Кубы до острова Черепахи! – подхватила молодая черноволосая женщина с темно-коричневой кожей и сильным испанским акцентом.
Морская разбойница вышла на середину палубы, чтобы все могли увидеть ее в свете факелов. Высокие бриджи подчеркивали изгибы длинных округлых ног, а кожаный корсет – пышную грудь. Капитанша была не старше меня, но широкий шрам через все лицо старил девушку, безжалостный огонь угольных глаз придавал лицу жесткость. Я начала дрожать под легким платьем из тюля, чувствуя ничтожность перед беспощадными соперницами: жалкая воительница, прибывшая на войну в бумажных доспехах вместо оружия и с розовой ленточкой в волосах вместо флага.
На этот раз возмутился Зашари:
– Если обыкновенная простолюдинка не имеет права участвовать в конкурсе, то преступница тем более, – воскликнул юноша. – Диана де Гастефриш – подопечная Короля Франции и не опустится до того, чтобы соперничать с морской разбойницей.
Я стиснула зубы. Оруженосец не ведал, что знатности во мне не больше, чем в Безумной, а в преступности я, член Народной Фронды, даже превосходила ее.
– Как жаль, что мое общество ранит тебя, неженка, – с издевкой бросила ему Кармен. Она оглядела луизианца с головы до ног. – А не поехать ли тебе с нами на острова? Такому ретивому коню найдется место в моем экипаже…
– Я родился в Луизиане. Я – верноподданный Людовика XIV, которому моя страна обязана именем, – высокопарно ответил Зашари.
– Мордашка и мускулы красивы, а вот с мозгами не вышло: тем хуже для тебя. – Девушка-пират, кривляясь, изобразила карикатурный реверанс «а-ля Версаль», вызвав саркастические насмешки толпы. – Пусть катится подальше твой король со своей подопечной, потому что именно я выйду замуж за Бледного Фебюса. Зачем капитану становиться лизоблюдом мертвого с властью на континенте, когда можно сохранить свободу в море, убивать и грабить сколько душе угодно под руку с равной себе? То есть со мной. La Bellísima[94] – так меня называют в Гаване, la Loca – так завистники нарекли.
Тяжелым от теней и презрения взглядом она обвела всех избранниц: османскую посланницу, шведскую герцогиню и меня, французскую баронессу.
– ¡Óyeme![95] С этими тремя я справлюсь в два счета! – хвастливо заверила капитанша, хищные огоньки плясали в ее горящем взоре.
– Ну, а четвертая в два счета справится с вами, – возразил голос из толпы.
Все взгляды обратились к краю бледной палубы, покрытой солью. Последняя делегация расположилась там так тихо и скромно, что я не сразу заметила ее. Их было двое. Высокая молодая девушка ошеломительной красоты будто сошла с картины или появилась из сна: нежная кожа цвета белой лилии, лебединая шея, длинные светлые волосы. Ее облегающее кружевное платье казалось сотканным из хрустальных нитей, жемчуг в ушах напоминал капли застывшей росы. Девушка не дрожала, спокойно перенося холод, несмотря на легкую одежду, подчеркивающую каждый изгиб скульптурного тела. Я догадалась, что она, как и шведка, – бессмертная.
Тот, кто сопровождал ее, тоже кровопийца. Потому что этот гребень черных волос и разочарованный взгляд могли принадлежать только одному: лорду Стерлингу Рейндасту. Он? Здесь? У меня перехватило дыхание.
– Леди Джуэл, графиня Кентерберийская, фрейлина королевы Анны Стюарт, – объявил англичанин, опередив Гюннара.
Черные глаза Стерлинга бездонны, как никогда. Наши взгляды пересеклись. Почему, когда мы встретились в Фор-Руаяле, он пытался отговорить меня от встречи с Бледным Фебюсом, умолчав о том, скрыв, что прибудет на «Уранос» в сопровождении красавицы-вампирши! Почему? Это имя, Джуэл[96]… Как тут не вспомнить о драгоценности, на которую я охотилась, – «El Corazón de la Tierra?» Может, Стерлинг знает о существовании алмаза и хотел помешать мне приехать, чтобы расчистить себе дорогу?
– Королевство Швеции и Османская империя лишь отдаленные союзники Франции, – выкрикнула я, клокоча от злости. – Но Англия – ее вассал в чреве Магны Вампирии! Ваше участие представляет собой акт предательства!
Стерлинг выдержал мой взгляд не мигая и даже, как мне показалось, с презрением к этой маленькой безмозглой смертной, у которой не хватило ума последовать его советам.
– Мой суверен, королева Анна, в самом деле присягнула на верность Людовику в Старом Свете[97], – спокойно согласился лорд. – Но мы сейчас здесь, в Америке, или вы не заметили, мадемуазель де Гастефриш? Новый старт для Нового Света[98]!
– Достаточно! – побагровевший от гнева Зашари выхватил шпагу из ножен. – Диана использовала единственное верное слово, чтобы квалифицировать ваш проступок. Коварное предательство должно быть смыто кровью!
Быстрее молнии луизианец подлетел к лорду и его протеже, но Гюннар опередил его, встав между юношами: кинжал с эфесом из слоновой кости, выхваченный из рукава ливреи великана, отразил удар шпаги оруженосца.
– Позвольте мне совершить правосудие именем короля Франции, или вы пожалеете! – пригрозил норвежцу Зашари.
Гигант не сдвинулся ни на йоту, закрывая лорда щитом своего тела:
– Здесь не место для правосудия вашего короля. Решение принимает Бледный Фебюс. Малейшая агрессия избранницы или ее свиты по отношению к другим завершится немедленной смертью виновных.
Закон Бледного Фебюса… Я вспомнила, где мы находились: на экстравагантном корабле, в сердце небывалой бури, затерянной в пучине вод. Интуитивно я перевела взгляд на донжон, пронзивший звездное небо. На самом верху различила силуэт хозяина цитадели в контражуре канделябров, освещающих балкон. С самого начала капитан наблюдал за происходящим, словно римский император за гладиаторами на арене. Борьба за его милости уже началась.
– Оставь, Зашари! – бросила я. – Ты искусный фехтовальщик, но тебе не одолеть экипаж «Ураноса».
– Это оскорбление… – возразил юноша, сжимая шпагу. Хватка его была столь же сильной, как преданность Нетленному.
– Нужно подчиниться доброй воле капитана. Он предупреждал, что придется побороться за его руку. Пусть так. Буду биться, как билась за звание оруженосца. – Я повернулась к Гюннару: – Однако необходимо установить запрет на агрессию среди кандидаток, месье, когда нам придется противостоять друг другу лицом к лицу в одиночных дуэлях.
Кинжал первого лейтенанта исчез в рукаве его ливреи так же быстро, как появился.
– Ваши противостояния не будут личными, только через подвиги.
– П… подвиги?
Норвежец кивнул, нахмурив светлые брови:
– Отважные поступки, которые определят, подходите ли вы требованиям нашего капитана. Всего нужно выполнить четыре, по одному в неделю, до конца мая. После каждого подвига выбывает избранница менее блистательная, и так до тех пор, пока не останется лишь одна. Она и выйдет замуж за Бледного Фебюса 21 июня, в ночь летнего солнцестояния, самую короткую в году.
Противная тошнота подступила к горлу. История вновь повторялась. То, что лейтенант называл «подвигами», на деле – экзамены на выбывание, как те, что проводились за «Глоток Короля» в Гранд Экюри. В то время моими соперницами были воспитанницы, не имевшие большого