Ни разу не приехавшие к нам. Я уже ничего не говорю про помощь, которой от них не было. Ну вот разве не интересно где теперь будет жить их сын. Мне до глубины души было больно и грустно, за своего Артема. Но он особо не расстраивался, потому что с нами были мои родители. Артем к ним относился как к родным.
Да и нахальство Артема никуда не делось. Он и при них, обнимал, целовал, иногда просто поднимал в воздух и кружил. Если по началу все смущалиьс от его такого поведения, в том числе и я, то потом все привыкли.
— Мам а ч то мне делать? Если я хочу именно в этот момент ее обнять и поецеловать? Почему я должен сдерживаться? — он надувал по детски губки, — я вам тоже разрешаю, в своем доме обниматься, — смеялся он, а потом и мы.
— Бестыжий.
— Я тебя просто очень люблю! — вот не дурень он? Ааа? Как можно так при моих родителях?
Ну все мы просто смеялись.
Решили новоселием будет новый год. Позовем всех близких и родных. И Артема родителей конечно, надеюсь они придут. Отметят с нами новый год и новоселье.
А вот по поводу Наташи не знаю, их младенцу почти месяц, сорок дней не вышло еще не знаю они придут или нет, но теть Маша, Наташина мама обьязательно придет.
Одиннадцать тридцать ночи. Пол часа до нового года. Я одетая — разодетая, но с фартуком, накрываю столы. Мне помогают Наташа, она все таки пришли, плевать хотела на всякие там приметы, теть Маша, моя мама, все женщины.
— Хватит бегать, сними ты уже этот фартук, — Артем притянул меня к себе, обнял за талию, — все в порядке, все на месте, столы накрыты, шашлык пожарен. Гости на месте, — говорит и разязывает мой фартук.
— Ну хоть кто — то угомонил эту женшину! — громко сказала Наташа, и все засмеялись.
Аленку нянчит Арсен, потому что эта капризуля молчит только у Арсена и у Артема, как потом выяснилось. Она такая пухлошекая. Пирожочек. Так бы и сьела.
Часы стукнули двеннадцать!
Шампанское лилось рекой.
Гости, шум поздравления, тосты.
Потом фейверки во дворе. В собственном дворе. Чудесная ночь.
Алека тихо мирно спит в своей коляске, зная что капризничать именно сегодня нельзя.
Все проходит просто потрясаюше. Столько подарков, просто куча подарков!
Я счастлива.
Мы счастливы.
Кругом родные, любимые близкие друзья.
В час ночи стук в дверь, потом и вовсе не дождавшись, что кто то им откроет, гости заходят в дом.
Артема родители. Я думала они и вовсе не придут. Заходят, улыбаются, за следом заходит теть Зина… Артема тетя.
— Дочка! — кричит она обнимает, поздравляет, но все как то заигранно. Да.
Света с Араиком, Темины родители тоже обнимаются со всеми, поздравляют. Но их улыбка…Игривая. Но мне все равно. Посидев чуть, выпив шампанского и опробовав все мои блюда, моя свекровь, обвела всех взяглядом и произнесла:
— Кому нужны все эти фрукты, конфеты, печенья, пироженные, орешки, — она смотрит в сторну журнального столика, который накрыт всем тем, что она перечислила, я решила сладкий стол накрыть отдельно, чтобы потом выпить чай или кофе, — если нет ребенка, чья рука потянется и возьмет конфету, уронив вазу с фруктами? Правильно: никому.
Она тяжело вздохнула. Сама себе задала вопрос, сама ответила. И всем испортила настроение.
Все, праздник может считаться закрытым, оконченным.
— Света, ну что ты начинаешь? У них все еще будет, — говорит Зина и игриво улыбаеться.
Поддельная улыбка.
Лишь только Араик, Артема папа сидит без улыбки, тихо попивает шампанское.
Зачем они приехали? Испортить все и уехать?
Я встала со стола и прошла на кухню.
Слышу звон бокалов, Араик говорит тост, что про то что желает, чтобы в новом доме у нас родились дети и все такое.
Оборачиваюсь, тет Зина стоит.
— Дочка не обрашай внимания на Свету, она просто сильно переживает, что Араик очень старый, хочет увидеть внуков, а ты все никак не можешь забеременить.
— Я знаю да, она переживает, — я не стану с ней обсуждать Свету, — сильно переживает. Я пойду, меня зовет муж, — Артем правда зовет меня.
— Муж? — она почти хохочет, — дорогая моя, он тебе еще не муж. Вот когда ты родишь ему хотя бы одного ребенка, тогда можешь называть его мужем. Не факт, что он не оставит тебя, бездетную.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я убегаю. В прямом смысле этого слова, убегаю…к Артему. Он видит мою дрожь, молча обнимает, сам не понимая еще, от чего так меня колотит. Беру шампанское с его рук и пью до дна.
То что Я пью гармональные таблетки, особо уже не волнует. Слишком колотит меня.
Ночь испорчена.
Артема родители покидают нас через час. Все это время они довольным лицом сидят, кушают пьют, а все остальные делают довольные вид и продолжают делать вид, что всем весело.
— Никто ничего не говорит! Делаем вид, что их тут не было! — обрашается Артем перед всеми. Я вижу как ему тяжело говорить подобное.
Только после их ухода, и слов Артема все одновременно тяжело вздыхают.
Никого конечно мы не отпускаем домой. Комнат на всех хватит. Убрав со стола, мы отправляемся спать, все в свои комнаты. Маму с папой мы отправляем спать сразу же, остаемся молодые. Артем с Арсеном тоже помогают с уборкой, пока конечно маленькая принцесска не дает о себе знать.
Как мило наблюдать за кормящей мамой. Еще и слушать ее причмокивания на всю гостиную.
***
Март выдался холодным и дождливым.
В очередной раз я возврашаюсь с клиники. Решила пойти на трамвайную остановку. Весьде грязь и слякоть, лужи и мелко моросит дождик. Погода прям сегодня по душе. Три месяца приема гармональных таблеток не дали никакого результата и Виолетта Геннадьевна продила их прием еще на два месяца, успокоив что такое бывает, чтобы я не расстраивалась, однако это не значит, что я не расстроилась. Одновременно она назначила снимок маточных труб. Сказала прийти с Артемом. Одной не приходить, назначила прием но-шпы, принимать три дня до даты назначенной процедуры, и очишение кишечника, за день до процедуры. Немного пугает такое назначение до процедуры, только кажеться я уженичего не боюсь. Надо тако надо, обидно только, что никаких результатов нет.
Бегу к аптеке, обхожу лужи, надо докупить гаромнальное лекарство, спукаюсь по ступенькам. Аптека находиться в подвальном помещениее. Ногла скользит, я оступаюсь, чуть не падаю, ступаю на следуюшую ступеньку и легкость такая, смотрю назад. Мой каблук, лежит на ступеньке. Черт возьми, как можно так сломать каблук? Беру грязный каблук, держу в руке, девать то некуда, подхожу, покпаю лекарство и выхожу. Осмотриваюсь, ничего подобного нету, что я ищу. Морось усиливается.
— Подскажите пожалуйста, тут есть поблизости ремонт обуви? — подхожу к бабушке, которая сидит под зонтом, продает весенние цветы.
— Через квартал, — обьясняет и указывает руками. Я благодарю, покупаю маленький букетик, длины цветков см по пятнадцать, красота и благоухание вессенеее, купила просто порадовать старушку, в итоге я иду радуюсь и нюхаю букетик. Иду без одного каблука, в поисках ремонта. С волос уже тихо стекают капельки воды по лицу, тушь наверное растеклась под глазами, представляю как я выгляжу.
Но позвонить Артему, чтобы забрал меня, совсем на тот момент не приходит в голову. Дохожу до киоска, стучу и захожу внутрь. Да, это киоск, переделанный под помещение, где ремонтируют обувь. Молодой превлекательный парень с рыжими волосами и голубыми глазами, восторженно смотрит на меня.
— Здравствуйте, — я здороваюсь, он поднимается, подходит, хватая по пути со стола бумажные полотенца, демонстрируя мне свой рост, и крепое телосложение, — вы можете отремонтировать мне сапоги, сапог?
— Привет куколка, — протягивает мне полотенце бумажное. Я беру, вытираю лицо, — смогу отремонтировать ваш сапог.
Достаю грязный каблук с кармана куртки протягиваю мастеру.
— А где сам сапог? — он моет мой каблук в мойке, в этот момент мне становится не по себе, что чужой мужчина моет мой каблук. Я сажусь на стул, который стоит на против его рабочего стола, на котором лежат всякие разные инструменты. Обстановка тут так себе сказать, темновато, страшновато, освещает помещение лишь настольная лампа. Снимаю сапог и протягиваю ему, — завтра будет готово.