брызнули искры, и ослеплённый ненавистью, уже не желающий ни над чем думать Михаил, попытался «сломать» блок. И у него начало получаться! Меч хозяина замка стал заметно поддаваться под его бешеным натиском…
Но не будь он в бешенстве, он бы заметил, что это удавалось ему только потому, что Страж держал меч одной рукой… А в следующий момент тяжёлая латная перчатка, как будто выстреленная из пушки, ударила Михаила в лицо. И мир померк в его глазах.
Удар оглушил его и бросил наземь. Меч выпал из отказавшихся подчиняться рук и упал рядом. Сколько он пробыл без сознания — он не знал. Но когда он очнулся, Страж всё ещё стоял рядом и абсолютно невыразительным взглядом смотрел мимо него на то, что творят его «подчинённые». Михаил попытался подняться, но сразу у него получилось только сесть. В голове звенело, а из разбитых носа и губ капала кровь. Изнутри поднялась волна тошноты, но он постарался подавить её. Он должен встать. Он просто должен.
И он встал. Пошатываясь, он поднял с земли меч и снова повернулся к противнику.
— Выспался? — Спросил Страж.
— Да пошёл ты…
И Михаил попытался замахнуться, но его руки стали вдруг такими непослушными… Страж тут же принял оборонительную позицию. Но Михаил не ударил. Постояв несколько мгновений с занесённым над головой мечом, он медленно опустил его вниз. А потом и вовсе бросил на каменные плиты.
— К чему этот фарс? — Произнёс он.
— А-а-а… — Протянул Страж, закинув свой меч на плечо. — Ты всё-таки понял…
Отвернувшись от Михаила, он пошёл к своему трону. Уже садясь в него, он снова заговорил:
— Похоже, Двое были правы…
— В чем?
— В том, что ты соображаешь, но очень медленно.
На этот раз Михаил не испытал ни зла, ни раздражения. Он понял, что Страж на самом деле не издевается, не иронизирует, просто для него это — нормальная манера разговора.
— И что теперь? — Спросил он у Стража, подходя к нему неверной походкой.
— А теперь — самое интересное…
И снова вокруг все исчезло. Они со Стражем оказались стоящими на белом пятне, которое образовывал падающий сверху конус света. А вокруг них уходила в бесконечность тьма. И казалось, что в не поддающейся измерению тьме кроме них и маленького светового пятна больше ничего не существует.
— Готов ли ты отвечать?
— Да.
— Хорошо, слушай внимательно, особо одарённых на второй год не оставляем… Вопрос… — Страж внимательно на него посмотрел и продолжил: — Почему тьма помещается в точке света?
Михаил сразу понял, что конкретного ответа на этот вопрос он попросту не знает, а поле для домыслов, даже на первый взгляд, оказалось стремящимся к бескночености. С таким же успехом Страж мог бы попросить его подобрать с одной попытки пароль символов из пятнадцати для чужого документа.
— Не торопись. — Будто издеваясь сказал Страж. — Иначе судьба-шутница выдаст тебе слишком много свободного времени для размышлений.
На это Михаил только кивнул и погрузился в раздумья.
Он попытался вспомнить и осмыслить всё, что знал о том, что есть тьма и что есть свет. Все известные ему физические и метафизические определения, все когда-то прочитанные теологические и мифологические тексты. Вообще всё то, где об этом упоминалось, даже случайные разговоры. И в конечном итоге, отбросив все сомнения, выдал перл:
— Потому, что пока есть хотя бы точка света — нет тьмы. И только свет, погаснув, порождает тьму.
Страж покачал головой.
— Хороший ход. Но неверный. Мне очень жаль…
И тут же исчез. Исчез и конус света и порождаемое им светлое пятно. Исчез и Михаил. Но не совсем. В абсолютной черноте он увидел… свой мозг… Но настолько большой, как будто либо его увеличили в несколько десятков раз, либо как будто Михаила уменьшили во столько же. Извилины, отросток мозжечка, полушария… И почему-то он мерцал красноватым… Наверное это была пульсация крови, перегоняемой невероятно далёким от реальности и отсутствующим в виртуальности сердцем…
А потом появились они. Мерзкие твари, с неестественно большими головами, состоящие из одних зубов, клыков, когтей и шипов. Воющей ордой они налетели на мозг Михаила и стали рвать его в клочья, утробно ворча и сверкая огненными глазами. Страж всё-таки выпустил порезвиться свой зоопарк.
Дикий, бесконтрольный ужас захлестнул Михаил и на какое-то время полностью парализовал его волю. Но потом… Потом ему почему-то, наверно от соответствующего вида этой мерзости, вспомнились строки некогда прочитанного библейского текста. И его подсознание, в обход его разума, само прошептало вспомнившиеся слова: «Ибо смотри, свет, что в тебе — не есть ли тьма?..»
И всё окончательно исчезло. И налетевшие демоны, и его мозг, и он сам, как самоосознанное Я. Всё растворилось в ничто. И только далеко-далеко, в невероятной дали, прошелестел электрический ветер:
«Центральный Портал»: Ключ принят.
«Кокон»: Подтверждаю.
Глава 5. Город
На огромной скорости он летел над поверхностью планеты, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь, но ничего достойного внимания, даже отдалённо напоминающего жизнь, там, внизу, не встречалось. А если бы встретилось, даже очень далеко, он бы почувствовал. И ринулся бы туда… А потом, после первого облёта, запомнив место контакта, когда убедился бы, что более подходящих вариантов нет — вернулся бы обратно. А если бы дополнительные варианты присутствовали бы… то что ж… схема известна и проста — оставлять в оперативной памяти только координаты наиболее приемлемого из обнаруженных, анализируя на месте, чтобы не отвлекаться на менее подходящие в последующем.
Поле его поиска огромно по площади — оно охватывает пространства столь значительные, что одного облёта планеты вполне достаточно. Но в этот раз, завершив облёт, он так ничего и не обнаружил. Совершенно ничего. Как, впрочем, и на подавляющем большинстве других планет. Но он не обнаружил здесь даже более-менее упорядоченных перетоков энергии, что весьма странно. Даже планеты, на которых жизни нет и не может быть, и то излучают, поглощают, выбрасывают, видоизменяют энергию. Эта же планета мертва абсолютно. Сама по себе.
Закончив облёт, он остановился в строго заданной точке и стал ждать возврата.
Возврат — это не процесс, это мгновение. Раз — и ты уже в совершенно другом месте. Так произошло и теперь. Просто потому, что иначе произойти и не могло. Только что прямо под ним чернела недружелюбная скальная порода, а вот он уже в прямом коридоре со светящимися приятной синевой стенами. Справа — закрытые переходы, слева — закрытые переходы, а прямо — небольшой зал, у дальней стены которого стоит на массивной треноге пульт