воздействием индийского кастового строя. Военизированный быт монголов древности и периода империи носил несомненный отпечаток их кочевого хозяйственно-культурного типа и в свою очередь способствовал его стабилизации. В этнизации рассмотренных хозяйственно-культурных типов проявляется их особое состояние, вызванное, с одной стороны, внешними причинами, а с другой — специализацией (часто в силу внешнего давления) в особой экологической среде. Близко к этим причинам стоит также адаптация к экстремальным условиям у народов севера Евразии и Америки. Характерная черта этнизированных хозяйственно-культурных типов — их всеобщая распространенность в границах этноса.
Эта сторона вопроса заслуживает особого рассмотрения. Здесь же следует отметить особую роль хозяйственно-культурного типа как средства идентификации членов этноса, их групповой солидарности. Как средство идентификации хозяйственно-культурный тип может равно выступать в отсталом и развитом обществах, причем в последнем эта его роль, очевидно, выражена сильнее.
Имеет смысл проанализировать намеченные стороны проблемы этнизации хозяйственно-культурных типов не на уровне этноса в целом, а на более низком, т. е. рассмотреть вопрос в эмпирических ситуациях, где на первый план выдвигаются социально-бытовые коллективы, прежде всего, — семья и община.
Анализ на микроуровнях, подводит нас вплотную к исследованию этнических стереотипов, особенностей передачи этнокультурной информации, включая передачу установок через обучение и воспитание в семье и общине. Формирование этнического сознания, которое естественно предполагает общение между народами, также удобнее всего рассматривать на микроуровне. Обращение к микроуровню направлено на изучение обыденного сознания, которое, как это было отмечено Ю.В. Бромлеем, имеет тенденцию абсолютизировать культуру в качестве комплекса этнических символов[301].
Удовлетворение человеком жизненных потребностей, обеспечение биологических условий его жизнедеятельности теснейшим образом связывает его с окружающей средой. Социальное развитие общества накладывает отпечаток на характер этих потребностей. В эпохи доклассового и раннеклассового строя это воздействие осуществлялось через социально-бытовые коллективы, из которых наиболее важны род, племя, община и семья. Семья и община наиболее универсальные социально-бытовые ячейки общества, проходящие сквозь ряд доклассовых и раннеклассовых формаций. В эпоху первобытнообщинного строя социально-бытовые организмы были в сущности единственной формой социального организма, включавшей все сферы деятельности, в первую очередь производство и воспроизводство[302], в дальнейшем, по мере усложнения социальной структуры и укрупнения социальных организмов происходила дифференциация, в результате чего семейно-бытовые структуры оказались включенными в укрупненные социальные организмы. Последние в классовом обществе монополизируют экономические и политические функции. Но и тогда семья, как социально-бытовой организм, не утрачивая производственного аспекта своей природы, играет важную роль в обеспечении людей жизненными средствами.
Различные способы удовлетворения потребностей в жизненных средствах можно рассматривать в качестве особых систем жизнеобеспечения. Классики марксизма-ленинизма уделяли большое внимание теоретическому анализу понятия жизненных средств. Ф. Энгельс, имея в виду стоимость рабочей силы, равную стоимости жизненных средств, необходимых для поддержания ее владельцев в нормальном состоянии трудоспособности писал: «Эти жизненные средства регулируются климатом и другими естественными условиями и уровнем жизни, исторически установившимся в каждой стране. Они изменяются, но для данной страны, для данной эпохи они — величина данная. Кроме того, они включают и жизненные средства для заместителей изнашивающихся рабочих, для их детей, чтобы этот особый вид товаровладельцев мог увековечить себя. Они включают, наконец, для квалифицированного труда затраты на обучение»[303]. В приведенных словах Ф. Энгельса характеризуются жизненные средства рабочих как класса капиталистического общества, но это определение имеет и более широкое значение. К. Маркс, Ф. Энгельс и В.И. Ленин включали в понятие жизненных средств (средств существования, средств потребления) предметы ежедневного потребления, т. е. пищу, одежду, жилище, утварь и т. д. Такие предметы, входящие в конкретно-исторические системы жизнеобеспечения, — традиционный объект этнографического изучения. Однако этнография, сделав немало в изучении материальной культуры и быта, редко обращалась к анализу способов обеспечения общества жизненными средствами. Иными словами, не изучались системы жизнеобеспечения в целом. Требование такой целостности сводится, на наш взгляд, прежде всего, к рассмотрению способов удовлетворения потребностей в жизненных средствах в рамках различных социально-бытовых организмов.
Особенность большинства доклассовых и раннеклассовых обществ состоит в том, что в единении с окружающей природной средой находятся не только жизненные средства, но и средства занятости, т. е. возможности приложения труда, предоставляемые природой и обществом. Потребности в предметах ежедневного потребления удовлетворяются за счет местных ресурсов. Но эти же ресурсы, т. е. охотничьи угодья, рыболовные тони, пашни или пастбища и т. д., дают одновременно и средства занятости. Они же служат источником для добывания предметов, предназначенных для обмена. В рассматриваемые эпохи природа — важный, если не основной, источник богатства, которое в отношении к земледельческому обществу было охарактеризовано К. Марксом в качестве подарка природы труду[304]. Целенаправленная ее эксплуатация стимулируется обменом и разделением труда, которые служат факторами стабилизации особых направлений хозяйства и культуры, т. е. хозяйственно-культурных типов[305]. Поэтому системы жизнеобеспечения и хозяйственно-культурные типы взаимосвязаны, причем последние выступают как таксономически более высокая единица.
По сравнению с хозяйственно-культурными типами системы жизнеобеспечения более органично отражают этническую специфику. Разные этносы предпочитают особую пищу, по-разному одеваются и т. д. Поэтому можно сказать, что в системах жизнеобеспечения этнические особенности являются составной частью, а хозяйственно-культурные типы обретают их лишь в условиях этнизации.
В доклассовых и раннеклассовых обществах социально-бытовые организмы являются ячейками, воспроизводящими в нерасчлененном виде ту культуру, в которой этнографы находят элементы хозяйственно-культурных типов, этнических характеристик, историко-культурных общностей, выделяют в ней пласты традиций, заимствований, инноваций и т. д. Среди функций социально-бытовых ячеек традиционного общества различных типов семей и общин одна из важнейших — регулирование численности коллектива, чему служит механизм брачных связей. Социально-бытовой организм во всей совокупности своих черт был удачно охарактеризован В.П. Алексеевым: «Жители одного селения или группы расположенных рядом селений не только уже сложившаяся (или потенциальная) популяция, но и хозяйственный коллектив, связанный общим комплексом трудовых операций, сезонностью работы и т. д. Этот хозяйственный коллектив (в зависимости от числа своих трудоспособных членов и характера хозяйства) занимает определенную территорию и оказывает на нее постоянное преобразующее воздействие»[306]. Тенденция к образованию замкнутых небольших популяций выражена у специализированных охотников, рыболовов и на ранних ступенях общества с производящим хозяйством. Поэтому состояние, обрисованное В.П. Алексеевым и названное им антропогеоценозом, может характеризовать либо этап становления хозяйственно-культурного типа, либо его крайнюю специализацию в особых, в том числе и в экстремальных условиях. Для развития нового хозяйственного направления с присущим ему комплексом материальной и духовной культуры требовался разрыв со старой традицией и естественно, что он мог успешнее протекать в изолированных общинах. Недаром еще Н.И. Вавилов писал, что горные долины своей изоляцией способствовали успеху экспериментов ранних земледельцев[307]. Современные, широко развернувшиеся раскопки на Ближнем Востоке на практике демонстрируют большое разнообразие направлений хозяйства и комплексов культуры в зонах перехода