— Я боготворила его, — продолжала Джелла, — вникните в это слово, но вы похитили его у меня. Ради вас он отверг меня… И вы еще спрашиваете, за что я ненавижу вас?
Яркое пламя вспыхнуло на щеках Марии.
— Должно быть, вы много перестрадали, принцесса, — вдруг проговорила она тихим голосом, — и мне очень жалко вас.
Джелла отступила.
— Вы, вы меня жалеете? — выкрикнула она и расхохоталась. Этот смех был притворным и резким. Его звуки не могли ограничиться только этой комнатой и, видимо, были слышны в других таких же роскошных залах и комнатах, как эта.
— Да, принцесса, мне жалко вас, и я говорю об этом с искренним сожалением.
— Мне не нужны ваши сожаления. Поберегите их для себя, они вам еще понадобятся.
— Но не настолько, насколько вам, принцесса, потому что, невзирая на ваш сан, богатство, красоту, любовь вашу отвергают, а моей ищут. Ну, накажите меня за невольное преступление. Я в вашем распоряжении, мстите мне, но сестра моя вам не сделала ничего, пощадите ее и освободите.
Эва припала к груди Марии и сквозь слезы заметила:
— Зачем ты просишь моего освобождения, сестра? Ты же знаешь, что я не расстанусь с тобой.
— И вы обе останетесь здесь, — заявила решительно Джелла, — я ненавижу вас не менее вашей сестры. Я еще не забыла о том, что ваш жених, Эдвард Малькольм, нанес мне вчера самое глубокое оскорбление и как женщине, и как принцессе, выгнав меня из своего дома.
— А разве он был неправ? — проговорила Эва. — Видимо, он интуитивно чувствовал вашу недоброжелательность…
— Я оскорблена Джорджем Малькольмом, а кто решился на это, тот осужден заранее! Теперь его уже не существует, он погиб, сраженный пулей раджи Дургаль–Саиба, которому вы небезразличны. Это ему я приказала: «Мария Бюртель, так любимая вами, должна быть свободна, а человек этот — ее жених!». И раджа прекрасно понял меня.
Марии было неизвестно, что Джелла не знает о благополучном спасении Джорджа из волн Ганга, и она подумала, что ее жених убит во время ночного нападения. Она вскрикнула и упала на колени.
— И Эдвардом Малькольмом я также оскорблена, — продолжала Джелла, — он должен погибнуть, если уже не погиб.
Застыв от горя и страха возле сестры, Эва плакала, беспомощно вытирая ладонями струившиеся по щекам слезы.
— Но это не более как начало! — закончила разговор Джелла, — через несколько часов, мисс, вы узнаете, как умею я мстить.
С этими словами принцесса резко захлопнула за собой дверь.
Глава 27. Чудо свершилось
На расстоянии двух ружейных выстрелов от дворца, на берегу озера, окруженная столетними деревьями, возвышалась миниатюрная пагода, воздвигнутая в честь бога Шивы. Несмотря на ее незначительные размеры, она могла соперничать в богатстве и великолепии с самыми знаменитыми храмами Бенареса и Калькутты. Сюда–то и направилась Джелла, оставив пленниц.
Едва она, преодолев несколько черных мраморных ступенек, приблизилась к главному входу, как перед ее взором из отворявшейся двери появился факир Суниаси. Принцесса приветствовала его низким поклоном. В организации, выступившей с необъявленной войной против Ост–Индской компании, факир считался человеком, избранным богом, почти пророком.
— Что нового? — спросила принцесса.
— Я исполнил вашу волю и говорил с нашими богами, — ответил Суниаси, — я спрашивал Шиву, Кали и Бовани.
— Каким был их ответ?
— Они выразили нам свою благосклонность, они благословили царицу мстителей.
— Спрашивали ли вы о новых жертвах, которые я намереваюсь принести им?
— Они примут их.
— Хорошо. Боги на стороне последней ветви древа Тамерлидов. И все же я хочу знать, открыли ли они что–либо более сокровенное? Не отдернули ли занавес, скрывающий будущее?
— Если я правильно понял их таинственный мудрый язык, то вы услышите важную весть.
— Когда?
— Скоро, быть может, сегодня. Наберитесь терпения.
Этот разговор, начатый у входа в пагоду, продолжался под тенистым сводом вековых деревьев. Его прервал подошедший слуга.
— Что тебе? — спросила его Джелла.
— Во дворец прибыл раджа Дургаль–Саиб и желает видеть вас.
— Пригласи его сюда.
Слуга с покорностью поклонился и хотел было уже удалиться, но принцесса вдруг остановила его.
— Согор вернулся из Бенареса? — спросила она.
— Нет еще, госпожа.
— Когда придет, направь его ко мне.
Потом снова обратилась к факиру:
— Я предполагала, что раджа Дургаль–Саиб вернется сюда не ранее вечера. Нет ли какой важной причины, которая побудила бы его вернуться так рано? Быть может, предсказание богов осуществится сейчас, Суниаси, и он принесет мне важную весть?
— Может быть, — подтвердил факир. — Сейчас это мы узнаем.
Увидев раджу, направившегося к собеседникам, принцесса приветствовала его:
— Здравствуйте, Дургаль–Саиб!
— Вы ожидали меня позднее и удивлены моим ранним приездом? — спросил он.
— Это обстоятельство, видимо, вызвано тем, что вы хотите сообщить мне нечто важное?
— И вы не ошибаетесь.
— Так говорите скорее!
— Чудо, которое много веков назад предрекалось нашими пророками и священными книгами, свершилось.
— Чудо? — переспросила Джелла, — какое?
— В Индии появился посланник богини Бовани.
Факир возвел свои руки к небу, и на лице его появилось выражение благочестия и радости.
— Верно ли это? — спросила с недоверием Джелла.
— Без всякого сомнения. Вчера, едва мы вышли из пагоды, как посланник Бовани появился там.
— Кто видел его?
— Жрицы и брамины.
— По каким признакам определяете вы его достоинство?
— По несомненнейшим. Богиня отдала ему громоносное покрывало и смертоубийственное кольцо.
— Где доказательства?
— Мне поклялась в этом Жюбэ, главная жрица, а она не лжет.
— Вот видите, — воскликнул факир с горделивым видом, — боги провозвестили мне это, они не обманывают своих приверженцев.
— Если это так, — заметила радостно Джелла, — победа наша несомненна. Дело наше выиграно!
— Может ли быть иначе? — ответили одновременно факир и раджа.
— О, завтрашняя ночь будет ночью славы, которая запечатлеется на страницах будущности. Все услышат сигнал к борьбе, и среди крови и дыма представится нам осененный покрывалом Бовани старший сын бога Шивы.
— И Индия будет свободна! — воскликнул Дургаль–Саиб, увлеченный энтузиазмом Джеллы.
— И владычество англичан падет! — договорила Джелла.
— Навсегда! — заключил факир.
— Уже сейчас англичане страшатся народного гнева и собрали войска в Бенаресе. — сообщил раджа.