не буду просить тебя что-то сделать, чтобы меня отблагодарить. И мне не нужно для этого, чтобы ты меня любила, — в груди его внезапно проснулась ужасная тоска, в горле застряли слова разочарования, одиночества и терпкой грусти, — Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
Инна посмотрела в его тёмные болотного цвета глаза. Снаружи они были чёрные-чёрные, тусклые, но будто светились изнутри…
— Обещай мне, что выживешь в дуэли, — в ледяном взгляде бессонки появилось старое выражение непроницаемости и стойкости.
— Обещаю, — ответил серьёзно и со скрытой горечью Петя, — очень жаль, но у меня нет возможности говорить с тобой дольше, — Мрачный король вздохнул — Мне надо доделать кое-какие важные дела к завтрашнему дню… — он уже собирался идти, как бессонка окликнула его:
— Постой…
— Стою, — Петя улыбнулся.
— А как изменилась твоя жизнь? Чем ты теперь занимаешься?
— Мой вид деятельности тебе точно не понравится, — улыбка пропала с его лица, — Я шантажист и фальшивомонетчик. Конечно, это грустно и очень плохо… Но всё дело в том, что для Найтомцев здесь часто бывает нелегко найти нормальную работу. Вот и приходится зарабатывать деньги так.
Непомнящий пытался разглядеть в лице Инны какое-то её отношение к своему роду деятельности, но глаза бессонки стали вновь, как в былые времена, совершенно непроницаемыми.
— Но я стараюсь не злоупотреблять этим, — заявил Мрачный король после, — Всё-таки совесть у меня ещё есть (вроде бы)…
— Есть… — тихо проговорила Инна.
— Ох, не знаю, не знаю… — он грустно усмехнулся, — К сожалению, не могу дольше задерживаться…
И Петя ушёл. Но они с Инной не прощались. Им просто хотелось верить в лучшее, пусть они и знали, что вариант, поселившийся в их грёзах, маловероятен.
Глава 37
Ночь миновала, и ровно в шесть часов на пустынной поляне собралось пятеро человек. Это были двое дуэлянтов — Петя и Вася, двое их секундантов и единственная наблюдательница, прятавшаяся за деревом.
Ветер жалобно выл, мрачные тучи сгущались на светлеющем небе. Все собравшиеся молчали, лишь деревья сплетничали и перешёптывались.
Дуэлянты взяли оружие и отсчитали по двадцать шагов. Затем они развернулись и с минуту смотрели друг на друга. Инну одолевало желание выбежать и остановить всё происходящее, остановить тот ужас, свидетелем которого ей суждено было стать… Но она не двигалась, прячась за тем же деревом и внимательно наблюдая.
Вася заметил бессонку и даже обрадовался. Ему приятно было знать, что она увидит дуэль. Ведь шпион был опытным стрелком и не сомневался в своей победе.
— Ну, стреляй, — сказал он Пете с лукавой улыбкой, — Или хочешь ещё поговорить?
— Я поговорил бы, — ответил Мрачный король и стал очень бледным, бледнее перчаток, что были у него на руках, — Но не с тобой.
— А с кем же? — поинтересовался шпион. В его бархатном голосе слышался явный оттенок пренебрежительной иронии.
— Её здесь нет, и потому я промолчу, — угрюмо заявил Петя. Он тяжело дышал, будто ему не хватало воздуха. В тёмных глазах Мрачного короля виднелась крайняя сосредоточенность и огромное желание жить.
— Ну раз так, то ладно — молчи, — проговорил со скрытым раздражением Воронцов, переведя взгляд на далёкие деревья, — Но время больше тянуть не советую, ибо его не так много у тебя осталось, и оно не резиновое.
— Стреляю… — кратко ответствовал Петя. Он вытянул дрожащие руки с пистолетом вперёд и нажал на курок… Хлопок!.. Молчание… Промах!
Это был действительно удар. Надежда, что ярко светила Непомнящему прежде, стала теперь очень тусклой, туманной… Её взрыв и горькое превращение отозвалось невыносимой обречённостью, расползающейся по венам.
— Ха-ха! Ну, неплохая попытка, — злорадно усмехнулся Вася, — Теперь стреляю я, — он прицелился.
Мрачный король закрыл глаза и стиснул зубы. Он мысленно прощался с миром, в котором столько не успел повидать, столько не успел сделать. Прощался с Инной, с другими людьми — врагами и друзьями — которых немало повидал за свой недолгий век. Прощался с шелестом листьев, светом луны, ледяным мерцанием дальних звёзд…
— Ну, вот и всё, — сказал шпион. И, как приговор, прозвучал выстрел. Всего лишь секунда, возможно, две, и Мрачный король повалился на землю.
Так быстро, так страшно — умер человек.
Вася подошёл к нему.
— Ну что же, Пьетр, — сказал с насмешкой Воронцов, — Немножко даже жаль. Немножко… — его пепельно-серые глаза блеснули надменным огоньком, — Ладно, ты знаешь, что делать, — обратился он к своему секунданту, — А я пошёл…
— Что с ним? — послышался вдруг тихий голос Инны. Она, не чувствуя себя ни живой, ни существующей после такого зрелища, на нетвёрдых ногах шла к Пете, но шпион остановил её.
— Ой, не ходи туда, — сказал он сладким, вкрадчивым голосом, обхватив её за талию и притянув к себе, — Это зрелище не для таких красивых глаз…
— Пусти меня… — недовольно говорила бессонка, вырываясь.
— Нет, не пущу, — Воронцов осторожно, но ещё более крепко прижал её к себе.
— Зачем ты это сделал? — Инна с неприкрытым ужасом смотрела в блестящие надменно и спокойно пепельные глаза шпиона, — Вы договаривались до первого ранения, а ты его прикончил!.. — выкрикнула она, и её голос сорвался.
— Это случайно получилось, — без тени какого-либо беспокойства или сконфуженности проговорил Воронцов, пожав плечами.
— Ну да, конечно… — с сарказмом проговорила Инна. В то время как на её щеках горел тот самый несчастный румянец, из лихорадочно блестящих стеклянных глаз готовы были политься слёзы.
— Но даже если нет, то сейчас уже всё равно ничего не изменить, — заметил равнодушно шпион, и нетерпеливо потянул Инну вслед за собой, — Всё, пошли.
— Нет, подожди… — сопротивлялась она, нахмурив брови.
— Что, так хочешь на него посмотреть?
— Да, хочу.
— Ладно, иди, — Воронцов выпустил её из своих крепких объятий, — Но я тебя предупреждал…
Инна, уже не слушая его, подошла к Пете и сказала тихо:
— Прости меня… Если я когда-то тебя обидела…
Пулевое ранение в грудь.
Бессонка словно сама чувствовала эту жуткую боль. Словно сама осязала сырость земли — эту грязь, эту слякоть. И совсем близко видела… Смерть, ощущая её присутствие, её дыхание…
Инну обуял ужас, но она всё стояла, хотя, как и все бессонцы, страдала страхом крови.
Ковалевская не двигалась, наблюдая, как мороз пробегает по коже, как в груди грозовым облаком скапливаются тяжкие переживания, как поднимаются они и становятся комом в горле…
Инна пошатнулась, попятилась назад и упала без чувств. Нет, она совсем не ожидала от себя такого. Она вовсе не хотела падать…
— Ну вот, я ведь говорил, — Воронцов легко подхватил её, — Ладно, ариведерчи, — попрощался он с молчаливыми секундантами и, неся девушку на руках, ушёл.
Глава 38
Инна очнулась, вспомнила всё, увидела бархатные бордовые занавески,