к тротуару примыкали плотные заросли кустов, где окна близлежащих домов выходили на противоположную сторону. Все это навело нас на мысль, что хищник заранее проводит тщательную рекогносцировку.
[ДЖОСЛИН]
Офицеры полиции долины Темзы опрашивали людей, которые жили или работали в том районе, но ничего существенного так и не узнали. У них не было ни улик, ни зацепок. Однако со временем появилась новая версия.
[МИСТЕР ИКС]
Один из детективов-сержантов, работавших над делом, первым предположил, что насильник не только заранее изучал места своих будущих преступлений, но и преследовал своих жертв.
[ДЖОСЛИН]
Звали того сержанта Адам Фаули. Его значимый вклад в расследование состоял не только в этом. По сути, своей работой по делу он заслужил благодарность от старшего констебля, что ускорило его повышение до детектива-инспектора. Потому что именно Адам Фаули помог собрать улики, которые способствовали осуждению Гэвина Пэрри.
Так что можно с полным основанием утверждать, что это дело изменило жизнь Адама Фаули. Причем не только в профессиональном плане.
В сентябре 2000-го, меньше чем через год после того, как Гэвин Пэрри был признан виновным и приговорен к пожизненному заключение в Олд-Бейли, Адам Фаули женился на женщине по имени Александра Шелдон.
Она была юристом и всю жизнь прожила в Оксфорде. Еще она была третьей жертвой Придорожного Насильника.
[НА ЗАДНЕМ ФОНЕ «ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СПАСЕНИЕ» – «РОЛЛИНГ СТОУНЗ»]
Я Джослин Найсмит, и это «Восстановление справедливости». Слушайте этот и другие подкасты «Всей правды» на «Спотифай» или на любых других сервисах.
[ПЛАВНОЕ ЗАТИХАНИЕ]
* * *
Алекс Фаули нажимает «стоп» и отталкивает от себя планшет. У нее дрожат руки.
Она знала, что так будет, – запасалась выдержкой, готовясь услышать то, что они скажут, но одно дело знать, а другое – услышать.
Алекс накрывает руками живот, чтобы унять дрожь; кожа, защищающая ее ребенка, теплая, а у нее ледяные пальцы.
Ей надо поговорить с Адамом.
Она молилась о том, чтобы разговора можно было избежать, ибо не хотела, чтобы он знал, что она слушает такое. Однако сейчас… сейчас у нее нет выбора.
* * *
Вернувшись в Сент-Олдейт, Сомер чувствует себя так, будто ее отодвинули в сторону. Однако винить ей некого. С того момента, как пришла новость от Бодди, вся команда как бы переполнилась адреналином; она же не находит в себе сил выбраться из подавленного состояния, стряхнуть апатию. Она напоминает себе какую-нибудь героиню рекламы, которая неподвижно сидит посреди офиса, а вокруг нее снуют сотрудники. С такими отщепенцами из ролика всегда что-то не так – простуда, головная боль, ОРВИ, – но ничего серьезного. И их болезни всегда легко вылечиваются. Сомер вздыхает. Дело не в том, что ей безразлично, что случилось с женщиной на железнодорожных путях; просто у нее не хватает сил, чтобы заняться этим делом. За утро она ничего не достигла, а сейчас у нее быстро заканчиваются мелкие поручения, за выполнение которых никто никогда не скажет спасибо. Которые не требовали сосредоточенности и отвлекали от всяких размышлений.
Сомер встает и идет к Бакстеру. Тот сидит, уставившись в компьютер, и голубоватый свет экрана падает на его лицо. Рядом с ковриком для мышки валяются три обертки от шоколадок. Эти обертки – отличный индикатор стресса, на него можно положиться.
– Помощь нужна?
Он бросает на нее быстрый взгляд и хмурится.
– Проклятье, такое с тобой впервые… Ты в порядке?
«Не боишься, что объяснять придется долго?»
– Эй, не смотри в зубы дареному коню, вот и все.
Бакстер изгибает бровь:
– Ну, если ты уверена, можешь посмотреть тот аккаунт в «Твиттере», который так взбесил супера. Тот, в котором разоблачают Марину Фишер. Я уже заглянул в него, но все ответы не читал.
– Ладно. Перешли мне подробности.
Он поворачивается к своему монитору и стучит по клавиатуре.
– Валяй!
Сомер открывает то, что он прислал.
– Вот этот? Это точно имя пользователя?
Бакстер опять поднимает взгляд и хмурится.
– Да. А что? Для меня оно ничего не значит.
– Да, – тихо, словно обращаясь к самой себе, говорит она. – Но оно все равно кое-что значит.
* * *
На звонок отвечает Эв:
– Асанти! Тебя, третья линия.
Он сразу узнает голос:
– Мисс Монро, чем могу помочь?
Короткая пауза.
– То, что вы говорили раньше, когда были здесь…
Асанти тянется за ручкой:
– Да?
– Вы спрашивали, мог ли быть мотив у кого-нибудь из наших клиентов… не затаил ли кто-нибудь обиду. Я поговорила с коллегами, и, хотя это противоречит нашим профессиональным правилам, мы решили, что обстоятельства требуют исключения.
Она замолкает, переводит дух. Асанти ничего не говорит. Он знает цену молчанию.
– Есть такие. Пара, которую она рассматривала как потенциальных усыновителей. К сожалению, оказалось, что они не подходят.
– Понятно.
– Им за сорок. Вероятно, это был их последний шанс. Мужчина… он очень разозлился. Кричал, угрожал…
Асанти хмурится:
– Физической расправой?
– О нет, – быстро отвечает она. – Ничего такого. Он сказал, что у него есть «связи», которые погубят ее карьеру, – в общем, все в таком роде. Было очень неприятно. Мы даже собирались звонить в полицию.
Асанти достает свой блокнот:
– Вы можете сказать, почему им отказали?
– Им не отказали – их сочли неподходящими. И нет, остальную информацию я раскрывать не намерена.
– Но нам будет очень сложно…
– Это было всего две или три недели назад, – перебивает она. – Неужели вы собираетесь разговаривать со всеми клиентами, которые приходили к ней в последнее время?
А она проницательна, эта женщина.
– Справедливо. Давайте оставим этот вопрос. Вы можете дать мне адрес?
Он начинает записывать, но неожиданно для себя спотыкается об индекс и обуздывает свою предвзятость. Потому что это не Коули, или Блэкберд-Лейс, или Литтлмо – это престижный район.
– Спасибо. Сделаю все возможное, чтобы не выдать вас.
Она вздыхает:
– Меня все равно грызет совесть. Но я не простила бы себе, если б выяснилось, что это он, а я скрыла…
– Я дам вам знать, как идут дела.
– Лучше не надо, – говорит она. И после паузы добавляет: – Но все равно заглядывайте, если окажетесь на Иффли-роуд.
Когда Асанти кладет трубку, он улыбается.
* * *
– Итак, – говорит Бакстер, откидываясь на спинку и глядя на Куинна, – я просмотрел все записи с камер вокруг моста Уолтон-Уэлл, но там ни черта нет.
Куинн хмурится:
– Просто не верится… ну должно же быть хоть что-то…
Бакстер морщится:
– Нет. Ближайшие камеры на Уолтон-стрит. Он запросто мог попасть на мост, а потом уйти с него, минуя эти камеры.
Куинн продолжает хмуриться:
– Ты полностью уверен, что