Он опять поцеловал ее.
— Думаю, мы и любовью должны заняться как можно быстрее, — прошептал он, когда их поцелуи стали еще более чувственными, а их дыхание участилось. — Например, сейчас. — Он отстранился и улыбнулся. — И если со временем мы обязательно обеспечим Томаша братиком или сестричкой, то сейчас я предлагаю принять меры предосторожности. Ты оказалась очень уж плодовитой.
— Или ты очень уж сильным мужиком. Не думаешь ли ты, что я дважды подряд рискну забеременеть по ошибке?
— Нет, пожалуй, — ухмыльнулся он. Подняв ее на ноги, он повел ее вверх по широкой лестнице в уютную, отделанную дубовыми панелями спальню с затененными эвкалиптами окнами.
— Ты же собирался раздевать меня неторопливо, — прошептала она, когда его пальцы стремительно набросились на пуговицы ее блузки.
— Я сказал такое? Но сейчас я бы зубами сорвал с тебя все одежды! — объявил Витор низким, горловым голосом.
— Лучше не надо, — улыбнулась она. — Этот наряд мне очень нравится, к тому же он стоил очень дорого.
— Портишь мне удовольствие, но раз ты настаиваешь, ограничусь обычным способом.
И обычным способом он быстро стянул с нее блузку и лифчик, потом ловко расстегнул молнию на брюках и моментально высвободил ее бедра из миниатюрных кружевных трусиков. Его томные, полуприкрытые веками темные глаза любовались ее обнаженной красотой.
— И раньше я считал твои груди прелестными, — прошептал он, — но сейчас они выглядят еще соблазнительней.
Положив руки на ее плечи, Витор медленно опустил их на полные округлости, чувствуя их, проводя кончиками пальцев по набухающим соскам. Эшли дрожала от наслаждения. Его руки опустились по гладкому животу на бедра и разведывали ее дивное естество. Когда его длинный палец развел посередине нежные волоски на ее лобке, Эшли прогнулась в спине, чувствуя, как начинает неудержимо пылать.
Теперь она жаждала поскорее раздеть его, почувствовать его кожу, ласкать его плоть.
— Мне нравится эта рубашка, — улыбнулся он, когда она отчаянно задергала пуговицы. — Поэтому помогу тебе…
Вскоре и он был совершенно наг. Эшли касалась его, поглаживала, целовала. Она целовала его соски, ощущая трение волос на его груди своими губами. Застонав, Витор притянул ее к себе и сильно сжал в своих объятиях. Его губы покрывали ее рот страстными поцелуями. Потом его голова опустилась, и она почувствовала, как его язык облизывает ее грудь, как его зубы покусывают упруго набухшие соски, и дикое пламя заполнило все ее тело. Витор чуть отстранился, и она заметила, что он тоже весь дрожит.
— Я сделаю все, чтобы это длилось дольше, men amor, — пробормотал он, — гораздо дольше, но я просто сгораю от желания. Извини, но я не могу…
— Я тоже хочу тебя. Сейчас! — низким дрожащим голосом потребовала она и жадно, влажно раскрылась его напору.
И чем глубже проникал он в ее пламенеющее естество, тем жаднее она сжимала и расслабляла мышцы своего чрева.
— Эшли! Эшли! — бормотал Витор, и ее имя прорывалось сквозь его зубы в лихорадочном выдохе.
Ритм ускорялся, кожа скользила по коже, плоть сливалась с плотью. Их любовь не знала ни конца ни края. Они оба отдавались великолепию своей страсти, пока не пришел головокружительный момент, когда они стали единым целым.
— Твоя мать была счастлива, когда Эстель пришла в восторг от Томаса, — вспомнила Эшли, прижимаясь головой к его груди.
— Еще больше она обрадовалась, когда мы сообщили ей день нашей свадьбы, — прошептал Витор.
Наступила полночь. Они нежились в его постели. Только что они опять любили друг друга, на этот раз еще медленнее, еще восхитительнее.
— Известие порадовало моих родителей и брата, — вспомнила она недавние телефонные разговоры.
Он нежно гладил ее длинные светлые волосы, которые чуть раньше своими прикосновениями вызывали у него мучительно-сладкие ощущения.
— Следующий вопрос, который нуждается в решении, — это где мы будем жить.
Эшли взглянула на него и проронила:
— С радостью перееду в Лиссабон. Мне нравится Алгарве, но…
— Тогда там мы и будем жить. Мой бизнес будет поделен на два района, и оба меня устраивают. А в Алгарве ты сможешь и дальше заниматься своим делом. Если хочешь, конечно.
— Хочу. По крайней мере некоторое время. Пока у нас не появится еще одно дитя. — Она куснула его грудь. — Тогда ты будешь у самых истоков — с бессонными ночами, кормлениями через каждые четыре часа и постоянной переменой пеленок.
— Едва могу дождаться. Однако нельзя ли отсрочить это счастье года на два?
— Почему бы и нет? — ответила Эшли, теснее прижимаясь к нему.
— Как ты посмотришь на то, что мы переедем в большую виллу, строящуюся в Прае-ду-Карвуэйру? — поинтересовался Витор. — Она будет готова через два месяца, а до тех пор мы можем пожить в твоем доме.
— И принимать вместе ванны при свечах?
— Каждый вечер, — подтвердил Витор. — В помещении конторы, которую мы купим в деревне, ты сможешь устроить свою студию и мастерскую.
— Это было бы идеально. — Эшли кивнула. — Ты говорил, что выселишь меня из моего дома, и добился своего.
— Всего-то и нужно было что жениться на тебе, — прошептал он и снова принялся целовать ее. — Я посажу несколько миндальных деревьев в саду, на случай, если ты вдруг начнешь тосковать по родине.
— Не начну, — сказала Эшли. — При условии, если ты будешь крепко меня обнимать.
— Я буду обнимать тебя всю жизнь, meu amor, — улыбаясь, заверил ее Витор.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});