Сержанту приспичило проверить розовый храм любви на предмет оружия и наркотиков, а его пассажиров - на предмет сравнения со словесными портретами странствующих супругов-аферистов из Симферополя.
Анжела Ляпина обернулась к заложникам. Ствол её «Макарова», высунувшийся между передними креслами, направлен был на Веру Игнатьевну. Раздался шипящий шёпот:
- Токо пикни не по делу, бикса чертановская! Я вашей сестры уже херову тучу перестреляла и закопала на Каширке! Ты, Шагов, или как тебя там! Не сиди, немытый! Делай что-нибудь!
Для неё-то путешествие с фланелевым мистером было воистину свадебным. Когда ещё так повезёт? Красавицы в полицию нравов не идут - обычно их туда доставляют под конвоем..
Чертёнок стремительно освободил пленников, оторвал скотч чуть не вместе с кожей и спрятался - да так дерзко и хитро, что Вера Игнатьевна даже испугаться не успела.
- Не дурней тебя, долблёнка козлогвардейская! Факуха чмарошная! Я заслуженный работник просвещения! Нам тоже светиться ни к чему! И шмон всякому в лом! - достойно ответила сеньора Попова врагине.
Она решительно отбросила вздувшееся одеяло, поднялась, откатила дверь и вышла наружу.
- Миленький! - заголосила она. - Ты что, не видишь - рожаю я! Сейчас воды отойдут! А муж испанец - у них там всё по-другому. Не позорь меня, не позорь отчизну, пропусти! Денег осталось - только врачам сунуть, чтобы ребёночка вниз головкой не роняли!
Громадный живот женщины не позволил сержанту заметить ни следов от наручников на запястьях, ни других подозрительных деталей.
В довершение всего из страшного живота раздался звук, чрезвычайно похожий на первый крик младенца!
Никакого опыта в таких делах у сержанта Сысоева не было. Во-первых, работник органов - не шериф какой-нибудь драный, чтобы у граждан роды принимать, во-вторых, за него, честного, замуж никто не шёл, а даром тем более не давали. Он покраснел и забормотал:
- Так бы и сказали, товарищ капитан! Раз такое дело - как тут не понять! Езжайте, граждане и гражданочки, быстрее! Через двадцать километров будет поворот на секретную воинскую часть, там медицина нормальная. Объясните - примут, они тоже люди…
Он откозырял, повернулся и пошагал к своей машине, где бился и бесился несчастный Подопринога от сознания, что такой роскошный клиент уходит по-гусарски - не заплатив.
Инспекторский «газик» стоял аккурат возле синего указателя со стрелками и надписью: «Новосибирск 250 км. Малютин 700 км».
Вера Игнатьевна с видом победительницы вернулась в салон, уселась на ложе страсти и крепенько стукнула себя кулачком по животу: - Вылазь, тварюга бесстыжая!
Чертёнок обиженно выскочил из-под юбки и вопросительно поглядел на хозяев.
- И ты, Анжелка, будь человеком! - продолжала развивать успех сеньора Попова. - Кончай стволом трясти! Я бы вас сто раз успела сдать, пусть и ценой собственной жизни… И никакой чёрт не помог бы! Кроме того, без меня ты со своим брюнетиком не столкуешься, ведь языку-то вас небось по методу разоблачённой Илоны Давыдовой обучали!
- Не такая я дряхлая, чтобы Илону Давыдову помнить, как некоторые! - воскликнула Анжела Ляпина и крепко обняла в доказательство своего желанного. Фланелевый колдун вздрогнул, но стерпел.
- Ладно, - сказала стражница морали. То ли нравственный подвиг сержанта Сани Сысоева подействовал на неё, то ли сотрудничество заложницы, то ли заработал стокгольмский синдром. - Но чтобы тихо мне сидели! Да малой наш и не даст вам баловать. Возможно, впоследствии мы вас и освободим… Если товарищ прикажет…
Кум Понсиано вообще толком не понял, что произошло, но жизнь явно улучшилась.
Вскоре Вера Игнатьевна кормила каталонца всякими вкусностями из холодильника. Кое-что перепадало и чертёнку-пленителю - он лопал всё подряд не жуя. Да и не видно у него было зубов. Перепелиные яйца вообще глотал в скорлупе. А уж ласки ему досталось не по чину…
- Кушай, кушай, бушменчик, - приговаривала Вера Игнатьевна, гладя малыша по ледяной влажной головке. - Они тебя, поди, и покормить ни разу не догадались… У-у, они какие… Это икра, маленький, вот такая называется чёрная, а такая красная… Кэвиар по-вашему… Кто ж тебя голодом морил? Наверное, поработители африканского народа… Расти большой-большой…
Тотчас чертёнок раздулся до размеров настоящего чёрта. Сеньор Понсиано поперхнулся пивом «Спэниш флай» и выпучил глаза.
- Ты, коза! Следи за базаром! - скомандовала Анжела Ляпина. - Он всякий бывает…
Фланелевый хозяин, не оглядываясь, выдохнул нечто шипящее, отчего взрослый чёрт снова стал маленьким.
- Вот мы какие! - ворковала учительница. - Мы, оказывается, как леший: то мы ниже травы, то мы выше сосны… Молодец! Ну, хватит, хватит, а то животик заболит… Много лавбургеров вредно с голодухи…
Чертёнок прекратил питаться и переключил всё внимание на внезапно заработавший порновизор. Виртуальный японский секс настолько потряс маленького разбойника, что он вцепился в джойстик обеими лапками и завибрировал. Но педагог - он и в Африке педагог.
- Анжела Петровна! Чем у вас ребёнок занимается? - строго сказала Вера Игнатьевна. - Прекратите сейчас же! Кто потом из него вырастет? Маньяк Девочкин? И сами ведите себя пристойно! Я же не слепая! В конце концов, кто из нас служит в полиции нравов? Я к вам обращаюсь! А то наш водитель во что-нибудь врежется! Хмельная от счастья Анжела подняла голову:
- Не такой уж он маленький, Верка… - хихикнула она и облизнулась. - Не прессуй чёрного. Он вне нашей кон… компетем… ции… И снова предалась изнеженности нравов.
- Хиха де пута манчада, - злобно процедила учительница. - Вергуэнца!
- Не связывайтесь с ними, сеньора Вера, - сказал кум Понсиано, покончивший с угощением. - И с этим парнем тоже зря возитесь. Это же обыкновенный коко, только во плоти. Он бродит ночью по деревне, бесит скотину, пугает парочки после танцулек, орёт, гадит в квашню хозяйкам - отвратительный тип. Такой жил у нас в кладовой, и я лет до семи в него верил и боялся, а потом взял оглоблю да ка-ак…
Но сердобольная Вера и письменным-то характеристикам не придавала значения, уповая на индивидуальный подход:
- Маленький! Это дрянь! Я тебе лучше песенку спою!
Малыш неожиданно легко отказался от растлевающего устройства и присел у ног Веры Игнатьевны на какую-то бесформенную кучу.
- Куда это мы залезли? А, знаю! Наши балбесы на выпускной в такие наряжались! Это то же дрянь. Ты лучше слушай:
Баю-бай, баю-бай,Поди, бука, под сарай,Поди, бука, под сарай,Коням сена надавай.Кони сена не едят,Все на буконьку глядят.Баю-бай, баю-бай!К нам приехал Мамай.К нам приехал Мамай,Просит - буконьку отдай.А мы буку не дадим -Пригодится нам самим.Буке некуда легчи:Под сараем кирпичи…
Первым захрапел кум Понсиано.
ГЛАВА 32
Никогда не понимал женщин.
Что им нужно? Что им всем нужно? Что им всем нужно от меня?
Неужели дремлющий в них первобытный инстинкт позволяет разглядеть сквозь ветхую телесную оболочку настоящего меня - Повелителя Грёз и Владыку Хаоса? Неужели в мешке нельзя утаить не только шило, но также и мыло?
А, может быть, эта гиперборейская жрица варварского культа Кибелы или Иштар-Ашторет лишь случайно воспользовалась моей минутной человеческой слабостью там, в полумраке отхожего места, подобно коварной вдове уничтоженного мной Родерика Блэкбери?
О нет! Я узнал её! Я узрел стоявшую у её ног Чашу Танит, выкованную из освящённого цинка, а в руках она держала Посох Танит, вырезанный лично Хастуром из самой тонкой ветви вековечного ясеня и увенчанный перекладиной, поддерживающей влажный Покров Богини.
Узкий язык пламени, вспыхнувший между нами, сделал всё очевидным. Это она, моя Вечная Супруга, похищенная мстительным Азатотом ещё в те далёкие зоны, когда по Земле бродили только одинокие эласмотерии, а вулканы не могли вырваться из своих узилищ. Все эти бесконечные тысячелетия ждала она меня на бескрайних зимних просторах…
Моя верная Танит! Так вот что означали твои странные телодвижения и нарочито грубые троглодитские выкрики! Ты пыталась с помощью Посоха и Покрова, смоченного в Источнике Забвения, стереть мои следы! Ты думала, что твой Леденящий Перст Угольных Полей Херакса - всё тот же жалкий беглец, преследуемый нашим гонителем и разлучником! Ты решила спасти меня!
Но я произнёс несколько слов - и свершилось преображение.
О нет, моя Танит, насколько я понял, не утратила своей силы, напротив - ей даровано было право преследовать тех самых жриц Кибелы, что ритуально торговали своими телами в воздушном порту, стараясь, в угоду Азатоту, помешать моему визиту. Вот почему нас так страшно болтало в воздухе!