Читать интересную книгу Те, кто в опасности - Уилбур Смит

— Какая жалость! — проворчал Пэдди. — Я так и знал — что-то произошло. Со своего места я вижу, что все дороги по вашу сторону границы забиты машинами. Сейчас я смотрю в бинокль на один из вражеских грузовиков. В нем не меньше двадцати человек. И все вооружены.

— Ладно, Пэдди. Оставайся на позиции и жди моего следующего звонка. Если не встретимся с Ронни, нам, возможно, придется направиться к тебе. Будь готов перейти границу и забрать нас.

Он разорвал соединение и посмотрел на Хейзел.

— Слышала, что он сказал?

Она кивнула.

— Ты был прав. Это только на самый крайний случай. Но неужели потребуется восемь часов, чтобы добраться до побережья?

— Если повезет, — ответил он и увидел, что она смотрит в другую сторону. Оглянувшись, Гектор увидел, что к ним неслышно подошла Кайла.

— Я пришла извиниться, Гек, — кротко сказала она. — Иногда в меня вселяется бес, и я ничего не могу поделать. Мы можем снова стать друзьями?

Она протянула руку, и он взял ее.

— Мы не переставали быть друзьями, Кай. И, надеюсь, никогда не перестанем. Но ты должна извиниться скорее перед матерью, чем передо мной.

Кайла повернулась к Хейзел.

— Прости, мамочка. Гектор был прав. Я пригласила Роже на борт «Дельфина» и подкупила Джорджи-Порджи, чтобы он взял его на работу.

Хейзел поморщилась. До этой минуты она не хотела верить, но теперь приходилось взглянуть в лицо фактам. Ее малышка уже не малышка. Тут она напомнила себе, что Кайле девятнадцать — больше, чем было самой Хейзел, когда она в памятную ночь стала женщиной на заднем сиденье старого «форда» своего тренера по теннису. Она собралась с силами и протянула Кайле руку.

— Мы все делаем ошибки, малышка. Главное не повторять их.

Кайла оглянулась на Гектора.

— А что это за пятая точка, которую вы велели мне переместить?

— На образцовом английском это означает «задница», — объяснила Хейзел, и Кайла хихикнула.

— Что ж, отлично! «Пятая точка» звучит прекрасно. Гораздо лучше сами-знаете-какого слова.

* * *

Утманн спускался по крутому северному склону вади. Каждый шаг давался ему с трудом, каждый вдох сопровождался острой болью. Он бросил РПГ и обеими руками сжимал грудь в том месте, где в бронежилет ударила пуля Гектора. Вначале он ожидал услышать звуки преследования, топот Гектора и его людей, но потом понял, что, лишившись вертолета, те, должно быть, пытаются занять другую позицию. Он на несколько минут задержался, чтобы сбросить тяжелый бронежилет и осмотреть рану. Хотя пуля не пробила кевлар, на груди образовался огромный синяк и быстро росла опухоль. Утманн осторожно ощупал себя и почувствовал под кожей острый конец сломанного ребра. Он беспокоился, что ребро могло пробить легкое. Хотя боль была почти непереносимой, он сделал глубокий вдох. Легкие как будто были не затронуты, и он, обхватив грудь руками, побрел вниз, туда, где на дне вади оставил Адама. Но Адам исчез. Должно быть, поднялся на противоположный край, где они оставили шейха с телохранителями. Утманн двинулся тем же маршрутом и на откосе увидел Адама — тот сидел на камне и полоской, оторванной от рубашки, перевязывал лодыжку.

— Что случилось? — спросил он, едва увидел Утманна. — Я слышал выстрелы и громкий взрыв.

Осторожно дыша, Утманн описал свои действия, и Адам обрадовался.

— Значит, они не ушли! Теперь они застряли. Они у меня в руках.

— Да, сейчас мы загнали их в ловушку. Но, как я уже объяснял тебе и твоему деду, Кросс подготовил запасные пути отхода. Сейчас он, вероятно, направляется на побережье, где его ждет судно, чтобы переправить в Саудовскую Аравию. Где твой дед? Нам нужен его грузовик, чтобы ехать вдогонку.

— Должно быть, поехал дальше, туда, где можно пересечь вади, как мы с ним договорились.

— Мы оба ранены. И пешком не догоним ни твоего деда, ни Кросса. Надо ждать другие грузовики из крепости. Они должны скоро появиться здесь.

— Наверно, потеряли наш след в темноте, — нахмурился Адам. — Или опять что-нибудь сломалось.

Прошел целый час, прежде чем они услышали приближающийся рев мотора. Наконец показался и сам грузовик. В кабине сидели двое, еще дюжина — в кузове. Утманн потратил несколько минут на то, чтобы перевязать Адаму лодыжку и себе грудь бинтами из аптечки грузовика; они забрались в машину и поехали по следам охотничьей машины шейха. Стервятников в небе они увидели за милю, Адам заторопил шофера, и наконец перед ними открылась картина гибели его деда. Труп старика лежал на сухом речном дне. Половину его лица разорвали и склевали птицы, но бороду не тронули. Адам с трудом выбрался и, хромая, направился к телу. Какие-то другие падальщики, наверное, бродячие шакалы, разорвали живот, и внутренности уже начали разлагаться на солнце. Зловоние стояло невыносимое.

Адам почтительно читал традиционную молитву упокоения мертвых, но в сердце его была радость. Годы тирании деда закончились, теперь он по закону шейх клана Типпо Типов. Всего четыре дня назад в мечети, в присутствии всех мулл, сыновей и внуков, дед официально назвал Адама своим наследником. И теперь никто не может оспорить его права на главенство в клане.

Закончив молиться, он встал и приказал завернуть тело деда в брезент и уложить в кузов грузовика. В глазах и поведении людей, торопливо выполнявших его приказы, он читал новое отношение к себе. Даже поведение Утманна заметно изменилось — новое звание и высокое положение Адама были признаны.

Пока Адам молился, Утманн старательно обыскал местность. И нашел следы, оставленные Гектором и его людьми, ждавшими в засаде. Потом вернулся к Адаму и объяснил, что после уничтожения вертолета неверные снова перешли вади и на беду случайно встретились с грузовиком шейха. Старика они убили, а машину забрали.

— Что прикажешь, мой шейх? — спросил он.

Титул подействовал на Адама, как трубка с гашишем.

— Надо ехать за украденной машиной деда и точно узнать, куда направились неверные. Только тогда можно будет решить, что делать дальше.

Утманн решился повторно высказать свое мнение.

— Я уже объяснил тебе: я знаю этого человека, Кросса, достаточно хорошо, чтобы точно угадать, что он будет делать. Теперь, располагая украденной машиной, он несомненно попытается добраться до берега и уплыть на поджидающем его корабле.

— Что он будет делать, если не сможет сбежать на корабле? — спросил Адам.

— Тогда ему останется только ехать к эфиопской границе.

— Посмотрим, прав ли ты. В машину. Поехали за ними.

Оставив трупы телохранителей птицам и шакалам, они двинулись по следам меньшей машины и вскоре нашли место, где останавливался Гектор Кросс. Увидели следы выходивших из машины людей. Несмотря на рану в груди, Утманн выбрался из грузовика, осмотрел следы и вернулся к Адаму с докладом.

— Их девять: шестеро мужчин и три женщины.

— Три женщины? — удивился Адам. — Одна — сбежавшая пленница, но кто остальные?

— Думаю, одна из них женщина Тарика, которая показала Кроссу, как войти в крепость. Третья, последняя, прилетела на вертолете. Я видел ее всего несколько секунд, когда поднимал РПГ. Видел издалека и частично ее закрывал фюзеляж, поэтому не поручусь, но думаю, что третья женщина — мать пленницы. Я много раз видел ее в Сиди-эль-Разиге и почти уверен, это она.

— Хейзел Бэннок!

Адам уставился на Утманна, не в силах осмыслить, как несказанно ему повезло. Он не только стал шейхом своего племени — в его руках одна из богатейших женщин в мире. Как только он сожмет ее в кулаке, он войдет в число самых влиятельных людей Аравии и Африки.

«Десятки миллиардов долларов, собственная армия! Я смогу исполнить любые свои желания. — Воображение отказывалось охватить все величие предстоящего. — Получу выкуп и сразу предам Хейзел Бэннок и ее дочь жестокой смерти. Прикажу всем своим людям забавляться с ними. Они будут брать христианских шлюх с обоих концов, по тысяче раз спереди и по тысяче сзади. А если не смогут доконать их своими палками, засунут в те же дыры штыки, чтобы завершить дело. Приятно будет наблюдать за этим развлечением. Удовольствие мы разделим с убийцей — Гектором Кроссом. А для Кросса я придумаю что-нибудь оригинальное. Под конец я, вероятно, отдам его старухам племени с их маленькими ножами, но сначала с ним позабавятся мои мужчины. Они сделают его задний проход таким широким, что пройдет лошадь. Для такого человека унижение хуже любой физической боли. — Он радостно потер руки. — Я получу выкуп и смогу завершить семейную кровную вражду». — Вслух он обратился к шоферу: — Возвращаемся в Оазис! — Потом объяснил Утманну: — Надо похоронить деда со всем уважением, какого тот заслуживает. Предупрежу по радио дядю Камаля, что беглецы попробуют уйти морем. Однако если Кросс вырвется и из его когтей, он постарается уйти к эфиопской границе, а там мы уже будем ждать его.