билету. Я знаю, что не должна ждать до конца, не хочу быть последней, но те, кто сдает экзамен, уходят из аудитории один за другим, а я мечтаю не только о секунде наедине с ним, но и как можно дольше насмотреться.
Как он спрашивает, как слушает, как скептически улыбается или удивленно наклоняет голову.
Я ловила его взгляд на себе каждый раз, когда он поднимал голову и окидывал студентов. Время идет, а я смотрю, как последние студенты в панике пытаются набросать хоть какие-то ответы.
– Время кончается. Следующий.
Я застываю на месте. Пожалуй из всех, я была готова сдать его экзамен в первые двадцать минут. А просидела здесь больше двух часов.
Я боюсь встречи с Андреем. Она может стать последней. Я долго смотрю на свой билет, когда почувствую его рядом со мной. Поднимаю глаза, избегая его взгляда, и замечаю, что мы уже одни.
– Рина? – спрашивает он.
– Я… не уверена… то есть… я бы еще подумала, Андрей Львович.
Мой голос не громче шепота.
– Я же обещал тебе, что поставлю пятерку. Ты ее заслужила. Не стоило так волноваться.
Его тон совпадает с моим. Я медленно двигаю свой билет по столу.
– Значит, я могу не отвечать? Ты сам все прочитаешь по билету?
Андрей не глядя на листок, забирает его со стола и кладет в папку к другим.
– Ты хорошо выглядишь, – замечает он, игнорируя мои вопросы.
– Спасибо. Я надела это для… тебя.
– Рина, посмотри на меня.
Я делаю, как он говорит, и чувствую, как мое сердце тает в груди. Он такой красивый, что даже смотреть на него больно.
Ему тоже больно, я вижу это по его улыбке с такими прекрасными ямочками на щеках. Он сглатывает и отходит от моей парты.
– С наступающим новым годом.
А потом выходит без единого слова из аудитории, оставляя меня одну. Снова.
Глава 15. Дом, милый дом
Андрей
Неважно какие планы у меня были на этот новый год. Конечно я их строил до того, как расстался с Риной. В каникулы я хотел отвезти ее туда, где мы могли бы чувствовать себя… свободными.
Днем кататься на лыжах или коньках, согреваться в кафе за глинтвейном, падать в сугробы и делать ангелов. Вечерами я согревал бы ее у камина, зажигал свечи и любил до изнеможения.
Теперь все иначе.
Я еду домой, повидать мать. С Риной тоже бы поехал. Знакомить. Это был сюрприз, который я оставил на конец новогодних праздников.
Но не срослось.
– Привет, мам.
Я стараюсь изо всех сил, чтобы голос звучал бодро. Пусть онаа не знает как я подавлен, как себя чувствую.
– Сынок! Ну наконец-то! Ведь мог предупредить… Я ничего не приготовила…
Я слышу в ее голосе улыбку и беспокойство, но знаю, что она сейчас же побежит на кухню, готовить мне любимые блюда.
– Все еще успеем, мам, – улыбаюсь я в ответ и сжимаю ее плечи, обнимая и прижимая подбородок к ее макушке. Такая маленькая и хрупкая, моя мама. А полжизни она была центром моей жизни. Теперь центр жизни для нее я.
– Ты надолго в этот раз? – она с такой надеждой заглядывает мне в лицо, боясь поверить, что я не заскочил на минутку, и остнусб дольше, чем на одну ночь.
– На все каникулы! – бодро заявляю я. – Открестился от всех дел, чтобы побыть с тобой.
Вот теперь ее улыбка щедрая и искренняя.
– Тогда поднимайся в свою комнату, а я сейчас пожарю картошечки и поставлю тесто на пироги.
Я снова обнимаю мать и быстро скрываюсь в комнате, которая с рождения моя и никто ее никогда не занимал. Душ, чтобы освежиться, свежая одежда, чтобы скинуть с себя чужой запах и стать домашним, тем у кого не может быть проблем сложнее, чем какую начинку пирога я предпочитаю.
Жаль мозги водой не прополоскать. А там пульсирует только одна мысль: Рина, Рина, Рина…
После душа, я переодеваюсь, сажусь на постель и смотрю на одну из многих ее фотографий в моем телефоне.
Она лежит на боку в моей постели, в моей футболке. Ее глаза закрыты, а на лице сонная улыбка. Я сделал снимок, а через мгновение она уже была у меня на руках и поцелуями атаковала мои губы.
Я уже готов отбросить свой телефон в сторону, чтобы не смотреть на ее прекрасное лицо, не мучить себя невозможными воспоминаниями. Но не могу оторваться. Листаю и листаю, заново проживая самые сладкие моменты в моей жизни.
Если бы воспоминания можно было удалить как фото с телефона, но нет… Они теперь навсегда со мной.
От двери слышу мамин вздох. Встречаюсь с ней взглядом.
– У тебя появилась девушка? – и снова в ее голосе затаенная надежда.
После разрыв с невестой, я не подпускал к себе девушек. Не хотел снова проходить через их лживость и изворотливость в отношениях. Но меня это не уберегло. Я снова наткнулся на Рину, которая легко окрутила меня вокруг пальца.
Черт!
– Я твой единственный сын, – смеюсь я, откидывая телефон и поднимаясь с постели. – И знаю, что я твой любимый ребенок, потому второй тебе точно не нужен.
– Но я все еще надеюсь дожить и понянчить внуков, – с укоризной напоминает мать.
– Не говори так. Ты проживешь еще долго-долго!
– Сколько смогу. Время не идет мне на пользу.
– Что случилось, мам?
– Я вижу, что тебе нужно выговориться. Поговори со мной. Что с тобой, Андрюш?
– Ничего. Я просто устал.
– Попробуйте еще раз. Я вижу, когда тебя что-то беспокоит. И я знаю, когда это что-то серьезней, чем усталость.
Я молчу, а она снова говорит.
– Это девочка?
Меня сразу же раздражает, что мама так хорошо меня знает, что от нее ничего не укрыть. Это чертова материнская интуиция.
– Мама… – я замолкаю. – Я действительно не хочу об этом говорить.
– Очень жаль. Иногда разговор помогает быстрее, чем молчание. Твоя бывшая тебя испортила. Ты совсем перестал доверять девушкам.
– Нет, мам. Я только…
– Та, другая… Ты ее любишь?
Слово вертится у меня на языке, но я не могу заставить себя произнести его.
– Я не сказал ей об этом.
– Но ты ее любишь.
Я молчу, а она фыркает.
– Андрей, меня не волнует, сколько тебе лет, сколько у тебя ученых степеней или какая теперь должность. Я все равно могу поставить тебя в угол, если ты солжешь мне.
– Да неужели?
Я смеюсь и вывожу маму из комнаты на кухню. Пора выпить свежезаваренный чай.
– А