на селе Кривицкий подтвердил в более поздней телеграмме, хотя и относительно только Одесской губернии, после получения в центре протоколов заседания местных губкома и конференции уполномоченных. Сложившаяся ситуация была в целом характерна для региональных подразделений: охват сельской местности оставался весьма слабым, в городах же основной упор делался на предприятия, что выключало из процесса сбора большие массы городского населения, также пострадавшего в годы Гражданской войны. Поэтому Кривицкий советовал производить поголовный опрос населения и обратить особое внимание на село в «Одесщине, Херсонщине и Николаевщине»[403]. Можно найти и другой фактор, осложнявший сбор претензий в деревне. В отчете о работе губкомов по 1 ноября указывалось, что «сбор претензий натыкался на упорное нежелание селян подавать их, даже на какую-то боязнь каких-то неприятных последствий в случае подачи заявления»[404].
Кривицкий также присутствовал на заседании Президиума правления 15 октября, на котором определили, что денежные суммы, инструкции и бланки будут впредь пересылаться губкомам исключительно через Всеукраинский комитет. Установился порядок, что бланки на украинском и идише печатались на месте, но оплачивались Всесоюзным ОСЖИ[405]. Проблема взаимодействия между местными комитетами, Всеукраинским комитетом и Всесоюзным действительно требовала урегулирования. В том же октябре Харьковский комитет, находясь непосредственно рядом с правлением – в одном здании, умудрился напрямую в центр сделать запрос: возможно ли заполнение бланков карандашом.
К концу осени Всеукраинский комитет ОСЖИ собрал данные, представленные в табл. 1.
Таблица 1. Сводка зарегистрированного и отправленного в Москву материала на 27 ноября 1924 г.[406]
Важно отметить, что не все собранные материалы принимались в Москве. Одной из основных причин являлось указание в заявлениях стран, которым изначально не предполагалось выставлять счет в силу отсутствия с их стороны каких-либо претензий. В отношении Украины такими странами являлись Германия и Польша. Кривицкий в середине ноября писал Всеукраинскому обществу по данному вопросу: «Много заявлений относится к Германии и Польше, существующие договоры с которыми предусматривают взаимный отказ от претензий. Просьба таких претензий не направлять»[407]. За весь ноябрь 1924 г. из Москвы было возвращено как минимум 4 139 претензий, из которых не менее 1 705 были поданы на вышеуказанные государства[408].
Также не принимались претензии с перечислением ущерба, причиненного советскими органами и Красной армией, за исключением потерь непосредственно от ведения боевых действий. В переписке не указывается какого-либо числа подобных заявлений, однако стоит предположить, что их доля в общем количестве претензий ничтожна.
Часть претензий возвращалась для исправления и могла быть позднее повторно направлена в центр. К таковым относились бланки, в оформлении которых допускались определенные нарушения. Отсутствовали доверенности или показания свидетелей, частым случаем среди подобных являлось отсутствие подписи – на ее месте могли быть пустое место, надпись «неграмотный» или же иные знаки, например в форме трех крестов, заменяющих подпись. К недостаткам оформления относилось и не всегда корректное выражение денежной составляющей. Предполагалось, что все материальные претензии считались в золотых рублях, однако зачастую вносились иные денежные знаки, бытовавшие в период Гражданской войны, либо вообще не следовало указания о конкретной валюте.
Несмотря на то что основной целью признали сбор данных для центра, где уже проводилась более масштабная статистическая обработка, идея использования материалов одновременно и в научных, и в пропагандистских целях получила поддержку в рамках Всеукраинского общества. Осенью было принято решение издать «литературно обработанный» сборник материалов об интервенции, с целью чего дополнительно провели сбор сведений по Одесской губернии (в области действий интервентов из стран Антанты). В протоколе президиума правления Всеукраинского общества от 5 ноября упоминается, что в выпуске данного сборника, получившего в итоге название «Черная книга», были заинтересованы и органы ОГПУ. Их интересовали сведения относительно пребывания французских, греческих и английских войск на территории Украины в пределах Одесской губернии с декабря 1918 по март 1919 г.[409] В сборнике приводились сведения, полученные Обществом к 1 апреля 1925 г. Было зарегистрировано 237 227 претензий на сумму в 626,7 млн руб. без учета в денежном выражении личных потерь, которые в свою очередь составили убитыми 38 436, изувеченными – 15 386 человек, изнасилованными чуть более 1 тыс. женщин, случаев арестов, порки, насильственных мобилизаций и т. п. – 45 803[410].
В ходе сбора материалов для данной главы нами было просмотрено более 30 дел из фонда ОСЖИ Р-7628 Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ). Сразу стоит оговориться, что возможности анкет как источника для формирования картины регионального террора ограничены определенными обстоятельствами. Гражданская война – период крайне активной мобильности населения, пытающегося убежать от войны, голода и других бедствий. Поэтому ряд анкет, собранных в нашем случае на юге Украины, в основном на территории бывшей Херсонской губернии[411], содержат указания на акты террора, произошедшие в других регионах. Поэтому следует отметить, что отдельные упоминания будут касаться событий, произошедших в иных украинских губерниях. Соответственно, и в делах, отнесенных к остальным территориям, могут содержаться заявления о терроре в пределах южной Украины. Также стоит добавить, что ряд материалов, содержащихся в фонде ОСЖИ в ГА РФ и относящихся к Украине, не имеет конкретной пространственной привязки, то есть в них могут содержаться анкеты граждан из разных украинских губерний. Таким образом, полноценное использование анкет ОСЖИ как источника станет возможным после всеобъемлющего охвата содержащихся материалов, для чего потребуется весьма долгая и кропотливая работа коллектива историков. Надеемся, что данная работа поспособствует этому в будущем.
Большая часть заявлений имеет только раздел материальных потерь, и на них мы не будем подробно останавливаться, отдавая предпочтение потерям личным. Материальные претензии в своей массе идентичны и описывают весь размах реквизиций и грабежей, характерный для гражданской войны.
В первую очередь нам бы хотелось осветить содержащиеся в материалах ОСЖИ сведения об интервентском терроре на территории южной Украины. Как отмечалось выше, претензии на действия немецких войск не принимались в центре, тем не менее на местах определенное их количество было собрано. Германские и австро-венгерские войска начали продвижение на территорию Украины 18 февраля 1918 г. по договоренности с Центральной радой. 13 марта австро-венгерские части вступили в оставленную советскими войсками М.А. Муравьева Одессу, 17 марта пал Николаев[412]. Через день после вступления австрийцев в Херсон в городе разразилось восстание, перекинувшееся на Николаев. Восставшие в последнем смогли продержаться с 22 по 25 марта, в Херсоне – с 20 марта по 5 апреля[413]. Об этих событиях газета «Киевская мысль» сообщала следующее: «В Николаеве положение крайне тяжелое. Город отрезан от остального мира… Население, попрятавшееся по подвалам, страдает от отсутствия воды и хлеба. Пожары в городе не прекращаются. Горят доки…»[414].
Несомненно, одним из основных мотивов