Взглянув в зеркало заднего вида, Эшли убедилась, что малыш уснул.
— Хочу, но… — Она поколебалась. — Полагаю, через несколько месяцев мы уже оформим развод?
— Наверное, — несколько раздраженно ответил он.
— Прежде чем связывать себя каким-либо обязательством, я хочу знать, как будет выглядеть наш брак. — Эшли бросила на него встревоженный взгляд. — Ты же не думаешь, что мы будем жить одним домом? Уж не хочешь ли…
— Предаваться наслаждениям плоти? — закончил он фразу, когда она смолкла от неловкости. — Почему бы и нет? Два года назад ты была совсем не против. — Он положил руку на ее колено. — И если я воспользуюсь присущим мне очарованием, ты опять не будешь против.
Ноги Эшли были без чулок, а юбка коротка, и прикосновение его пальцев к ее коже вызвало мгновенный отклик.
— Нет! — взвизгнула она, думая, что даже не понадобится все его очарование, ибо ее готовность пробуждалась без всяких уговоров.
— Ты не будешь против, — прошептал он со сводящей с ума уверенностью, с раздражающим спокойствием. — Не понимаю, чего ты сейчас так заводишься от перспективы заняться любовью, тогда как раньше занималась ею… охотно. — Его рука ласкала ее колено, праздно или с особой целью? Как бы то ни было, Эшли едва сдерживалась. — Ладно, в тот раз ты забеременела, но есть же противозачаточные и… Осторожно! — завопил Витор, когда она вильнула влево, чтобы обогнать мужчину на древнем motorizada — вездесущем в Португалии мотоцикле. Навстречу несся полный туристов автобус, и Витор оставил ее колено и уперся обеими руками в приборную доску. — Ах! — воскликнул он, когда автобус промчался мимо.
— Да полно было места, — сказала Эшли.
— Каких-то два дюйма. Португалия занимает последнее место в Европе по безопасности дорожного движения, но зачем же увеличивать число погибших на ее дорогах?
— Мы не подвергались какой-либо опасности, — возразила она.
Витор наградил ее взглядом, полным сомнений.
— Как давно в последний раз ты вела машину с левым управлением по дороге с правосторонним движением? — поинтересовался он.
— Три-четыре года назад.
— А когда ты вообще в последний раз вела машину?
— Месяцев девять назад.
— А еще говоришь!
— Я вожу нормально. И даже не превысила скорость, — не без ехидства добавила она, когда он скосил глаза на спидометр.
— Только-только. Ты опять обгоняешь? — заорал он, когда она отвернула в сторону от идущего впереди грузовика со скотом.
— Кто вообще ведет машину? — ядовито спросила она.
— Ты.
— Тогда помолчи.
— Слушаюсь, мадам. — Витор вздохнул.
— Кстати о Лейфе, — заговорила Эшли, когда грузовик остался позади, — мы с ним не споемся.
Они вовсе и не говорили о датчанине, но она не склонна была возвращаться к разговору о той легкости, с которой Витор мог затащить ее в постель.
— Этот парень явно хотел бы, чтобы ты стала сеньорой Харальдсен, — подначил он.
— Возможно, но я не хочу. — Она смотрела неотрывно на дорогу. — Я тебя неправильно информировала о наших отношениях. Они носят чисто деловой характер, такими и останутся.
— Так у тебя нет мужчины? — уточнил Витор.
— Нет. Иногда со мной заговаривают, но когда у тебя маленький ребенок, — она взглянула в зеркало на Томаса, — немногие мужчины хотят связываться. Только не всерьез. Но меня не привлекают мимолетные связи. Да и никогда не привлекали. У меня была близость с одним человеком, когда я училась в колледже, но это было только один раз. Пусть я несовременна, но к любви я отношусь серьезно. — Эшли нахмурилась. — Как и к браку. Меня не увлекает перспектива принесения обета перед алтарем в то время, как ни один из нас не собирается следовать ему. Это нечестно. Насмешка над обрядом, насмешка над всем институтом брака.
— Ты предлагаешь оставить нашего сына незаконнорожденным? — поразился Витор.
Эшли вздохнула. На деле она и сама не знала, что хотела предложить.
— А так ли это уж плохо? Теперь это не такое позорное клеймо, как было раньше, и…
— Другим может быть наплевать, законнорожденный сын Томаш или нет, но не мне, — резко прервал Витор, бросив взгляд на спящего ребенка. — Если бы он мог высказать свое мнение, то сказал бы, я уверен, что ему не наплевать, далеко не наплевать.
— И мне не наплевать, — возразила Эшли. — Но… — Чувствуя, что ничего не добьется, она изменила тактику. — Если мы женимся…
— Обязательно женимся, — решительно заявил Витор.
— …И когда мы разведемся… Меня радует, что ты собираешься оплатить образование Томаса, но мне твои деньги не нужны.
— Даже добросердечное вознаграждение за твое сотрудничество, компенсация за все твои усилия? — осведомился Витор, насмешливо напоминая ту фразу, которую он высказывал раньше.
— Нет, благодарю.
Он ослабил узел галстука и расстегнул верхние пуговицы рубашки.
— Пусть будет так, — согласился он.
Пальцы Эшли с силой сжали рулевое колесо. Такое даже ограниченное раздевание мужчины возбуждало ее. Хоть она и не видела темных волос, курчавившихся у его горла, ей нетрудно было вообразить… Она нахмурилась. Ее смутила и ссылка Витора на ее «сотрудничество».
— Как нас разместят в доме твоей матери?
— Разместят? — Витор запустил руку в открытый ворот рубашки и лениво потирал свою грудь.
— Уж не предусмотрел ли ты для нас одну спальню на двоих? — настаивала Эшли. — Понимаю, после моего молчания относительно Томаса, ты меня считаешь отребьем, но это отнюдь не означает, что ты и дальше можешь…
— Страстно желать твоего прелестного тела? — поспешил вставить он.
— Нет! — вспыхнула она.
— Мы вроде будущие муж и жена. — Он продолжал потирать свою грудь. — А Маргрида считает нас безумно влюбленными.
Эшли повернулась к нему и гневно переспросила:
— Безумно влюбленными?
— Смотри на дорогу!
— Что ты сказал матери?
— Что у нас была короткая, но бурная связь и, когда мы встретились вновь и поняли, что продолжаем любить друг друга, ты открыла мне правду о Томаше. — Витор наклонился и открыл перчаточник. — Хочешь шоколаду?
— Э… да, пожалуйста.
Он развернул большую плитку швейцарского шоколада, разломил его на кусочки и велел:
— Открой-ка!
Эшли покорно открыла рот.
— Значит, от меня ждут, что я буду вести себя так, словно влюблена в тебя? — уточнила она, проглотив шоколад.
— Маргрида удивится, если ты будешь вести себя иначе. Я не требую, чтобы мы провели весь уик-энд в постели, — нетерпеливо бросил Витор, видя, что она собиралась протестовать, — но мы должны выглядеть так, будто мы в отличных отношениях. Насиловать тебя я не собираюсь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});