таких речушек и утолили свою жажду, страж предусмотрительно набрал в свой бурдюк, где еще недавно было вино, проточную холодную речную воду. Стоило им только отойти от речки, на горизонте, сквозь густые сумерки начал проступать столб дыма, поднимающийся от одной из построек. Столберг. Еда. Кровать. Сон. А если и посчастливится, то и безопасность.
Фонарщик, собственной милостью, спрятал огненный диск Светила за бесконечно растянувшимся горизонтом. По пути в Столберг, до которого было уже рукой подать, они встретили только лису. Рыжая проказница, голодная после холодной зимы, выскочила из леса, но завидев двух людей, быстро засеменила своими белоснежными короткими лапами в сторону ближайшей рощи. Совы восседали на размашистых ветвях буков и дубов, словно на древесных тронах, мудрые птицы зорко блюли за чужеземцами. Ночные крылатые охотники ожидали еще большей темноты, чтобы начать охоту на небольших беззащитных зверей, которые могут понадеяться только на свои быстрые лапы и укромные места.
«Прямо как люди, перед лицом Тьмы. Она приходит, и нам ничего не остается, кроме как бежать от них, чтобы спрятаться в самых тихих и укромных местах.»
Но Флавиан понимал, что прятаться вечно нельзя. Нужно дать бой силам Тьмы, но как обычный пастух с севера может справиться с Павшим?
На подходе к деревне, сумерки уже хозяйничали на всей окрестной местности, тяжелая свинцовая мгла нависала покрывалом над дикими полями на несколько стадий в округе. Поселение было окутано туманом и зловещей тишиной, кроме стрекота сверчков здесь было подозрительно и давяще тихо. Единственным признаком жизни Столберга был столб дыма, поднимающийся из трубы большой каменной мазанки к затянутому небу. Само поселение ютилось возле излучины узкой, поросшей камышом и тростником реки. Дом, о котором говорил седобородый, стоял прямо у речки, огороженный невысоким частоколом. До Столберга было рукой подать, Флавиан очень надеялся, что сегодняшняя ночь пройдет в теплой постели с набитым едой желудком.
«Я уже и забыл, когда в последний раз лежал на кровати и пуховой перине. Кажется, это было в прошлой жизни.»
В той самой жизни, которая была жестока отобрана у маленького пастуха судьбой, и растоптана случайными роковыми событиями. Если это являлось провидением богов, то северянин не понимал, к чему вообще поклоняться тем богам, что насылают на тебя беды? Прошло много седмиц с тех пор, и гибель Утворта стала переломным момент в жизни Флавиана, казалось, что печати расчертили на его круге жизни длинную полосу, отделявшую его юношество от тяжкого бремени взрослой жизни. Флавиан повзрослев, мечтал путешествовать по Делиону, слагая сказания и играть на флейте, но он даже и не представлял какими опасностями полнился этот мир.
Деревня с виду оказалось небольшой. Только спустя некоторое время Флавиан осознал, почему они с Галарием до сего момента не встречали других поселений. Речноземцы строили все свои поселения на берегу рек, причем, по странному стечению обстоятельств оказалось, что чем крупнее была река, тем крупнее оказывался и сам город. Жители Речноземья практически не пользовались сухопутным транспортом, речные артерии были важным средством по которому передвигались местные жители. Примечательно, что основная река — Делос, текла с востока на запад, как и большинство ее притоков. Поэтому большинство рыцарей с западных герцогств прибывало в Рэвенфилд речным путем, а южные речноземные воины двигались либо сухопутным путем, либо чаще всего смешанным — и по речке, а затем по запылившимся и захиревшим трактам, которыми по большей части пользовались имперские армии.
Делос являлась самой крупной транспортной артерией Делиона, протянувшись от восточных бесплодных земель, через Альвийский Протекторат и Великогорье цвергов, и до самого запада Империи. Как говорят легенды, именно от реки Делос произошло наименования Делиона, крупнейшего материка мира, который является связующим звеном между различными расами и цивилизациями. Тысячи приток Делоса были пригодным местом для постройки новых городов. Исток Делоса находится далеко на востоке, в «Бесплодных Землях», а точнее, в «Каменистой лестнице» — это высокогорная гряда из тысяч шпилей, прорезающих небосклон. Именно с этих заснеженных предгорий, стекают тысячи тысяч ручьев, которые и превращаются в полноводную и великую реку Делос. Затем, извилистая и быстроходная речка замедляет свой темп в землях враждебных людям альвов — древнейшей расы каннибалов и ученых, жестоких убийц и прекрасных архитекторов, которые испокон веков строили свои величественные мраморные и лазуритовые города на холмах возле рек. Дальше, Делос протекает через узкую расщелину Великогорья, где от нее отделяется пару рукавов. И именно благодаря энергии вод этой реки, цверги — подгорные жители, смогли заставить работать свои чудеса инженерной мысли. Пролегая через четыре имперских провинции, полноводная и крупнейшая река Делиона впадает в Северноводье.
Жители Риверланда не зря называют себя речноземцами. Здесь больше десятка тысяч рек, которые пронизывают всю провинцию. А поселения, возникшие на берегах этих речушек, словно бы бусинки, нанизанные на нитку. Не мудрено, что именно в этих землях сложился культ поклонения речным богам и духам — нимфидам. Культ нимфид очень древний, возможно даже древнее имперских богов, но в больших городах Речноземья, таких как Амалия, Рэвенфилд, Трехречинск и Рекогард началась культурная ассимиляция со стороны имперцев, и в таких городах имперские боги беспардонно и беспощадно обратили речных богов в прах. Пока имперские наместники, легионеры, торговцы и люди искусства почитают двенадцать богов Пантеона, а жители деревень и хуторов верят в речных нимфид, рыцарская прослойка и дворянские роды дают клятвы Деве Битвы. Дева Битва — это образец верности, добродетели и храбрости, святость этой женщины — воительницы, одержавшей победы над графом вампиров «Луцием», не ставят под сомнения. Такова пестрая политическая и культурная картина Речноземья.
Таким образом, Столберг был одним из тысяч поселений, что когда-то зародилось на берегу реки. Деревня была не столь большой, как ожидал Флавиан, даже намного меньше, чем Утворт. Восточный ветер гнал с реки, словно пену с кипящей воды, пелены тумана, который обволакивал деревню, словно младенца в пеленки, оставляя в опустевших дворах бывших поселян свои белоснежные клубы. В Столберге было тихо, и только лай одинокий собаки и стрекот сверчков сопровождал путников по деревне. Обе ночных луны, хотя желтая Анула уже и шла на спад, в достаточной степени освещали путникам дорогу, и именно благодаря им иноземцы хорошо видели ориентир — белый столб дыма. Видимо этот дом и являлся постоялым двором Мерьи Клоповницы.
Первый дом встретивший путников одиноко стоял на окраине деревне. Его ставни были наспех заколочены, а на двери красильным веществом был намалеван оберегательный знак. Старый покосившийся частокол, сделанный из березовых досок, уже изрядно порос бурьяном сорняковой травы. Во дворе дома стояла двухосная телега и