— Неужели вы находите меня столь бестактным, чтобы ожидать подобного? — В тоне юноши послышалась скорее обида, нежели обеспокоенность; его вывело из себя открытие, что интерес короля к его персоне простирается так глубоко в его личную жизнь.
— Я нахожу тебя… — Арис в задумчивости сорвал розу с ближайшего куста и вдохнул ее аромат. Лепестки почти все опали, края уцелевших почернели; но и эти последние облетели от легкого прикосновения дыхания. — Я нахожу тебя почти непредсказуемым. Импульсивное создание при закованном в строгие рамки дворе, а я не желаю, чтобы мой брат был настроен против тебя. У него больше власти, чем мне бы хотелось…
Маледикт замер, стараясь расслышать недосказанное королем. Арис не упомянул об усилиях, которых ему стоило одновременно ублажать Ворнатти, державшего в руках веревочки от кошеля Антира, и удовлетворять амбиции своего брата.
Прежде чем Маледикт успел ответить, из залы донеслась мелодия. Арис улыбнулся:
— Снова лабиринтин.
Король поднялся.
— Вы хотите, чтобы я начал танцевать? — спросил Маледикт.
— Как только перестанешь ошибаться в па, — отозвался Арис.
Маледикт вспыхнул от досады: значит, король видел, как он споткнулся.
— Лабиринтин не такой уж сложный танец, — успокоил Арис. — Однако от человека, который не учился ему с пеленок, требуется определенное внимание. — И король подал Маледикту руку.
Мирабель, потерпевшая неудачу на охоте вследствие непринужденного похищения Арисом ее партнера, прошествовала к балкону. Она помедлила в нерешительности, увидев, что он занят, однако решилась и, неожиданно улыбнувшись, подошла ближе.
— Какое угрюмое создание этот твой господин, — проговорила она, оказавшись в полумраке ниши рядом с Джилли.
— Чем могу служить, леди? — Джилли провожал взглядом Маледикта, который следовал за королем.
— Не прикидывайся дураком, — сказала Мирабель. — Милая Ливия утверждает, что именно ты за всем стоишь. Джилли, неужели это так? Расскажи мне о Маледикте.
— Что вы хотите знать такого, чего вам не может сообщить Ливия? — рассеянно спросил Джилли. Сегодня вечером Маледикт выглядел вполне обыкновенным, по крайней мере настолько обыкновенным, насколько вообще было возможно. И присутствие Ани казалось еще более нереальным, чем в кошмарах.
— Я хочу знать то, что желает знать любая женщина. Насколько я ему нравлюсь.
Джилли насторожился.
— Не лучше ли было бы спросить, каковы его перспективы? Или же вы ищете брака исключительно по любви?
— Исключительно по любви? — переспросила Мирабель, принимая безразличный вид. — Маледикт может предложить больше, чем просто любовь.
— Но не деньги, — сказал Джилли, облокачиваясь о колонну. — Ворнатти лишь выплачивает ему содержание, не более того.
Довольное выражение лица Мирабель превратилось в гримасу ярости, глаза сузились в щелки.
— Ты лжешь. Ливия говорит, что у Маледикта есть собственное состояние.
— Ливия, — неожиданно гневно ответил Джилли, — всего-навсего служанка. Для нее десять солей — уже состояние. А между тем это лишь цена кружев на вашем платье.
Мирабель резко схватилась за свою длинную юбку, словно хотела вернуть потраченные на нее деньги.
— И все же у него есть перспективы… Ворнатти наверняка определит ему ежегодное содержание.
— Он предпочитает держать Маледикта под крышей собственного дома. Если Маледикт решит жениться, Ворнатти перестанет содержать его. Такой уж он собственник. — Голос Джилли сделался грустным, и эта горечь придала весомости его словам. Неделя, проведенная в изгнании, в тревогах о собственном положении, сделала его пессимистом. Один в конюшне, в компании лишь собственных снов — снов о хохоте Ани: он просыпался и видел, как лошади вскидываются и мечутся, словно тоже чуют Ее присутствие.
— Ты ничего не знаешь. — От ярости Мирабель едва не брызгала слюной. — Ты — лишь слуга!
— Я тот, кто за всем стоит, — парировал Джилли.
— Скорее лежит, завернувшись в простыни. Ты — не более чем безделушка Ворнатти.
Джилли содрогнулся.
— Тем не менее то, что я вам говорю, — правда. Пусть Ворнатти богат — но у него нет обязательств перед Маледиктом. По правде говоря, неделю назад он урезал ему содержание.
Кровь отхлынула от лица Мирабель, превратив его в белую маску, зеленые глаза закрылись. Она так и не разжала сцепленных рук.
— Доброй ночи, Мирабель, — попрощался Джилли.
Она отвесила ему пощечину, одновременно стараясь вонзить ногти. Джилли отскочил, спасшись от наихудшего, и все же щека его вспыхнула болью.
— Леди Мирабель. Пусть у меня больше ничего нет, но этого не отнять. А ты всего лишь слуга.
Оттолкнув Джилли, Мирабель на миг задержалась в дверях, потом гордо вскинула голову и вернулась к остальным придворным.
* * *
— Вот так, — сказал Арис, беря Маледикта за руку, когда заиграла музыка. Юноша вдохнул поглубже, сделал грациозный шажок, отступил, потом исполнил замысловатый поворот и поклон, все время ощущая ладонь короля на своей. Он снова споткнулся, и Арис терпеливо повторил: — Еще раз.
— Вы замечательный учитель, — проговорил Маледикт.
Арис улыбнулся.
— Я всегда был старательным учеником.
— А я, по всей видимости, лоботрясом, — отозвался Маледикт.
— Ты великолепно вальсируешь, — заметил король. — Твой учитель заслуживает всяческих похвал.
Маледикт сдержал улыбку, вспоминая, как Джилли кружил его в вальсе, пока он не начинал задыхаться и жаловаться на головную боль.
Из бальной залы послышался новый такт, и Арис подал руку.
— Еще раз?
— Арис! — позвал Ласт, возникая из-за спины брата и заслоняя свет, струившийся из залы.
— Мой брат, сторожевой пес, — пробормотал Арис.
Маледикт отступил от короля. У Ласта поползли вниз уголки рта, обрамленного светлой бородой.
— Помни о благоразумии, — повторил Арис, посторонившись, чтобы позволить Маледикту вернуться в залу.
Юноша дотронулся до гарды меча, огладил перья, размышляя, какой удобный выдался момент: Ласт был рядом; ярость неистово бушевала в крови. Граф забрал Януса, послал Критоса на его поиски, будто он был не более чем потерянная вещь… Сердце бешено било крыльями о грудную клетку, трепетало от гнева и боли. Ударить теперь — и покончить со всем…
— Маледикт? — Брови Ариса поползли вниз при виде Маледикта, стиснувшего рукоять меча.
Юноша, вздрогнув всем телом, отдернул ладонь. Сколько времени он пялился на Ласта, как бешеный пес? Он коротко поклонился, изысканно щелкнув каблуками, чтобы позабавить Ариса, и сбежал в залу. Внутри него слышался истошный визг Ани. Второй раз… быть так близко — и не нанести удар… «Еще рано», — проговорил Маледикт, обращаясь к жару в крови.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});