— Не боюсь, — честно ответила я. На самом деле, случись так, это решило бы многие мои проблемы. И породило новые. — Шах, государь. И мат.
Император изумлённо уставился на доску. Нечасто, но мне удаётся подловить его на невнимательности. Он каждый раз так забавно удивляется…
— Любопытно… Ичи, ты можешь подарить императрице щенка… или кого ты ей предлагал. Его не тронут.
Я промолчала. Хотя и думала уточнить: а в уборной за мной тоже следят? Мне казалось, с императрицей мы были одни.
Впрочем, чего это я? Конечно, следят.
— Подбери кого-нибудь, когда пойдёшь сегодня за стены, — добавил император.
Я только вздохнула. Конечно, он знал.
— До полуночи возвращайся, а то я буду волноваться, — дурашливо добавил государь, на этом мы расстались.
Ванхи отправился в город со мной, словно так и было задумано.
— Кто же вам всё объяснит, господин? Вы же память потеряли, — удивился он, когда я поинтересовалась, какого чёрта он забыл.
— А я вообще в городе когда-нибудь был?
— О да, конечно, ваше высочество. В паланкине. А как же вы думаете, вас сюда привезли?
Ну не знаю. В ковре, как Клеопатру. Этого я, естественно, говорить не стала.
Честно говоря, я волновалась. Незнакомый город, чужой, я в не в одежде принца, а в образе обычного дворянина. Если что-то случится, буду сама виновата. Это если в воротах не остановят…
Мне остро не хватало Ли, с ним я чувствую себя спокойнее, уж не знаю почему. А так — я даже одежде внимание не уделила. Ванхи что-то спрашивал, но я почти не слушала, думала о Ли и о том, что всё это, возможно, плохая идея и вообще западня — император же откуда-то всё знает.
В общем, обычный мандраж перед неизвестным. Внимания не стоит.
Одежда дворян отличается от наряда принца в лучшую, на мой взгляд, сторону. Во-первых, слоёв меньше. Во-вторых, эти слои не такие яркие — нет всей этой золотой и серебряной вышивки, жемчугов и алмазов. От них в глазах рябит… Вышивка у дворянина выполнена обычными шёлковыми нитями, они блестят лишь слегка и не заставляют никого щуриться. И мотивы по большей части птичьи. Зяблики какие-то, что ли? Упитанные. Такой же зяблик вышит и на шёлковой повязке, которой убрали длинные волосы принца. Хитро убрали — вроде и распущены, но в глаза не лезут и словно короче стали. А вместо шаровар юбку надели. Серьёзно — юбку, с крупными складками, жёсткими, кошмар! И пояс с кистями. После узких нижних одежд мне пришлось к юбке приноравливаться, но было забавно.
Куда сильнее меня порадовал изогнутый меч, торжественно прикреплённый Ванхи к поясу.
— А не наоборот? — удивилась я, когда он повесил меч так, что концы его смотрели вниз, а не наверх, как в арабских сказках.
— Нет, господин, — удивился евнух.
Я погладила рукоять и решила, что какого чёрта — пусть висит как хочет, лишь бы вынимался без труда.
— А деньги?
— Господин, прошу позволить нести кошелёк мне. — Ванхи показал кожаный мешочек, в котором что-то сухо звякнуло.
Мне не слишком понравилась эта идея — вдруг я потеряюсь и останусь совсем без денег? Но резон у Ванхи был: с меня этот мешочек срежут моментально, пока буду по сторонам глазеть. Да и, подозреваю, не пристало благородному господину самому деньги считать.
Но нос я внутрь сунула. В мешочке оказались три отделения: одно с серебряными монетами, мелкими и тонкими, как блёстки; второе с золотыми, дырявыми посередине; а в третьем были золотые слитки, похожие на лодки-оригами с бугром мачты в центре.
— И… это много?
Ванхи смотрел так, словно хотел сказать: «Вам хватит», но ответил, конечно, вежливее:
— Господин желает купить что-то драгоценное? Если так, то я пошлю слугу во дворец…
— Не желаю.
Самое большое разочарование ждало меня у дворцовых стен. Нет, нас не поймали — нас просто спокойно выпустили. То есть мы прошли через одни ворота, потом другие и, наконец, третьи. И всё. Я-то думала, сейчас по деревьям придётся лазать, как в фильмах, через стены перепрыгивать. А тут… так. Разочарование!
Со мной отправились только трое телохранителей, остальные семеро тоже были рядом, но не на виду. Так мне сказали, и я согласилась. Отряд в двенадцать человек точно привлечёт внимание, а зачем оно мне?
Но стены были единственным разочарованием — за ними шумел настоящий, яркий, живой город. Я шагнула за ворота, а мне показалось, что иду навстречу прибою — так вокруг всё рокотало… и восхищало.
Запретным городом здесь называют дворец императора, и он действительно столь огромен, что похож на город. Упорядоченный, полный правил, тишины и роскоши. Настоящая столица оказалась совсем другой.
Она тонула в зелени и в розовых лепестках. Эти лепестки летели, как у нас в июне летит тополиный пух — точно снег. Только снег здесь был ароматным и розоватым, как сахарная вата.
Сразу у стен дворца располагался рынок — торговали в основном сладостями. Мёд, сладкие лепёшки, бруски мяса в соусе и всякое такое. Я цапнула лепёшку в цветочном сиропе и, обжигаясь, тут же её умяла, пока Ванхи платил.
— Господин, она же могла быть отравлена, — тихо простонал кто-то из телохранителей, а Ванхи тревожно закивал головой, как болванчик.
— Ну, жнафит, скофо окофурюсь и умфу щафлифым, — фыркнула я и приказала купить мне ещё лепёшку. Вкуснющая штука!
Здесь меня не замечали. За воротами дворца гуляло много таких молодых придворных в сопровождение одного-двух слуг, и никто не смотрел на них с благоговением, никто не падал перед ними ниц.
Мне это очень понравилось…
Прямой наводкой я нашла торговый ряд, где продавали шёлк и тоскливо стала переминаться с ноги на ногу у розового свёртка. Он был цвета раннего заката… Или этих вишен, аромат которых стоял в воздухе.
— Господин, желаете прислать его в подарок? — наклонился ко мне Ванхи. — Но для императрицы он слишком дёшев…
Я хотела его себе, но понимала, что нельзя. Я же принц, мне нужен образ несгибаемого… клинка, а не сладкой блондинки. Интересно, была я такой в прошлой жизни?
От шёлка пришлось отказаться. Я сунула нос в оружейные ряды, но все эти железки меня не восхищали — зато у телохранителей глаза загорелись. Только потому я прошлась там, всё изучила, заметила, у какой палатки ребята хотят задержаться, а потом заставила Ванхи купить три коротких меча. Простые на вид, но евнух сокрушался: ах, дорого! Особенно, когда я отдала мечи телохранителям.
Вместо благодарности они сказали:
— Господин, если это подкуп, то вы зря тратите время.
— Это подарок, и вы меня сейчас обидели, — ответила я, но мечи забирать, конечно, не стала.
Не спорю, мне и правда было любопытно, можно ли их подкупить. Хорошо, что нельзя — если бы у меня получилось, другие тоже бы смогли, а значит, я была бы в опасности.
На мосту через реку играл на бамбуковой флейте юноша, почти мальчик. Он сидел на широких деревянных перилах, и его лёгкие одежды гладил ветер, а рядом, внизу по воде плыли пузатые фонарики из бумаги. Это было очень красиво… Я остановилась и долго смотрела, чувствуя блаженный покой. В кои-то веки мне было хорошо.
А потом в мелодию флейты ворвался барабан, и волшебство как рукой сняло.
— Актёры, господин, на торговой площади, — скривился Ванхи. — Вам вряд ли понравится, они слишком просты…
— Откуда тебе знать, что мне нравится, а что нет, — огрызнулась я и направилась на звук к той самой площади.
Ванхи был прав: это действительно были уличные актёры, из музыкальных инструментов у них имелся только барабан, одежда — какие-то странные, вычурные тряпки, нелепые и грязные. И шутки ниже пояса. К тому же, такими откровенными танцы не были даже в гареме принца…
Но зрители были довольны, швыряли в них монеты, и я было собралась уйти…
Когда на площадь за верёвку выволокли ребёнка. Мальчика не старше десяти лет. Ушастого — в смысле, уши у него были звериные, треугольные и пушистые. Я сначала подумала: наконец-то нормальный грим. Но мальчик лежал, свернувшись в клубок, поджав под себя пушистый лисий хвост. А толпа радостно гудела.