Андрей Норкин: Вчера вечером они начали намекать, что, возможно, они там могут как-то столкнуться где-то.
Николай Троицкий: И поздороваются.
Сергей Марков: Да-да, абсолютно верно. Когда вся эта шумиха стихнет, они спокойно проведут переговоры не в Москве, а в Питере. Дело в том, что у Путина и Обамы сейчас сложилась очень любопытная ситуация. Во-первых, оба они считают, что нужно выходить из этого кризиса, что нужно улучшать отношения. Во-вторых, они сейчас друг к другу относятся значительно лучше, чем раньше. Когда Обама пришел к власти, Путин для него был КГБ-шный полковник, ставленник мафиозной семьи Ельцина…
Андрей Норкин: Подождите, как же тогда «список Магнитского»?
Сергей Марков: Потом: Обама сейчас очень ценит в Путине одно обстоятельство, которое сам Обама считает самым главным для политика, — это лидерский потенциал.
Андрей Норкин: Откуда вы знаете, что он именно это считает главным для политика?
Сергей Марков: Посмотрите, почитайте его книжки — там написано. С другой стороны, Путин довольно плохо относился к Обаме раньше: обамомания, кто такой маленький черный мальчик, и так далее. А сейчас…
Андрей Норкин: Да ладно, он такого никогда не говорил.
Николай Троицкий: Его называли популистом, да.
Сергей Марков: Он относился так.
Николай Троицкий: Леваком, популистом.
Сергей Марков: А сейчас совсем по-другому. Дело в том, что для Путина в политике главное — насколько политик держит своё слово и делает то, что говорит. И он мог убедиться…
Андрей Норкин: Это для него не только в политике. У Путина это принцип, который распространяется на всех.
Николай Троицкий: И мы вынуждены из-за этого терпеть Медведева.
Андрей Норкин: А что, он вам мешает?
Сергей Марков: И Путин пересмотрел свое отношение к Обаме. Потому что Обама, можно сказать, является великим американским президентом с точки зрения, что он выполняет то, что он говорит. Обещал Джексона-Вэника отменить? Отменил.
Андрей Норкин: И что? Обама, я вам должен сказать, выполнил, по-моему, всего лишь каждое пятое из своих предвыборных обещаний, хотя они, конечно, большей частью относились к внутренней политике.
Сергей Марков: Обама великое главное обещание сделал — реформу здравоохранения.
Андрей Норкин: Как вы думаете, после всей этой истории, которая заварилась из-за Сноудена, которая привела сейчас к этим очень осторожным заявлениям со стороны руководителей внешнеполитических ведомств России и США, кто в итоге выйдет победителем? Мы или американцы? Николай, как вы думаете?
Николай Троицкий: Я не знаю… по-моему, это вечная будет такая борьба.
Андрей Норкин: Она же из частностей состоит. Вот в этой частности?
Николай Троицкий: Да, не нанайских мальчиков, но нечто в этом роде. Сейчас такой «холодный мир», да, не «холодная война». Конечно, никакой «холодной войны» нет, мир такой холодный, около нуля, что называется. Кто выйдет победителем? Если мы вдруг, неожиданно Сноудену будем придавать большое значение, то в этой истории, конечно, Россия на своём настоит: Сноуден никуда отсюда не уедет. В более таком глобальном смысле, по экономическим, по всем другим возможностям, мне кажется, если уж Советский Союз не смог выиграть, то тем более сейчас России будет тяжело. При всём моем патриотизме, я тем не менее осознаю реальность.
Андрей Норкин: Господин Марков, вы как думаете?
Сергей Марков: Вы знаете, я соглашусь здесь опять с американской прессой, что Россия всё больше выступает победителем в различных международных дипломатических спорах, конфликтах и все прочее. И здесь будет точно так же.
Андрей Норкин: Они прямо так все в один голос пишут?
Сергей Марков: Да, практически все. Почитайте, еще раз повторяю.
Андрей Норкин: Надо будет почитать.
Сергей Марков: Больше читайте иностранную прессу вообще, чтобы иметь такое образное представление, объемное представление. Не только американскую, но и французскую, немецкую, не знаю, польскую, украинскую.
Почему мы? Потому что у нас политика более разумная сейчас, более рациональная, спокойная — не вмешиваться. По сути дела, мы сейчас идем по курсу, сформулированному Горчаковым: Россия сосредоточивается на своих собственных проблемах, никуда особенно не вмешивается, никаких особенных конфликтов, спокойным курсом идёт. В то же время основывается на принципах. Посмотрите, все пишут: «Россия выиграла в Сирии». Хотя мы ничего особенного не делали там в Сирии. Они все залезли туда, а Асад побеждает. Всеми рассматривается это как огромная победа России. До этого у нас только что Саакашвили разгромлен, сейчас уйдет от власти, пришли совсем другие. Тоже рассматривается как победа России.
Андрей Норкин: Слушайте, Обама ведет такую же политику: он потихоньку уходит, из Афганистана уходит, чему, кстати говоря, мало кто рад, и так далее. Да, Николай, возразите.
Николай Троицкий: У них возможностей побольше, у России поменьше. Но дело в том, что Горчаков эту знаменитую фразу после Крымской войны сказал, когда была необходимость сосредоточиться, когда страна была разбита, разгромлена.
Сергей Марков: А мы не разгромлены в результате распада Союза и катастрофы 90-х годов?
Николай Троицкий: Нет, сколько лет уже прошло, мы до сих пор, что ли разгромлены? Это уж как-то смешно.
Андрей Норкин: Подождите, даже на моей памяти мы уже с колен давно встали, по-моему, неоднократно.
Николай Троицкий: Уж давно встали.
Сергей Марков: Встаём.
Андрей Норкин: Всё ещё встаём?
Николай Троицкий: Ещё не встали? А я думал, уже встали. Я не знаю, мне кажется, что в Сирии вообще это вечный конфликт. Сейчас Асад выигрывает, сейчас вооружат оппозицию так называемую, и опять неизвестно, кто там кого победит.
Андрей Норкин: Нет, там есть интересный момент с этими 15 млрд, которые саудиты предлагают Москве. История, конечно, смешная.
Сергей Марков: А почему? Потому что понимают саудиты, что проигрывают. Вот, смотрите, заявление замруководителя ЦРУ, где он прямо говорит: мы не заинтересованы, чтобы оппозиция победила, Америку будут взрывать. Посмотрите, что немецкие, французские политики говорят о том, что творит оппозиция, смотрите резню, которую оппозиция устроила — убила 450 курдов. Это же просто так не пройдет.
Николай Троицкий: Заместитель директора ЦРУ немного другое сказал. Он не говорит, что мы проигрываем, он уже, кстати, уволенный и уходящий, он сказал, что если просто выиграет так называемая оппозиция, то будет ничем не лучше, а даже намного хуже.
Андрей Норкин: Знаете, для этого надо было посмотреть на то, что происходило в Египте, в Ливии. В принципе, одно и то же.
Николай Троицкий: Это да, это верно. Но он не говорил, что типа там проиграли.
Андрей Норкин: У меня тогда вопрос такой. Сергей Александрович, я тогда понимаю, что мы вообще как-то должны сейчас абстрагироваться от внешней политики? Пусть они своими делами занимаются там, а мы будем смотреть?
Сергей Марков: А мы так уже и сделали почти, поймите.
Андрей Норкин: Мы так и сделали?
Сергей Марков: Россия ведет на порядок менее активную внешнюю политику, чем она в принципе предназначена вести как великая страна.
Андрей Норкин: А как мы тогда будем великой страной, если мы не будем заниматься внешней политикой?
Сергей Марков: Мы вынуждены в какой-то мере ею заниматься, и немного занимаемся. Поэтому пишут про все эти встречи и так далее. Плюс нужно же экономические контракты как-то продвигать, интеграцию и так далее. Но, в принципе, мы сейчас в основном стараемся активную позицию не занимать, мы стараемся от неё более или менее отходить для того, чтобы восстановить свои силы. Нам нужна сильная армия. Посмотрите, как мы воевали в Южной Осетии: без всяких средств связи грабанули несколько самолетов. Посмотрите, что у нас с военно-промышленным комплексом. Посмотрите, что с нашим бизнесом.