вскочил, схватил Эмму за руку и не слишком любезно поволок на площадку.
— Не смейте же вести меня в танце! — потребовал он.
— Тогда шевелитесь хотя бы немного!
— Это баллада, а не буги-вуги!
— Но это не означает, что вы должны спать на ходу!
— Я не сплю! Клянусь…
Но конец фразы тут же вылетел у Кенни из головы, стоило волосам Эммы коснуться его подбородка. На какое-то мгновение в ноздри ударил аромат фиалок, что было крайне странным, поскольку он понятия не имел, как благоухают фиалки. Теперь он был уверен: они пахнут леди Эммой.
Глава 9
Даже зная, что времени у нее мало и следовало бы заняться статьей, Эмма беспечно предавалась безделью: навестила лошадей, угостила их морковкой, долго гуляла по бережку, а потом, переодевшись в купальник и захватив соломенную шляпку и накидку, отправилась вместе с Патриком в бассейн. Они устроились под ярким зонтиком за одним из прямоугольных столиков, расставленных вокруг бортика, и наслаждались охлажденным персиковым чаем и темным сладким коричным хлебом с глазурью. Патрик развлекал ее историями из здешней жизни и немного рассказал о своем каталоге, прежде чем удалиться в подвальную фотолабораторию проявлять пленку.
Эмма перебралась в шезлонг под густым деревом и занялась выписками из дневника леди Сары. День был теплым, и она хотела было сбросить накидку, но побоялась, что вернется Патрик и станет разглядывать ее возмутительную наколку. Одно дело — эпатировать окружающих в надежде, что обо всем доложат Беддингтону, и совсем другое — шокировать людей ни за что ни про что.
Как выяснилось чуть позже, она правильно сделала, что не стала раздеваться. Потому что, подняв глаза, увидела привлекательную блондинку с ребенком на руках, идущую к бассейну.
Женщина казалась на несколько лет моложе Эммы, пухленькая, но не чрезмерно. Все в ее облике кричало об огромных деньгах — от бриллиантового браслета до льняной туники и шортов. Модно уложенные светлые волосы доходили до подбородка, безупречность кожи подчеркивал коричневый блеск для губ.
При виде Эммы незнакомка просияла:
— Леди Эмма, какая честь принимать вас в Уайнете! Я Шелби, но вы, конечно, уже слышали обо мне.
Растерявшаяся Эмма отложила заметки, поднялась и пожала протянутую руку. Малыш закричал и вцепился матери в волосы.
— Это Питер. — Улыбка женщины слегка поблекла, а в голосе прозвучали нотки горечи. — Заброшенное дитя.
— Как поживаете? Привет, Питер.
Мальчик застенчиво улыбнулся, показав четыре крохотных зубика, и уткнулся в шею матери. Настоящая прелесть! Такой милый!
Эмма ощутила прилив зависти. Везет же людям на детей! Смоляные локоны, нос пуговкой и изумительные, с мохнатыми ресницами, глаза необычайного синего цвета, такого насыщенного, что казались фиолетовыми.
Что-то неприятно кольнуло Эмму.
Женщина села за столик и устроила сына у себя на коленях.
— Я думала поговорить с Кенни, но следовало бы знать, что он всеми силами постарается нас избегать.
— Он… э-э-э… играет сегодня в гольф, — пояснила Эмма, садясь рядом. — Сколько лет Питеру?
— Девять месяцев — и все еще не отнят от груди. Настоящий великан: двадцать два фунта веса и тридцать дюймов роста на последнем осмотре. — Она отодвинула пустой стакан Эммы подальше от ребенка. — Кенни в городе со вчерашнего дня, но даже не подумал заехать домой, и я ни за что не прощу ему это! Презирать собственную плоть и кровь!
Тошнотный ком подкатил к горлу. Его собственная плоть и кровь! Недаром малыш — точная копия Кенни!
Сейчас ей станет плохо. Его сын!
Против всякой очевидности она все же попыталась отывкать другое, столь же правдоподобное объяснение, но вряд ли на свете существуют другие такие же глаза, да и внешнее сходство просто поразительное, не говоря уже о том, что женщина вряд ли так расстроилась бы, будь между ними лишь отдаленное родство. При мысли о том, что Кенни безжалостно бросил своего ребенка, Эмме стало не по себе.
— Простите, — выдавила она, — я не расслышала ваше имя.
— Привет, Шелби.
Эмма повернулась. Кенни! Кенни, в коралловых плавках, с желтым полотенцем через плечо!
При звуках его голоса малыш на минуту замер, но тут же принялся оживленно брыкаться. Не обращая внимания на Шелби, Кенни отбросил полотенце и подхватил парнишку.
— Эй, приятель, как поживаешь? Я как раз собирался повидаться с тобой.
Шелби презрительно фыркнула.
На губах Питера от восторга вскипали и лопались пузырьки слюны. Продолжая работать толстенькими ножонками, он дернул Кенни за волосы.
Они выглядели такими одинаковыми, что Эмма потеряла дар речи. Тошнота становилась невыносимой. Сейчас ее вывернет! Как он мог оставить такого чудесного малыша! Но что тут удивительного! Этот человек всегда найдет способ выкрутиться из любого положения.
— Хочешь поплавать, Пети? — спросил Кенни.
— Не намочи комбинезончик, — предупредила Шелби. — Я только вчера купила его.
Кенни отстегнул застежки и стащил с Питера комбинезон.
— Думаю, памперс следует оставить, на случай, если поведешь себя не по-джентльменски.
Бросив комбинезон на стол, он посадил малыша на руку и обратился к Эмме:
— Хотите пойти с нами?
Шею так свело, что она едва сумела отрицательно покачать головой.
— Вперед, Питер, у нас мужская компания.
Эмма лихорадочно соображала, что бы такого подходящего к случаю сказать Шелби. Та громко шмыгнула носом.
— Черт бы его побрал!
Присмотревшись, Эмма заметила, что глаза женщины, неотрывно наблюдавшей за Кенни и ребенком, полны слез. Сердце Эммы едва не разрывалось от жалости к ней. Драгоценности и дорогая одежда доказывали, что Кенни оказывал бывшей любовнице вполне щедрую финансовую поддержку. Но что это значит по сравнению с полнейшим равнодушием по отношению к своему сыну?
А она тоже хороша. Все ищет для него оправданий!
Эмма сочувственно улыбнулась и положила ладонь на руку женщины.
— Мне ужасно жаль.
Женщина всхлипнула и смущенно рассмеялась.
— Наверное, не стоит принимать это так близко к сердцу. Должно быть, это у меня послеродовая депрессия. Так и не смогла похудеть, и все такое… Но стоит мне увидеть их вместе…
Лицо Шелби по-детски скривилось, и по щеке поползла большая одинокая капля.
— Он отказывается от всяких обязательств, а ведь Питер ему не чужой!
Эмма стиснула зубы. Какая подлость! С точки зрения элементарной логики она понимала, что слишком бурно реагирует: ведь они знакомы всего несколько дней, — но не могла совладать с эмоциями.
— Он омерзителен, — прошипела она, обращаясь не столько к Шелби, сколько к себе.