прекратился, но туман, окутавший все сплошь и рядом, не давал возможности рассмотреть погоду. Я очень осторожно и по возможности тихо проследовал в уборную.
Холодные струи воды привели меня в чувство. Мысли в тяжелой голове стали раскладываться по полочкам, а тело возвращалось в тонус. Правда, от голода это не помогало. Последний раз, когда в мой желудок попала пища, было утро накануне. Поэтому на первое место в воображаемом списке дел на день я поставил посещение какого-либо заведения с едой, а уже после заняться покупками сладкого и другими делами.
Я всегда старался планировать свой день с утра. Такая привычка зародилась у меня еще с детства и, как показывала практика, была совершенно не вредной, а даже очень полезной. И даже находясь в столь непривычном для себя амплуа, я решил не отходить от старой привычки. Закончив утренние процедуры, совмещенные с планированием ближайших задач, я вышел из уборной. Меня инстинктивно потянуло в комнату под номером семь. Я знал, что Виктор еще спит, но хотел просто увидеть его и мысленно пожелать доброго утра. У его двери я увидел Джозефа. Он стоял, немного приоткрыв ее, и наблюдал за мальчиком. Я подошел чуть ближе и хотел рукой дотронуться до него, чтобы голосом случайно не разбудить мальчика. Джозеф заметил меня раньше и, не говоря ни слова, отодвинулся, освобождая мне место в первом ряду у двери. Я кивнул в знак благодарности, а затем просунул голову в комнату.
Виктор лежал на спине, полностью укрытый одеялом. Его грудная клетка вздымалась очень часто, но не высоко. Рот был слегка приоткрыт, а на лысой голове проступала испарина. Я улыбнулся. Этот мальчишка напоминал мне одного известного французского актера. Схожие черты лица и лысая голова делали его молодой копией старого актера. Я задумался, кем бы мог стать Виктор, став он взрослым. Мог бы стать актером или медийной личностью. Или наоборот, избрал бы себе судьбу тихого среднестатистического, но счастливого человека. Эти размышления заводили меня в густую, непролазную чащу несбыточных надежд. Я начал представлять то, чему никогда не суждено случиться: первая девушка, жена, счастливый брак, дети, радости жизни. И от этого моя улыбка сменилась презрением. Нет, не к мальчику, а ко всему на свете, что могло быть причастно к его болезни. Я закрыл дверь. Джозеф все еще стоял рядом и наблюдал за мной. Мы молча прошли в гостиную и только тогда я заговорил первым:
– Док, почему вы не спите?
– Я делал обход своих пациентов. Когда они спят, легче понять их состояние. Не все любят говорить правду о своем здоровье. А так все предельно ясно.
– Вы молодец. Большой специалист своего дела.
– Все мы специалисты своего дела. Главное, – он поднял правую руку и выставил указательный палец, – чтобы это дело было любимым.
Он улыбнулся с такой добротой, которая априори не доступна некоторым людям. Тогда, сам не подозревая того, он ответил на главный вопрос, мучавший меня с момента нашего знакомства. Для чего они приехали в хоспис? На помощь неизлечимо больным детям? Или ради огромных денег, которые им заплатили за эту поездку? Ответ для меня стал очевиден.
– Я знаю, о чем ты подумал, Ян, – Джозеф поменялся в лице. Теперь оно выражало вопросительный интерес. – А вот почему ты здесь?
Как он догадался, о чем я думал, для меня так и осталось загадкой. Возможно, мое лицо настолько простое, что по нему можно понимать мои мысли, а может быть, сказывался многолетний опыт Джозефа в общении с пациентами.
– Хороший вопрос. Но… ответа дать на него я пока не могу.
– Понимаю тебя. Ты обязательно найдешь ответ, – с этими словами он направился на второй этаж.
А я, постояв несколько минут обездвиженно, вышел из дома.
Туман на улице не рассеялся, но видимость улучшилась. В парящем скоплении воды я смог разглядеть калитку и, взяв ее как ориентир, неуверенно зашагал по мокрой лужистой дорожке. Картина утра выглядела мрачной. Грязная листва под ногами и на лужайках больше напоминала вспаханную землю, а голые деревья зловеще нависали рогатистыми ветками над головой. Птиц слышно не было. Только ветер тоскливо завывал, одиноко разгуливая по окраинам. Зима… Таковы ее условия и от них никуда не деться. Я думал не о себе, а о тех детях, находившихся в доме за моей спиной. Некоторые из них, в том числе и Виктор, лишены возможности увидеть очередную весну, а тем более лето. Последнее, что им суждено запомнить, – серые монотонные будни. От этого меня бросило в дрожь.
Вдали показался свет фар. Я взглянул на часы. До восьми оставалось еще двадцать четыре минуты.
– Что-то ты рано, – сказал я, когда «Мерседес» остановился и из него вышел Абелард.
– В моем случае лучше раньше, чем позже, – пояснил он.
Мы обменялись рукопожатием.
– Какой план действий на сегодня? – с подлинным любопытством поинтересовался мой гид-водитель и поправил темно-синий галстук.
– Сначала куда-нибудь перекусить, затем нужно заскочить в отель, а после в магазин со сладостями.
Без лишних слов Абелард открыл дверь авто, и я также молча сел внутрь. Почти на подъезде к городу у меня зазвонил телефон. Звонивший номер не был записан в моей телефонной книге, и я сначала подумал, что это Алекс. Но подняв трубку, искренне удивился.
– Алло, – я начал разговор.
– Здравствуй, Ян. Это Виктория…
– О, неожиданно. Здравствуй! Что-то случилось?
– Здравствуй! Ну… не совсем… Точнее, да. Мне нужна твоя помощь…
– Что именно? И почему я?
– Ты единственный из моих знакомых, кто может помочь, – Виктория тяжело выдохнула в трубку.
– А как же муж? – зачем-то спросил я.
– У нас не случилось свадьбы… Мы… разошлись…
– Прости, я не знал! – соврал я.
Но что мне еще оставалось? Не мог же я сказать правду о том, что мне это было известно и я даже радовался такому событию. Это было бы очень подло по отношению к Виктории и к себе самому.
– Ничего. Так вот, ты сможешь помочь?
– Что от меня требуется?
– Я открываю галерею. Она довольно своеобразна и… я хотела, чтобы ты присутствовал на открытии и сказал речь.
На секунду я задумался. «Сказать речь. Какую речь? Какая галерея?», – пронеслось в голове.
– Да, конечно, я могу. Скажи когда.
– Послезавтра, сможешь?
Я снова задумался. На этот раз молчание в трубке длилось дольше предыдущего.
– Виктория, послушай… Я сейчас занят. Даже не знаю, сколько это продлится по времени, но послезавтра точно не смогу. Мне жаль! Тебе придется найти другого человека.
– Вот как. Понятно, Ян. Ты извини меня, что я так нагло позвонила и попросила помощи. Просто больше не к кому было обратиться… Но хорошо, я постараюсь найти кого-то еще, – едва слышно произнесла Виктория.
– Спасибо за понимание!
– Хорошо, Ян. Тогда… извини еще раз и спасибо, что выслушал. Пока…
– Если что, на связи! – не успел я договорить,