— Спасибо.
— Твои родители знают, что Томаш мой сын?
— Да, и брат тоже. Больше никто.
Витор внимательно посмотрел и спросил:
— Ты из-за Томаша переехала в Португалию?
Она кивнула:
— Даже если он проживет здесь несколько лет, пока маленький, он познакомится со своими корнями, с родиной своих предков.
— Спасибо. — Поднявшись, Витор подошел к камину, остановился, широко расставив ноги и сложив руки. — Теперь нам остается только пожениться.
Эшли удивленно уставилась на него, открыв рот. Хоть она и говорила спящему Томасу, что могло случиться «что угодно», когда она все скажет Витору, такого она никак не представляла.
— Жениться? — переспросила женщина.
— Ты же не хочешь, чтобы наш ребенок остался незаконнорожденным на всю жизнь, внебрачным ребенком?
— Ммм… нет.
— И я не хочу. И не потерплю, чтобы какой-то там Харальдсен назвал его своим.
— Лейф? — в замешательстве спросила Эшли.
Витор кивнул.
— Если даже мне не удастся помешать Томашу стать пасынком, я не позволю, чтобы его усыновили и дали ему другую фамилию. — Он отвел назад плечи и выпятил мощный подбородок. — В жилах Томаша течет моя кровь, и я хочу, чтобы он по закону был признан моим сыном.
— Но…
— Мой сын имеет право унаследовать мою фамилию и мое состояние, пока же он растет, я позабочусь о его образовании и благосостоянии. Да и о тебе тоже позабочусь.
В ту долю секунды, когда Витор упомянул о женитьбе, Эшли подумала было, что сейчас он объяснится ей в любви, а оказалось, что у него и в мыслях не было места для любви.
— Ты хочешь сказать, что после того, как мы вскоре разведемся, ты обеспечишь меня материально? — спросила она ледяным тоном.
— Об этом мы еще поговорим. Следующие две недели я буду занят, а потом я хотел бы, чтобы ты с Томашем провела уик-энд с моей матерью и дала ей возможность познакомиться с внуком.
— Хорошо, — согласилась Эшли, посчитав вполне разумным его предложение.
— Я заеду за тобой ранним вечером в пятницу, хотя буду поддерживать контакт и до того, — сказал Витор и откланялся.
Холодными глазами она смотрела, как он идет к двери, потом остановила его вопросом:
— А когда ты думаешь назначить свадьбу?
— Договоримся через две недели. Спокойной ночи.
Глава 7
Джинсы, шорты, майки с коротким рукавом, сандалии, коробка с игрушечными машинками. Платье, брюки, сапоги, широкие штаны, застегивающиеся у колен, бюстгальтеры, ночная рубашка. Мысленно перебирая уложенные вещи, Эшли решила, что ничего не забыла на предстоящий уик-энд. Закрыв крышку чемодана и собрав кучу сумок, она вздохнула с облегчением. Через час за ними заедет Витор, но ее не оставляли мрачные предчувствия, связанные с поездкой в Синтру. Связанные с тем, что думает о ней Маргрида д'Аркош теперь, когда знает, что Эшли предавалась легкомысленным любовным забавам с ее сыном.
Эшли подошла к окну спальни. Первым делом Витор приказал своим рабочим построить песочницу на краю террасы напротив ее мастерской. В ней и играл сейчас Томас. То, что малыш мог играть теперь сам с собой, позволяло матери дольше работать в течение дня, поэтому она успела выполнить все заказы и могла отправиться на уик-энд, не думая о работе. И все же ей хватало забот.
Лейф добивается ее, но его абсолютно не заботит Томас. Витор озабочен Томасом, но ему наплевать на нее. Какая ирония. Эшли продолжала глядеть на малыша, но теперь у нее упрямо выпятился подбородок. Она не была готова к тому, чтобы ее вели к алтарю. Две недели назад ее слишком ошеломила мысль о замужестве, чтобы сообразить, какие последствия оно может иметь. Теперь же следует обговорить с Витором все вопросы, все условия до конца. Брак, каким бы коротким он ни был, — дело сложное и проблематичное, а наивность давно иссякла.
Внезапно Томас поднял глаза. Заулыбавшись, он поднялся на ноги и стоял, возбужденно покачиваясь. Из-за угла появился Витор и взял ребенка на руки. Сердце Эшли забилось. В темных брюках и в белоснежной рубашке с закатанными рукавами, обнажавшими его золотистого цвета мускулистые руки, Витор явно сел в машину прямо из-за своего письменного стола.
— Ты сказал, что приедешь в четыре, — выказала свое удивление Эшли, выйдя на террасу.
— Мне удалось улизнуть раньше, чем я рассчитывал.
Она нахмурилась, увидев, как Томас обхватил грязной ручонкой его шею.
— Он тебя испачкает песком.
— Ничего, отряхнемся. К тому же ребенок нуждается в том, чтобы его потискали после того, как он не видел своего папочку, своего «рара» целых две недели, — говорил Витор, щекоча ребенка, неудержимо смеющегося. — Ты уже решила, как ему называть меня?
Она кивнула:
— Раз уж мы в Португалии…
— Теперь ты будешь называть меня «рара», — сказал Витор Томасу. — Ты можешь произнести это слово?
Малыш ухмыльнулся:
— Papa?
— Ты будешь называть меня так потому, что я твой отец. — Витор бросил быстрый взгляд на Эшли. — Я тот мужчина, который однажды занимался любовью с твоей мамой и зачал тебя.
— У тебя было время на ленч? — спросила она, не обращая внимания ни на его взгляд, ни на его слова. Витор покачал головой. — Могу предложить сандвичи и чашечку кофе.
— С удовольствием перекушу. У меня в машине игрушечный гараж для Томаша. Я отдам ему — пусть поиграет, пока я поем.
Эшли кивнула и пошла на кухню, а Витор с Томасом отправились за гаражом.
— Надеюсь, ты не станешь привозить ему что-нибудь каждый раз, когда будешь навещать его, — сказала она, вернувшись на террасу и увидев, как малыш загоняет свои игрушечные машинки в ярко раскрашенный деревянный гараж. Она поставила поднос на железный столик. — Если да, я…
— Расслабься. Меньше всего я хочу избаловать Томаша. Не хочу я и того, чтобы он ждал моего приезда только потому, что я привожу ему подарки. — Он отодвинул стул и сел. — Прежде чем купить что-нибудь, посоветуюсь с тобой. Честное слово!
— Спасибо, — сказала Эшли, передавая ему тарелку с сандвичами с ветчиной и помидорами.
— Я думал о Саймоне, — проговорил Витор, принимаясь за сандвичи, — и был бы тебе благодарен, если бы ты просветила меня по некоторым пунктам.
— Например? — спросила Эшли, наливая две чашки кофе.
— Зачем он с самого начала уверял меня, что ты его любовница. Даже если он уже считал меня своим смертельным врагом, в тот момент это не имело особого значения. — Витор пристально посмотрел на нее. — Может, Саймон говорил так потому, что влюбился в тебя и надеялся, что, стоило притвориться, будто вы влюбленная парочка, и он сможет подтолкнуть судьбу и сделать желаемое действительным?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});