Неджех в сопровождении двух телохранителей и посла гиксосов направился на восток Кермы, к некрополю, где были возведены роскошные гробницы для всех его приближенных.
— Ты удостоился еще одной милости, Кривой. Я покажу тебе свою усыпальницу, не уступающую по красоте обителям вечности египетских фараонов. Гиксосы равнодушны к посмертным почестям. Я же придаю им немалое значение. Один дворец я возвел для жизни в этом мире, другой — для вечного упокоения.
Оставив телохранителей у входа, они вдвоем прошли по отлогому коридору и оказались в небольшом зале, полном статуй, сосудов, скамей и кресел, вывезенных с Элефантины. Отсюда можно было спуститься вниз, к саркофагу. Гладкий земляной пол усеивали человеческие черепа. Посол содрогнулся.
— Я не люблю, когда со мной спорят, — медленно проговорил Неджех. — Я в ярости убиваю всякого, кто не признает моей власти. А ты, Кривой, посмел указывать мне.
Гиксос в ужасе попятился, черепа захрустели у него под ногами.
Он оказался в ловушке.
— Помилуй, владыка!
— Я не милую дерзких. Однако тебе выпала немалая честь: твои останки украсят мою усыпальницу наравне с останками других нерадивых слуг, убитых мной в гневе.
Кривой хотел увернуться и выбежать в коридор, но нубиец, гораздо более сильный и проворный, без труда догнал его, повалил навзничь и переломил хребет одним ударом ноги.
Правителя Апопи известили, что его посол мирно скончался от старости и болезни в благословенной Керме.
Теперь едва ли он сыщет достойную замену проклятому проныре, несносному любителю давать советы царям. Надо же было возомнить, будто спесивый одноглазый посол способен навязать свою волю самому властителю Нубии!
28
Начальник гарнизона Бухена Сопд проснулся среди ночи оттого, что кто-то неистово колотил к нему в дверь.
Раздраженный и встрепанный, он впустил главу стражи.
— Ну что там у вас?
— Дозорные обнаружили неподалеку от ворот крепости странную вещь, наделенную злыми чарами.
— Странную вещь?
— Бумеранг из слоновой кости с магическими знаками. Дозорные пытались его поднять, но только обожгли руки. Все теперь в панике, господин. Ждут твоих распоряжений.
Сопд поспешно оделся. В Нубии боялись и почитали колдунов, так что нельзя было пренебрежительно отмахнуться при подобном известии. Какой-то маг явно пытался наслать порчу на защитников Бухена. Следовало разобраться, кто именно и почему.
А также поскорее уничтожить заколдованный бумеранг.
Встревоженный начальник гарнизона быстрым шагом пересек внутренний двор и через главные ворота вышел из крепости.
С десяток нубийцев и гиксосов столпились, разглядывая подброшенный врагом необычный предмет.
— Разойдитесь! — скомандовал Сопд.
Бумеранг из слоновой кости поблескивал в лунном свете. Начальник гарнизона ясно различил напугавшие воинов знаки: особенно грозно выглядели кобра с развернутым клобуком и коршун с острым хищным клювом.
Сопд задрожал, как пальмовый лист на ветру.
— Ничего страшного, — еле выдавил он.
— Ничего страшного? — возмутился один из нубийцев. — Тогда подними его и разбей!
— Зачем же мне обжигаться? Так черной магии не разрушишь.
Но воины и без того понимали, что их начальник боится заколдованного бумеранга не меньше, чем они. Дозорные и думать забыли о службе. Все как зачарованные не могли отвести глаз от зловещих знаков.
Внезапно кто-то крикнул:
— Глядите! Глаза кобры светятся красным!
— И глаза шакала Анубиса тоже!
— Принесите молоток! Сейчас от проклятого бумеранга даже осколков не останется, — расхрабрился Сопд.
Но ушедший за деревянным молотком не вернулся. Его придушил воин-меджай, проникший в крепость сквозь открытые, оставленные без охраны ворота. Чернокожие смельчаки первоначально собирались вскарабкаться по отвесным стенам. Яххотеп отговорила их от опасной затеи и предложила использовать заговоренные бумеранги.
Быстрые и проворные, меджаи перебили всех встреченных на пути стражников, поднялись на башни и сбросили вниз лучников.
— Куда запропастился этот бездельник? — Сопду не терпелось покончить с бумерангом, лежавшим на серебряной ладони бога Хонсу. Впрочем, начальник гарнизона по-прежнему благоразумно держался на почтительном расстоянии от страшной штуковины.
Тут послышался лязг — главные ворота захлопнулись у них за спиной.
Сопд так и подскочил. Воины ошарашенно уставились на запертые ворота.
— Дурака, что вздумал так пошутить, я немедленно посажу в яму! — завопил начальник гарнизона.
Но тут со стен полетели стрелы. Многие из дозорных упали. Меджаи при ярком лунном свете стреляли метко. Видя, что его воины гибнут, Сопд совсем потерял голову.
— На нас напали! — прокричал гиксос с крепостной стены. — Меджаи не щадят никого!
Начальник гарнизона взял себя в руки.
— К реке, живо! — скомандовал он. — Отступаем к реке! Там есть барки!
Уцелевшие защитники крепости опрометью бросились к реке и наткнулись прямо на передовой отряд освободительного войска под предводительством самого фараона Камоса.
Сопд, не раздумывая, зарезал собственного помощника, делая вид что сражается на стороне египтян. Других своих воинов он бросил на произвол судьбы. Ему удалось незаметно пробраться к Нилу. Оставалось лишь немного проплыть по течению, вскарабкаться на барку — и прощай, Бухен!
Ему бы удалось сбежать, но Усач разгадал его намерения, поплыл вслед за ним, настиг и правой рукой захватил за шею предателя-соплеменника.
— Куда же ты так спешишь, приятель?
— Я начальник гарнизона Бухена. У меня здесь припрятано много золота. Пощади меня и разбогатеешь!
— Много золота, говоришь? И где ты его спрятал?
Наполовину придушенный Сопд махнул рукой куда-то в сторону.
— Проверим! Но, если обманешь, тебе крышка!
Усач не знал, что Сопд никогда не расставался с кинжалом, спрятанным в складках набедренной повязки. Верный кинжал не раз выручал его в различных переделках.
С покорным испуганным видом начальник гарнизона медленно поплыл к барке, спрятанной в камышах.
— Мешочки с золотом привязаны к килю. Их полно. Только нырни и достанешь.
— Так ныряй!
Сопд скрылся под водой и сейчас же вынырнул за спиной Усача, занося кинжал. Привычный к рукопашной воин мгновенно сообразил, в чем дело, перехватил руку врага и отобрал оружие.
— Подлый предатель и трус!
Усач убил Сопда его же кинжалом, распоров мерзавцу брюхо до самой шеи.