необычного. Нас всего пятеро, и мы всегда завалены работой. Ищем детям новые семьи… это такая важная работа, и она относится к ней очень серьезно… – Бет замолкает, закусывает губу. – До сих пор не могу поверить…
– Мы считаем, что вчера вечером мисс Смит впустила в квартиру мужчину, которого она знает…
Ее глаза расширяются.
– О боже. Вы думаете… вы думаете, что этот человек похитил ее?
– Мы еще на самом раннем этапе расследования, – говорит Асанти, плавно переключаясь на тривиального полицейского. – Нам просто нужно поговорить с ним. Он довольно высокий, темноволосый. У вас нет никаких ассоциаций? Возможно, с коллегой?
Монро хмурится:
– Нет. Единственный мужчина среди нас – это Эд, он пять футов и шесть дюймов и лысый, как коленка.
– А среди друзей, приятелей? Кто-нибудь подходит под это описание?
Она качает головой:
– Я мало что знаю о ее личной жизни. Она была не из тех, кто любит потрепаться у кофе-автомата.
– Вы не устраивали мероприятия, на которые сотрудникам предлагалось приходить с партнером?
Бет грустно улыбается:
– Мы собираемся только на Рождество, и приглашаются только сотрудники. Но даже в этом случае нашего бюджета хватает на теплую каву[42] и сосиски в тесте.
Асанти делает записи.
– А есть еще кто-нибудь из сотрудников, кто знал бы о ней больше?
Монро качает головой:
– Вряд ли. Наверное, здесь, в офисе, она дружила только со мной. Как я сказала, она была замкнутой. Но я могу дать вам контакты сотрудников, если вы хотите поговорить с ними.
Асанти чуть-чуть сдвигается вперед на стуле:
– А если кто из посторонних? Есть ли кто-нибудь, с кем мисс Смит пересекалась по ходу работы… кто-нибудь, затаивший на нее злобу?
– Вы имеете в виду кого-то из клиентов? – ошеломленно спрашивает она.
– Но ведь такое возможно, правда? Вы сами сказали: то, чем вы занимаетесь, меняет жизнь. Что для некоторых это последний шанс… единственный способ иметь ребенка.
– Большинство наших клиентов именно в таком положении. Это очень печально.
– Конечно. И люди, оказавшиеся в такой ситуации, могут впасть в отчаяние – совершить такое, о чем никогда бы не подумали при других обстоятельствах.
– Констебль, мы гарантируем нашим клиентам полную конфиденциальность.
– Знаю. И понимаю почему.
– Я очень хочу помочь, поверьте, но вы поставили меня в сложное положение. Не специально, конечно… Поэтому мне нужно обсудить это со своими коллегами, и только тогда мы сможем решить, как быть дальше.
Асанти умеет распознавать, когда звучит сигнал отправления. Он встает, и она обходит стол, чтобы пожать ему руку. Ее зеленые глаза ярко блестят, а лицо остается озабоченным.
– Так вы свяжетесь со мной?
Монро кивает:
– Как только смогу. Я отлично понимаю, что дело срочное, не сомневайтесь.
За пределами кабинета в помещение входит группа мамочек с малышками; судя по запаху, у «Серебряных нитей» на обед рыба.
На пути к выходу Асанти бросает пятерку в ящик для пожертвований.
* * *
Телефонный разговор с Колином Бодди, патологоанатомом
10 июля 2018 года, 12:50
Вызывающий абонент: детектив-констебль Г. Куинн
КБ: А, Куинн… Похоже, пока Гислингхэма нет, в тебя летят все стрелы.
ГК: За грехи мои тяжкие. Что у вас?
КБ: Смерть на железнодорожных путях прошлым вечером. У тебя это никак не отзывается?
ГК: Да, я видел сводку. Самоубийство, верно?
КБ: Неверно. Да, у нее сломана шея, но скончалась она не от этого – по той простой причине, что уже была мертва…
ГК: Ясно…
КБ: …как минимум два часа. Я бы определил время смерти между девятью и одиннадцатью. Боюсь, высокие ночные температуры не дают возможности определить это точнее.
ГК: Подождите, я записываю…
КБ: Однако тот, кто сделал это, явно хотел, чтобы мы считали это самоубийством. И у него, наверное, все получилось бы… если бы бригада не заметила ее, для вскрытия ничего не осталось бы. Я вынужден отдать ему должное: если хочешь уничтожить улики, более надежного способа, чем пятнадцатитонный локомотив, не найти.
ГК: Так что стало причиной смерти?
КБ: Удушение. Вокруг носа кровоподтеки, но волокон в дыхательных путях нет, так что, думаю, он сделал это голыми руками. Я взял несколько проб на тот случай, если придется делать анализ ДНК, но руки потирать рано – готов спорить, он был в перчатках.
ГК: Вы говорите «он»…
КБ: Почти наверняка.
ГК: Только потому, что так обычно бывает?
КБ: Нет, потому что есть доказательства сексуального нападения. Спермы нет, но есть обширные кровоподтеки в области бедер и гениталий, и у меня сильное подозрение, что лобковые волосы принадлежат не ей.
ГК: Черт.
БК: И для протокола: ни на запястьях, ни где-то еще никаких следов того, что ее связывали, нет.
(Глухой шум на заднем фоне.)
Все верно. Думаю, это все. Закончу с формальностями и перешлю тебе. Транспортная полиция спихнет это на тебя. Теперь это дело полиции долины Темзы.
* * *
Едва Эверетт возвращается в отдел, Куинн тут же подходит к ней. Ей достаточно одного взгляда, чтобы понять: что-то случилось.
– Что? Что на этот раз?
– Колин Бодди только что прислал мне вот это.
Он протягивает ей свой телефон. Ей очень не хочется, чтобы это было правдой, но на фото нет никакой ошибки – волосы, лицо…
– Это она, да?
Эверетт сглатывает.
– Да. – У нее перехватывает дыхание. – Это она.
* * *
Когда Куинн просовывает голову в приоткрытую дверь кабинета Фаули, детектив-инспектор стоит у окна и смотрит на улицу. Куинн уже и не помнит, когда тот в последний раз так стоял.
Он откашливается:
– Извиняюсь, что беспокою, но мне только что звонил Колин Бодди. Вчера вечером на железнодорожных путях под мостом Уолтон-Уэлл найден труп. Первая версия была о самоубийстве, но потом выяснилось, что ее задушили.
Ответа нет.
– Босс?
Детектив-инспектор вздрагивает и поворачивается.
– Прости… что ты сказал?
– Вчера вечером обнаружен труп на железнодорожных путях. Было похоже на самоубийство, но полицейский судмедэксперт утверждает, что это убийство.
– Они уверены?
Куинн кивает:
– И есть доказательства, что удушению предшествовало сексуальное насилие.
– Личность установили?
– В том-то и дело. Мы уже начали искать ее. Помните, сегодня утром было заявление о пропавшей женщине? Бодди прислал фото. Нужно, чтобы кто-то официально ее опознал, но это точно она.
– Ясно, – отрывисто произносит Фаули. – Как ее зовут?
* * *
Рабочий день констебля Уэбстера подходит к концу. То, что начиналось как рутинное наблюдение за домом, превратилось в полноценную охрану самого настоящего места преступления. Здесь уже работают криминалисты, перед домом стоит пара патрульных машин, и только-только подъехал автобус «Скай ньюс». При