Татьяна Фельгенгауэр: Всё понятно. Матвей хотел что-то сказать Сергею Александровичу.
Матвей Ганапольский: Я хотел вернуться к предмету разговора. Вот есть Владимир Путин, который смотрит на жизнь одним образом. Есть Носик, который другим образом, ты — третьим, Сергей, несмотря на то, что ты поддерживаешь всю эту историю, я — четвертым, Таня — пятым. Но есть в нашей стране нечто общее, что позволяет нам не драться. Это Конституция РФ. Тонкая книжечка, на которую я лично молюсь и считаю, что только благодаря ее существованию у нас пока еще, действительно, не идет гражданская война. Вот каким-то образом, при всей накаленности ситуации, которая существует в стране, существование этих нескольких положений, которые разрешают людям быть самими собой — а в этом смысл Конституции — и гарантируют, что они могут быть сами собой, и держит нашу страну на плаву. Я сейчас не говорю про государственное устройство федеративное и прочее, что тоже описано. Я говорю о том, что Конституция говорит, что «каждый справа имеет право на то, что слева, на то, что справа». И я хотел бы вернуться в этом смысле к теме нашей передачи и сказать следующее. Я не уполномочивал Владимира Путина, канал НТВ следить и выносить оценку патриотизма как отдельным гражданам, так и организациям. Ты не замечаешь, что ты говоришь чудовищные вещи, ты говоришь, что некоторые у нас, они в душе… Тебе так может казаться, и Путину так может казаться. Но я задаю вопросу. Я так скажу образно, я не употребляю в отношении тебя и Владимира Владимировича таких слов. Но это же не ваше собачье дело. Я имею в виду в конституционном смысле. Поэтому мне абсолютно всё равно, что думает Путин по поводу этих сложных названий, которые сказал Носик…
Антон Носик: Монополярный мир?
Матвей Ганапольский: Нет. Вот эти организации.
Антон Носик: Charities Aid Foundation.
Матвей Ганапольский: Да, смотри начало нашей передачи. Есть государство, там построена вертикаль. И мне абсолютно плевать, как будут называться эти организации, но, по моему разумению, они должны существовать. Дальше второй вопрос. Их кто-то должен финансировать. Я думаю, что не является большим открытием, что их финансирует Запад ровно потому, что их не финансируют наши бизнесмены. А наши бизнесмены, не будем играть комедию, понятно, почему они их не финансируют. Поэтому не дело Путина или Суркова, когда он был еще на своей должности той, давать указания, кого травить или не травить. К американскому послу должны ходить кто угодно, кого он пригласит и кто решит пойти на встречу с ним. Дальше, у нас есть служба разведки, которая должна профессионально знать: эти люди, которые пошли, они пошли на встречу с целью шпионской деятельности… Понятно, да? Между мной, тобой, Путиным стоит Конституция, и я хочу с Путиным разговаривать только одним способом — на выборах. И вот эта передача, она ровно потому, что мы на выборах с Путиным разговаривать не можем. И когда ты начинаешь говорить фразы «не травите»… Это кого, Владимира Владимировича?
Сергей Марков: Я утверждаю, что фраза «как нам похоронить Путина» и дальше волна позитивных комментариев…
Матвей Ганапольский: Не позитивных. Ты не понимаешь ничего в Интернете. Ты себе Twitter, FaceBook заведи, стань хипстером… Я сам ученик в Интернете в силу возраста, я, к сожалению, уже во многом опоздал. Ты же понимаешь, что никакой радости… Ну, девочка ошиблась, по этому поводу есть много всяких стебных шуток. Как ты понимаешь, Владимиру Владимировичу желают все здоровья и долгих лет жизни.
Сергей Марков: Я не вижу этого.
Матвей Ганапольский: А тебе и не надо видеть. Ты не судья.
Сергей Марков: Я вижу шельмование.
Матвей Ганапольский: Ты не судья. Ты сказал свое мнение — и отдыхать, смотреть телевизор.
Сергей Марков: Моя функция как политика, общественного деятеля — предупредить общество, сказать о том, что демократия возможна только в условиях гражданского диалога, а не противостояния и что, когда происходит травля в отношении одной из сторон, то это приводит к гражданскому расколу, развалу, к гражданскому противостоянию. Поэтому я и утверждаю, что, когда Антон Носик обвиняет Путина в том, что он неправославный, язычник, это элемент травли Путина, это подрывает российскую демократию.
Матвей Ганапольский: Это ложь, то, что ты говоришь.
Сергей Марков: Как? Он написал: Путин язычник.
Антон Носик: Сообщаю — зря вы не услышали, Сергей Александрович. Матвей сказал: в России существует Конституция. В Конституции записано: свобода совести. Невозможно утверждать, что, назвав человека не христианином, а язычником, я его оскорбляю. Россиянин имеет такое же право на уважение, как язычник, как атеист и христианин.
Сергей Марков: Антон, это не нарушает Конституцию.
Антон Носик: Это мое конституционное право на мнение.
Сергей Марков: Имейте, пожалуйста, свое мнение. Но внутри Конституции существуют различные <положения>. Например, президент может определять внешнюю политику. Внутри Конституции она может быть проамериканской, антиамериканской, нейтральной по отношению к Америке может быть. Внутри Конституции можно хвалить Путина, ругать Путина, быть нейтральным по отношению к Путину. А можно травить Путина. Это будет внутри Конституции. Это разжигает политическую словесную гражданскую войну.
Татьяна Фельгенгауэр: Сергей Александрович, еще немного и выяснится, что это 282-я статья — разжигание ненависти по отношению к социальной группе премьер-министр.
Сергей Марков: Этого нет. Я очень хорошо помню, когда про начало гражданской войны в Испании в 36 году… последняя фраза про этот период: гражданская война стала неизбежна, когда невозможно было увидеть католика, читающего левую газету, и сторонника левых взглядов, читающего католическую газету. Сначала идет словесная война, только потом она превращается в подавление друг друга политически. Я очень хочу гражданского мира и демократии в России.
Матвей Ганапольский: Давай начнем гражданский мир с того, что государство, в лице соответствующих мощнейших структур, перестанет шельмовать оппозицию и называть ее… как сказал Владимир Владимирович, у некоторых паспорта лежат в других странах. Это по какому поводу? Вообще, какое дело Владимиру Владимировичу Путину, у кого где лежат паспорта? Он что, пользуется тем, что мы не можем проверить, где лежат его паспорта? Ты можешь сказать, я в этом уверен, что не лежат у него другие паспорта в других странах.
Антон Носик: У Тимченко лежат.
Матвей Ганапольский: Подожди. Не про Тимченко. Он может позвонить в службу разведки и сказать: а ну сообщите мне… Он не будет этим заниматься, другие люди занимаются.
Антон Носик: Докладывают ему.
Матвей Ганапольский: Вот у него лежит бумажечка в папочке. А мы этого проверить не можем.
Сергей Марков: Матвей, я считаю при этом, что травля, которая у нас сейчас происходит в отношении Майкла Макфола, американского посла, это неприлично. Человек — очевидный сторонник улучшения российско-американских отношений.
Матвей Ганапольский: И почему это делают? Почему, как только он приехал, было сказано, МИД выразил недовольство по поводу его приезда. Офигеть.
Сергей Марков: Личный посланец Обамы, с президентом обговоренный, сейчас занимается подготовкой встречи президента с Обамой.
Матвей Ганапольский: Сережа, говори дальше. И почему?
Сергей Марков: Это политическая ошибка, которую люди делают, в том числе затравленные вами.
Татьяна Фельгенгауэр: Мы затравили нашистов, а они затравили оппозицию.
Сергей Марков: Да.
Татьяна Фельгенгауэр: Декабристы разбудили Герцена, а Герцен разбудил революцию, я помню.
Сергей Марков: Одна девушка три года назад мне говорила: слушайте, чего вы задавили оппозицию, чего вы им слова не даете сказать, всех задавили вообще. Год назад она мне уже говорила: почему вы ничего не отвечаете, почему вас оппозиция полностью подавила, а вы молчите в тряпочку и не отвечаете? Мы пробуем отвечать. Оппозиция захватила ключевые газеты.
Татьяна Фельгенгауэр: Федеральные каналы.