При встрече».
«Хорошо…»
Набирает и тут же стирает. Ловлю себя на мысли, что ощущаю давно забытую дрожь в груди от ожидания ее ответа. Она теплом разливается по телу, заставляя гипнотизировать телефон.
Но сообщение не приходит. Откладываю мобильный. И снова беру. Думаю. А потом поспешно набираю:
«С малышом все хорошо. Я звонил в клинику».
«Спасибо. Правда… Очень волнуюсь, как он там».
«Все замечательно. Завтра убедишься».
Хочется еще что-нибудь ей написать. Представляю, как улыбается, читая мои СМС. А может, напротив, хмурит лоб. Как она относится ко мне? Что думает? Сможет ли доверять после всего, что случилось?..
«Я могу завтра заехать за тобой», – не замечаю, как пальцы сами пишут ей это.
«Не нужно. Доберусь самостоятельно».
Облом. Что ж…
«Как твоя машина? Починили?» – Арина проявляет интерес, значит, не все потеряно.
«Почти. Завтра утром будет готова. И все-таки… Сервис как раз рядом с твоим домом…»
Молчит, а потом пишет:
«Тесты готовы?»
Этот внезапный вопрос немного сбивает меня с толку. Торможу.
«Вит? Ты еще здесь?»
Чувствую, как волнуется. И решаю послать ей фотографию результата.
Вероятность 99,9. Оба теста. Мы родители.
Арина молчит. Жаль, что не вижу сейчас ее лица. Мне бы хотелось увидеть ее реакцию на мое отцовство.
«Сильно расстроилась?»
Зачем я это спрашиваю?! Чего жду?.. Дурак.
«Я смотрю на его фото. У него действительно твои глаза. Доброй ночи».
Сжимаю телефон в руках и таращусь на экран с глупой улыбкой.
Вот так. Шах и мат тебе Виталий Тимофеевич.
Глава 18
Арина
Родство 99,9 процента. Несколько раз пересматриваю фотографию результатов. Буду ли я делать повторный независимый тест? Не знаю. Нужно хорошенько все обдумать. Теперь у меня есть доказательство, что ребенок мой. Факт того, что Виталий его отец мало что меняет. Я же делала ЭКО, зная, что мой муж не будет иметь отношения к ребенку… Значит, Одинцов выступил в роли донора. Спасибо ему за это. А то, что он хочет участвовать в жизни сына, об этом я подумаю потом. Пока Виталий не сделал ничего плохого. Наоборот, как бы странно ни звучало, вижу в его лице защиту от Ирмы и заботливого мужчину, доктора, который очень хочет, чтобы малыш был здоров. Непросто малыш… его сын. Пора привыкать к этому факту.
Убираю телефон и выключаю свет. Сегодня у меня будет спокойная ночь.
Утро начинается с телефонного звонка.
– Да?
– Привет, это Виталий.
– Что-то случилось? – пугаюсь.
– Нет, просто хотел узнать, какой кофе ты предпочитаешь. Я в кофейне недалеко от твоего дома.
– Эм… Ты меня напугал. Не стоило…
– Прости, – слышу сопение в трубке. Ладно, нужно признать: Одинцов проявил заботу. Не нужно винить его в том, что он не может думать как я и во всем видеть опасность.
– Капучино.
– Хм? – переспрашивает.
– Возьми для меня капучино с корицей, пожалуйста.
– А, хорошо. Я заеду через двадцать минут. Собирайся.
– Ладно. Спасибо, – прикусываю губу, чтобы не сильно улыбаться.
– Тогда до встречи?
– Да… пока.
Бегом готовлю для бабушки завтрак: яичницу и сосиски и оставляю на подносе в ее комнате. А сама поспешно натягиваю джинсы и новый вязаный свитер солнечного желтого цвета. Вся моя одежда осталась у Вовы. У меня нет ни косметики, ничего из личных вещей… Хорошо, что есть интернет и распродажи. Вот только моих скромных средств хватит ненадолго. В любом случае при первой возможности я сразу же отправлюсь в родной город к отцу.
Сегодня Виталий за рулем сам.
– Привет.
– Привет, – протягивает мне горячий кофе и пакет с ароматной выпечкой.
– Ой, спасибо. Не стоило…
– Ешь.
– А ты? Завтракал?
– Да.
– Что с Семеном? Он не заболел?
– Я дал ему выходной. Пусть отлежится после долгой «прогулки» на морозе.
– Ясно.
Едем в клинику молча. Мне вполне комфортно с Одинцовым. Радио напевает какой-то популярный мотив. Наслаждаюсь вкусным кофе и предвкушаю, как проведу день со своим сыном.
– Я сейчас на совещание, а потом к вам, – говорит Вит, помогая мне выйти из машины.
– Хорошо. Ой… – перехожу на шепот, заметив, как к нам идет Ирма.
– Ага, что и требовалось доказать! Ты спишь с этой мошенницей! Уже и в клинику ее привозишь! – на всю улицу кричит она.
Вижу, что в ее сторону идет охранник. Замираю. Не знаю, как реагировать на эту провокацию.
– Поговоришь с ней? – шепчу Одинцову, но тот явно рассержен и не настроен на общение. Молчит.
– Подонок! – огибая охранника, подбегает к нам и замахивается, чтобы залепить ему пощечину, но Вит перехватывает ее руку.
– Перестань вести так… Если ты хочешь о чем-то поговорить, не обязательно сторожить меня на работе! – цедит Одинцов, а я инстинктивно прячусь за его спиной.
– Вот почему ты выгнал меня! Из-за этой подстилки! – продолжает визжать, привлекая внимание прохожих и персонал, спешащий на работу в клинику.
– Ирма Львовна, вам нужно покинуть территорию клиники, – слышу голос охранника. – Не заставляйте меня применять силу.
– Идем, Арин, – Вит обнимает меня, подталкивая внутрь. – Не обращай внимание.
– Я этого так не оставлю! Дрянь! Вот ты кто! Я тебе отомщу за то, что увела моего мужа!
Слова Ирмы прилетают в спину. И хотя я не виновата перед ней, не могу спокойно слушать ее оскорбления, опускаю голову и ссутулившись, обнимаю себя за плечи. Становится холодно, несмотря на то что на улице резко потеплело. А мороз все равно пробирает до костей, как и ее слова.
– Арин… не бери близко к сердцу то, что она сказала. – Вит быстро заводит меня в помещение и берет за плечи. Не обращая внимание на людей, заходящих вслед за нами, крепко обнимает меня. Чувствует, мою дрожь.
А я не знаю, как реагировать. Слезы наворачиваются на глаза.
– Тебе нужно одеваться теплее, на улице зима, – поспешно распахивая свое теплое пальто и накрывает меня с двух сторон, еще сильнее прижимая к себе. Слышу, как колотится его сердце. Становится теплее, даже жарко. – Вот так, грейся. Все в порядке, тебя никто не обидит.
– Не надо…
– Надо. Мне хорошо известно, что бывает с девушками, если они застудятся. А тебе еще рожать второго.
Слова Виталия медленно доходят до сознания, сейчас меня волнует то, что мы на виду. А Ирма может зайти в клинику.
– На нас смотрят. Отпусти меня.
– Нет, – Виталий настойчиво прижимает меня к себе, согревает своим теплом. Руки опускаются мне на бедра. – Так и думал. Куртка слишком короткая, а джинсы тонкие. Ты вся холодная. Это не дело…
– Перестань, – не знаю, куда деться. – Не дело – то, что ты творишь! Я не разрешала тебе… И о каком «втором»