знай: если у тебя проблемы…
– Помощь мне не нужна! – Вивьен ощутил злость в ответ на мягкую заботу учителя, сделал резкий разворот и сумел выбить меч из его рук. Ансель отпрянул, придержав ушибленное запястье. Вивьен округлил глаза и замер, тяжело дыша.
– Прости… – пробормотал он. – Сам не знаю, как это вышло…
– Ничего, это я должен был среагировать. – Он усмехнулся. – Теперь я понимаю, почему Ренар опасается говорить с тобой об этом.
Лицо Вивьена вспыхнуло.
– Это он тебе рассказал?
– Ему и не пришлось ничего рассказывать. Твой напряженный сон говорит сам за себя. Ренара я лишь спросил, пытался ли он говорить с тобой об этом. Теперь, повторюсь, я понимаю, почему нет.
Вивьен покачал головой.
– Нечего тут обсуждать, – буркнул он.
– И все же епископ Лоран захотел бы, чтобы я доложил ему об этом.
Вивьен почти умоляюще посмотрел на него.
– Ты скажешь?
Ансель несколько мгновений смотрел в глаза ученика. Опустив голову, он тяжело вздохнул.
– Нет.
– Спасибо.
Они начали собираться и вскоре направились в сторону здания отделения инквизиции. По дороге Ансель, не удержав легкую улыбку, сказал:
– Из того, что я знаю об упоминаниях сарацинских воинов, тебе нужна шестая книга Плиния Старшего «Естественная История», четырнадцатая книга «Деяний» Аммиана Марцеллина и «Арабика» Урания. Если так и не найдешь, – он поджал губы, пытаясь определиться, стоит ли ему договаривать, – скажи мне, я попробую помочь.
***
Ренар искренне обрадовался, что занятие Вивьена закончилось довольно быстро. Он почти вприпрыжку бежал до ближайшего трактира, где тут же потребовал себе самую жирную куриную ножку с овощами. Вивьен последовал его примеру, понадеявшись, что аппетит все же придет к нему хотя бы от запаха еды, потому что пока он у него начисто отсутствовал.
Ансель же искренне удивил своих учеников, обратившись к подавальщице.
– Нет ли у вас сегодня рыбы?
– Сегодня нет. Только птица, – отозвалась дородная барышня, нетерпеливо постучав носком по полу, ожидая, когда Ансель определится с выбором.
– Тогда только овощи и эль, пожалуйста.
– Ты не ешь мяса? – прищурившись, спросил Вивьен, когда женщина отошла от стола.
Ансель кивнул.
– Вынужден, – ответил он.
– Но сейчас же не пост, – поддержал Вивьена Ренар.
– Я так и думал, что мой выбор блюда вызовет у вас вопросы, – вздохнул Ансель. – Видите ли, я вынужден соблюдать пост непрерывно. Если я съем мясо, мне станет очень плохо.
Он скорбно опустил голову, и Вивьен с Ренаром переглянулись. Вивьен тут же стыдливо поморщился, понимая, что будет дразнить мясом человека, которому, скорее всего, хочется его съесть, но по той или иной причине нельзя из-за проблем со здоровьем.
– А от рыбы плохо не становится? – спросил Ренар.
– Хватит, дружище, – одернул его Вивьен. – В конце концов, мы его впервые зазвали в трактир, а ты устраиваешь допрос.
– А кто его начал – допрос этот? – огрызнулся Ренар.
Закатив глаза, Вивьен замолчал. Ансель миролюбиво окинул своих учеников взглядом и ответил:
– От рыбы, как мне довелось убедиться, плохо не бывает. О причинах, боюсь, судить не мне.
Ренар пожал плечами и прекратил свой расспрос. Настроение его явно было испорчено.
Вскоре они все же возобновили беседу. За трапезой Вивьен поделился с Ренаром итогом занятия и рассказал о том, что его техника отчего-то походит на технику сарацинских воинов.
– Интересно, почему так? – поинтересовался Ренар.
– Не знаю. Возможно, смогу понять, если найду соответствующие книги и смогу проникнуть в их культуру, верования, принципы…
– Верования их тебе на кой черт сдались? – буркнул Ренар.
– Верования людей могут многое объяснить в их поведении, – покачал головой Вивьен. – И не нужно так напрягаться, мой друг. Я ведь не собираюсь перенимать их кредо и провозглашать их догматы. Я хочу лишь изучить.
Ансель заинтересованно наблюдал за беседой своих учеников. Сам он говорил очень мало, однако позиция Вивьена относительно чужой веры всерьез заинтересовала его.
– Ренара можно понять, – смиренно произнес он. – Для инквизитора ты удивительно гибко относишься к иным верованиям, кроме истинных, христианских. Это необычно.
Вивьен пожал плечами.
– Среди инквизиторов много строгих приверженцев того убеждения, что любые иные верования опасны. Но я считаю, что их можно рассматривать как элемент чужой культуры. Это помогает проникнуть в мысли людей и понять, что их заставляет верить в заблуждения. Проникнув в чужую культуру и поняв ее, проповедники истинной веры могли бы снискать больше сторонников.
Анселя искренне изумили позиции молодого инквизитора. Воистину, это отделение полнилось неожиданностями.
– Ты мыслишь смело, всегда хочешь постичь суть, – сказал он. – Ты задаешь себе вопросы, которые многие не осмеливаются задавать. Похвальная черта, Вивьен, но не следует давать ей волю – по крайней мере, у всех на виду, – улыбнулся Ансель почти заговорщицки. Вивьен вернул ему улыбку.
– Именно что – нечего говорить такое у всех на виду! Плохой пример подаешь другим чересчур пытливым христианам, – вмешался Ренар.
Ансель и Вивьен снова переглянулись, снисходительно улыбнувшись. Похоже, Ренар несколько потерял нить их разговора, слишком увлекшись куриной ножкой, о которой он мечтал полдня.
‡ 1354 ‡
Кантелё, Франция
Год 1354 от Рождества Христова
– Ты только посмотри, какие прелестные юные голубки! Эй, красавицы!
Услышав оклик, явно относившийся к ним с сестрой, Элиза нахмурилась и ощутила, как напрягается все ее тело. То, что другие селянки могли принять за лестное господское внимание, показалось ей дурным знаком и вызвало невольное отвращение. Элиза зашагала быстрее и потянула Рени за рукав, не удостоив окликнувшего ее юношу даже поворотом головы.
– Будто сама златовласая Изольда ожила и вновь ходит по земле! Что бы ей делать в этом пропащем месте? – продолжали навязчиво кричать вслед.
Элиза поняла, что теперь обращаются именно к ней. Ей никогда не нравилось, когда ее сравнивали с другими женщинами, это вызывало в ней вспышки ярости, поэтому, услышав сравнение, она все же развернулась и воинственно вздернула подбородок. При этом она крепко держала сестру за локоть и не позволяла отойти ни на шаг. Рени не разделяла ни ее беспокойства, ни ее раздражения. На двух приближавшихся к ним юношей в дорогих одеждах она поглядывала с нескрываемым интересом. Если она и чувствовала, что сложившаяся ситуация несет в себе опасность, то это лишь восхищало и отчего-то раззадоривало ее. По крайней мере, горящие азартным огнем зеленые глаза Рени говорили именно об этом, вызывая в Элизе острое негодование.
На молодых людях, по веянию последней моды, были короткие жакеты, едва опускающиеся ниже пояса, с широкими вставками, чтобы сделать плечи иллюзорно шире, ботинки с очень длинными носами и обтягивающие штаны. Элиза не была сведущей