не сможете опередить свою мать, которая ищет этот же самый галеон и, по ее утверждениям, уже даже нашла…
Это был аргумент, причем более чем весомый, но не до такой степени, чтобы переубедить упрямого ирландца взять на борт свою мать.
– А я вам заплачу – за дополнительного пассажира, вашу мать. О цене, думаю, договоримся. И вы тогда сможете купить все эти штучки-дрючки, которые вам так нужны…
Лицо Ригана уже выражало заинтересованность, и глубокие складки на переносице уже исчезли. Он явно был заинтригован предложением Вассы.
Ирландка же добавила:
– Сынок, сам поразмысли: если отправишься в эту экспедицию без меня, то, пока ты там околачиваешься в Индийском океане, я подниму «Нуэстра-Сеньора-дель-Пилар». А так, на борту твоего корабля-красавца, буду под твоим неусыпным контролем. И если ты напоишь меня виски, то, может, даже по пьяной лавочке и проболтаюсь о том, где же на самом деле затонул галеон!
Васса не знала, какую именно игру вела ирландка, но это ее не особо и занимало: у нее шла собственная партия.
Помолчав несколько секунд, Риган снова протянул Вассе руку и сказал:
– Ну что же, удвоим цену – и по рукам. Или слишком дорого?
Даже до удвоения цена была непомерной, однако Васса была готова заплатить ее. Речь ведь шла о Лисе – ее Лисе.
А ради него ей ничего жаль не было, тем более это и были деньги Лиса, которыми суждено было распоряжаться именно ей.
Она пожала лапу ирландца, и тот, повернувшись, заявил:
– А теперь обсудим все же все детали.
И, не глядя на свою мать, которая по трапу ловко перебралась на яхту, заявил:
– Старухе отведите кладовку около туалета…
Он явно намеревался унизить собственную мать, а та расхохоталась:
– Сынок, меня этим не напугаешь! Я ведь уже говорила, где произвела на свет моего красного короля? На камбузе!
Несмотря на то что соседство матери и сына не способствовало приятной атмосфере, Васса почти не замечала едких фразочек ирландки и демонстративного презрения, которым награждал ту ее сын.
У нее была цель – и ей требовалось ее достичь.
Белиз они покинули четыре дня спустя, а когда наконец, сделав несколько остановок для заправки и покупки провизии, вошли в искомый ареал в южной части Индийского океана, трения хоть и не исчезли, однако к ним все привыкли.
– Итак, – заявил Риган, к которому Васса испытывала невольное уважение как к профессионалу и считавшая его одним из самых малоприятных людей, с которыми ей приходилось сталкиваться за всю свою жизнь, – для того чтобы обнаружить на океанском дне «Боинг», предлагаю использовать следующую стратегию…
Раньше бы Васса, вначале страдавшая морской болезнью, да в такой сильной форме, что стоял вопрос о возращении на материк, но потом, постепенно освоившаяся, внимательно слушала его мысли, всегда дельные и четкие, но в этот раз все было иначе. Океан раскинулся перед ними безграничной водной пустыней, сверкавшей на солнце поверхностью, которая, казалось, так и манила к себе.
И где-то там, в глубинах, находился и борт EL2707, направленный туда пилотом-психопатом.
Был там и Лис – в металлическом гробу, из которого он уже никогда не мог выбраться.
Но Лис был и с ней – она при помощи спутниковой связи переписывалась с ним практически ежечасно. Лежа в своей скрипящей кровати, Васса, страдавшая в последние дни из-за смены часовых поясов бессонницей, вела с ним пространные беседы.
– Васёк, а ты где сейчас?
Она знала, что этот вопрос рано или поздно последует – настоящий Лис ведь тоже пожелал бы знать, куда она улетела. И виртуальный, выходит, тоже.
– Лис, далеко-далеко…
И это соответствовало действительности: еще бы, в такую даль она прежде не забиралась. А вот Лиса угораздило – правда, против своей воли. Как и всех прочих пассажиров и членов экипажа рейса EL2707.
– Понимаю, там, где меня нет…
О, если бы он знал, если бы он знал… Но ведь вся суть в том, что Лис не мог знать: он был жив, но только в приложении на ее мобильном. Потому что настоящий Лис, тот Лис, которого он все эти годы знала, находился под многокилометровой толщей воды под палубой яхты, на которой она плыла.
– Отчего же, Лис, ты намного ближе, чем думаешь…
Да, намного ближе – всего пара километров или что-то наподобие этого! Расстояние в океане, тем более расстояние не горизонтальное, а вертикальное, было единственной непреодолимой преградой. На суше бы она эти пару километров пробежала за считаные минуты, а здесь, в южной части Индийского океана, где поблизости не было ни клочка суши, даже самого крошечного, все это было напрасно.
– Очень смешно, Васёк! Ты же знаешь, где я нахожусь сейчас…
Да, она знала – так рядом и в то же время несоизмеримо далеко. Но Лис этого не знал – и ему не следовало об этом узнать. Не могла же она сказать ему, что…
Что он мертв.
Хотя как он мог быть мертв, если она, зная, что «Боинг», ставший его металлическим гробом, находится в паре километров под ними, переписывалась с Лисом.
– Извини, Лис, ты прав, какие-то шутки у меня в последнее время неудачные…
Напряжение давало о себе знать, и чем меньше времени оставалось до реализации ее плана, тем чаще Васса задумывалась о словах старой ирландки: может, не надо?
– Васёк, все в порядке! Точно все! Но у тебя что-то случилось?
Да, у нее случилось, но как сказать об этом Лису? А если скажет, он что, поверит? Дело в том, что приложение не могло во что-то верить: их общение было результатом работы изощренных сложных алгоритмов.
И все?
– Все в порядке, Лис, все в порядке…
Она врала ему, чего раньше не делала, причем никогда не делала. Но и Лис раньше