Зато ее длина была достаточной, чтобы выбраться из кухни, правда не слишком далеко. Возле выхода в сени я обнаружила топорик. Пока что я решила не спешить с побегом, но топорик спрятала за занавеской в надежде, что карге он не попадется на глаза. Разве что она сама о нем вспомнит.
Не обнаружив более ничего интересного, я решила вернуться на кухню, как вдруг услышала какой-то звук. Сперва я подумала, что это мычит корова или теленок, но потом вдруг услышала голос старухи: “Ах, ты хитрец. Спи, кому говорю!”. После этого все затихло, а мне стало любопытно, с кем говорила ведьма.
Я вышла в сени и немного приоткрыла дверь. На дворе стоял погожий безветренный денек, издалека пахло костром — видимо, ведьма жгла сухую листву, во всяком случае, шел сильный запах горелых листьев. Выйти на улицу я уже не могла — не хватало цепи, зато я увидела, как в сарае напротив отворилась резко дверь и запыхавшаяся ведьма выбежала наружу. Волосы ее были всклокочены и руку она потирала, словно ударилась. Карга погрозила кулаком чему-то внутри и прикрыла дверь, набросив крючок. Я тут же вернулась на кухню и принялась резать зелень в суп.
— Медленно работаешь. Не хозяйственная, — недовольно буркнула старуха, когда заглянула через мое плечо на результаты работы.
— Я особо раньше не работала, — честно призналась я. — Во всяком случае не куховарила.
— Учись, пригодится тебе, коли не хочешь пойти сама в суп. А что же ты ела?
— Да что придется. Бургеры, макчикены… — пояснила я. Перспектива был съеденной мне не понравилась, поэтому я твердо решила завести дружеские отношения с этой милой бабулей. — Вам бы понравилось.
— Дык приготовь этот ваш чикен…, — старуха поставила руки в боки.
— Не могу. Там рецепт засекречен. Повар ни с кем не делится.
— Колдовская магия, понятно, — ведьма понимающе кивнула. — У каждой ведьмы свои рецептики. Вот я знаешь, люблю одно зелье. Мне по секрету его передала одна колдунья. Берешь моченые яблоки, два ядовитых ужа, три укропа и пять глазных яблок, ставишь их в первое полнолуние и дней семь настаиваешь. Получается настоечка огонь! — ведьма сложила три пальца и поцеловала их, словно заправский повар из мишленовского ресторана.
— Стесняюсь спросить, а глазные яблоки чьи? — все таки рискнула поинтересоваться я.
— Можно человечьи, — голос колдуньи даже не дрогнул. — Если нет — медвежьи или лисьи тоже пойдут. У меня как раз такая настойка недавно подоспела. Отведаем? — она лукаво на меня уставилась.
— Ой нет, я не пью, спасибо, — я выставила ладонь вперед, словно обороняясь.
— За компанию. Не обижай старушку, а не то поколочу, — карга шутливо погрозила мне кулаком.
Долго ли коротко, но вскоре мы с ведьмой нарезали зелень, выпотрошили курицу и сварили отличный суп. Кушать сели прямо здесь на кухне.
Отведав супа, я вдруг вспомнила, что до того не ела очень долго, и одним из последних воспоминаний были ягоды. Точно — куст с дивными красными ягодами, который я собиралась обобрать, но что-то мне помешало. Или кто-то.
— Тревожит тебя воспоминание какое? — спросила ведьма, прервав мои раздумья.
— Да, — призналась я. — Есть что-то важное, что я никак не могу вспомнить. Но мне очень хочется.
— Вспомнишь, как только барашка я своего зарежу в новолуние, проведу обряд магический. Так все и вспомнишь, — хохотнула ведьма.
Барашек. Скорее бы она свое животное зарезала, да память ко мне вернулась. А потом уже буду решать, что делать и как быть.
— Можно вас спросить? — обратилась я к карге, когда та дожевала почти беззубым ртом кусок лепешки и выпила последнюю ложку супа, запрокинув плашку прямо себе в рот.
— Ну!
— Когда вы меня нашли, я была одна? Со мной никого не было?
— Никого. Совсем никого, — зачастила бабуля. — Ты упала в речку, она тебя подхватила и выкинула на берег. Тебе очень повезло — в тех местах крутые пороги больно. Беглянка что ль? Скрывалась от кого?
— Да, — вздохнула я. — Меня ведь казнить собирались за кражу золотой монеты. А потом я в приют попала и добрый падре приютил меня.
При слове “падре” ведьма скривилась.
— Тьфу, не поминай всуе это, меня мутить начинает…
— Простите, — жалостливо глянула я на колдунью. Видимо, ее такие падре не раз сжечь на костре обещали, так что не удивительно. — А потом мне опять пришлось сбежать… Только вот не помню почему.
Я вновь задумалась. У меня было такое впечатление, будто я хочу вспомнить, но что-то мне мешает. Заклятие — догадалась я! Она наслала на меня заклятие, чтобы я не смогла вспомнить что-то важное.
— Еще один вопрос к вам!
— Полно вопросов! — проворчала ведьма, вставая из-за стола и сдвигая пустые ложки и тарелки. — Иди мыть посуду, да дров в печь подбрось, лежат в углу.
— Я хотела спросить, зачем я вам? Скоро вы меня отпустите? — крикнула я вслед колдунье, но та только отмахнулась и вышла на улицу.
Мне не оставалось ничего другого делать, как начать мыть посуду, растапливать печь, мести, да убирать уголь. Со временем у меня созрела мысль, что ведьме я нужна в качестве рабыни — готовить, дрова рубать, помогать по хозяйству. Только вот мне с того какой прок? Нет, надо поскорее выбираться отсюда.
Так в делах прошел весь день и начало вечереть. Я постоянно следила за старухой и пыталась понять, что она делает, входя в сарай. Внутренним чутьем я догадывалась, что она не животных там проверяет и там есть что-то или кто-то важный для меня.
Но цепь мешала мне проверить, поэтому я старалась усыпить бдительность ведьмы как только могла — прилежно мыла, убирала, чистила, даже сама предложила сготовить ужин. Колдунья обрадованно согласилась на помощь и даже разрешила мне выйти во двор погулять, правда под ее неусыпным присмотром. Убедившись, что я не хочу сбегать, мы сели с ней ужинать, и я как бы невзначай сказала:
— Хорошо у вас тут на природе. Эко жилье, можно сказать.
— Словечки ты странные сыпешь, научила бы бабку уму-разуму, а? Тут у меня хорошо. Природа, животные, лес. Живи не хочу. И главное — людей нет!
— Это да! Это мне определенно нравится, — засмеялась я и старуха улыбнулась мне в ответ.
Может и не такая страшная она была. Люди сделали ее такой, а вообще она наивная, дремучая и обвести ее легко вокруг пальца. Да и глаза у нее добрые, синие, как у моей бабуси. А что, остаться тут, помогать ей и никакого Лохински. Лохински! Я вспомнила профессора и на меня нахлынула еще волна воспоминаний о том, что я должна выведать зачинщиков грабежей и мятежей против Людовика. А тут я еще опять вспомнила, что эта милая бабка сотворила с душой Анатоля. Не такая она уж и простая — лишь хочет такой казаться.
— Бабушка, — сказала я. — А вот вы как относитесь к Людовику?
— А ты пошто спрашиваешь? — подозрительно хмыкнула она.
— Да так. Я же из дальних краев прибыла. Собственными глазами увидела мятеж, очередное восстание, можно сказать, и спасло мне жизнь, когда меня собирались казнить.
При воспоминании о казни почему-то я опять что-то вспомнила на секунду, но тут же это воспоминание ускользнуло от меня.
— А что о нем думать. При людоеде этом церковь стала всех наших подряд сжигать. У меня ж родня была по женской линии — все наши ведьминские. И что ты думаешь? Всех пожгли, скотье! — она погрозила сухоньким кулачком куда-то в воздух. — Когда охоту на ведьм начали, я тогда сразу от людей ушла. Попортила им всех коров да ушла. Так они за мной отряд целый послали. Те явились и говорят: “именем Людовика, ты арестована”.
— А вы им что?
— А я им: “А пусть вас черт унесет!” — на этом месте ведьма расхохоталась страшным смехом, отчего у меня поползли мурашки, — налетела буря и действительно их унесла. Двое только здесь остались, за елки уцепились, но душу их все равно черти унесли, только тела пустые и сохранились.
Я поежилась — тот дед в приюте, Луиджи, он упоминал об отряде из которых только двое вернулись, да и то не в своем уме. Значит, все правда!
Ведьма тем временем продолжала подхихикивать, ела мясо голыми руками, отщипывая по куску и набивая им рот. После ужина мы улеглись спать. Не зря я устанавливала целый вечер с колдуньей близкие отношения. Вот где навыки коммуникации мои понадобились — Томка будет мной довольна! Зато теперь я ночевала в своей комнате без цепи и без заклятий. Я выжидала наверное целый час, пока не послышался храп ведьмы.