Выжигать тавро принадлежности.
Помню, как снесло крышу от понимания, что все эти чувства пробудила во мне дешевая подстилка, шлюха, до усрачки красивая давалка, успевшая ублажить вагон мужиков до меня…
Не отрываю взгляда от своей жены и принимаюсь избавляться от одежды, расстегиваю и отбрасываю рубашку, а перед глазами вспышками кадры моей встречи с очередной заказной моделью.
Дикая кошка, которую я собирался отодрать и слить на утро, стала для меня всем.
До нее было многое. Успел устать от на все готовых шлюх, подставляющих задницы и отсасывающих по первому требованию.
Игра на контраст от очередной модели заинтересовала. Вызвала желание понять, в кого играет мой презент.
А оказалось, что не играла. Честная с первых слов и криков ненависти. Полюбил ее. С первого взгляда запал.
Не я отнял у нее свободу.
Она поработила меня.
Провожу пальцами по овалу лица. Многое пережили с ней. От ненависти до любви и обратно на скоростях гоняли.
Красивая. Кожа – фарфор.
Открывает глаза и смотрит на меня. Разбудил все-таки.
– Ты еще не ложился… – губки складывает.
– Дела, – коротко отвечаю и зарываюсь пальцами в мягкость волос, натягиваю немного, заставляя приподняться.
Тянется за моей рукой, а я балдею от открывающегося вида.
– Помнишь, какой сегодня день? – шепчу в приоткрытые губы и выбиваю вздох.
Жизнь назад в полночь очередную полуголую девку бросили к моим ногам, повязав презент бантом.
Кто знал, что эта встреча изменит всю мою жизнь. Станет точкой невозврата, разделив все на до и после.
Интересная игра цифр.
– Ваня…
Хриплый голос натягивает нервы струнами и заставляет отбросить лишние мысли…
Ловлю губами сбивчивый шепот, провожу носом по щеке, принюхиваюсь. Прикрывает глаза и отдается на растерзание моей жестокости.
– Как же от тебя охренительно пахнет моей женщиной…
Разрываю сорочку и отшвыриваю тряпку в сторону, прикусываю молочную, белоснежную грудь, рука ползет к кружевным трусам…
– Уже вся потекла… – облизываю пальцы, ощущая острую сладость.
– Возьми меня, Ваня. Так же, как тогда, – шепчет рвано.
Ухмыляюсь, ловлю затуманенный взгляд.
– Как тогда вряд ли получится, больно уже не будет…
Ловлю лукавый блеск глаз, пальчиками хватается за мою шею и приподнимается, трется острыми сосками.
– С тобой всегда больно, невозможно насытиться. Хочу, чтобы трахнул жестко. Всю ночь имел, пока сознание от наслаждения не потеряю.
Провожу большим пальцем по спелой нижней губе.
– Ты сама попросила, радость моя…
Проводит языком по фаланге и берет глубоко в рот, сосет умело, как люблю. Хватаю за шею и ставлю на колени, заставляю смотреть снизу вверх и в нетерпении кусать губы.
– Моя шлюха. Только моя.
Целую сочный рот и отпускаю, позволяю взять инициативу в тонкие пальчики.
Ухмыляюсь. Изменения есть, конечно. Сам натренировал свою голодную ласковую кошечку со сладкой киской.
Прояви Аврора подобную прыть и опыт в первую встречу…
С первой секунды она была больше, чем разовая шлюха, и если бы пришла ко мне наученная всему, я бы охуел и исполосовал ее всю за то, что под другими была.
Всегда кровавым был, оттого и кликуха.
Поднимается и слизывает капельку пота с моего пресса, бряцает пряжка ремня, выпуская член из брюк. Опускается, не отрывая от меня взгляда, достает до нутра и заставляет хотеть ее так, что все тело пульсирует от боли.
Раздвигает губы в чувственной улыбке, а затем тонкими пальчиками ухватывается за стержень, проводит языком по стволу, делает круговое движение и берет глубоко.
Моя опытная шлюха, от которой меня уносит.
Отшвыриваю ее на подушки, наваливаюсь сверху. До сих пор вид распятой подо мной Роры заставляет слюну накапливаться во рту. Облизываю маленькие горошинки затвердевших сосков, пробую и не могу насытиться. Вкус, запах – все пьянит в ней.
– Ваня, не мучай, пожалуйстааа, – скулит от возбуждения, – хочу почувствовать тебя внутри…
Зеленые глаза распахнуты, моя маленькая бездна, мое удовольствие. На пушистых ресницах дрожат слезы.
Не могу больше терпеть. Раздвигаю длинные ноги и отодвигаю кружевную преграду.
Застываю у входа.
Громко всхлипывает, трется мокрой щелью о головку, пытается насадиться. Ухмыляюсь, ловлю ее голодный взгляд.
– Не думала ведь, что станешь по-настоящему моей, да, Рора, когда рвал свою необъезженную суку и когда исполосовала меня всего ногтями и кончила, оставив свою девственность у меня на члене?
– Кац, ты всегда был психопатом! Не мучай, возьмиии…
Хныкает, когда провожу головкой по мокрым складкам. Смотрю в глаза, наполняющиеся чистыми капельками слез.
Льнет ко мне вся, трется, и проводит языком по шее, прикусывает подбородок, впивается в мой рот.
– Я тоже могу поиграть, – улыбается, предвкушая. Заставляет кровь в венах взорваться от адреналина и похоти, член болезненно дернуться, а яйца потяжелеть.
– Моя хищница.
С силой насаживаю ее на себя, выбиваю крик.
– Ммм…
Балдею от того, как стонет мне в рот и начинает метаться под силой остервенелых ударов, закатывая от наслаждения глаза.
Глава 36
Аврора Кац
Иван меня не просто берет, он трахает до судорог, редко бывает нежен и приучил меня к своему аппетиту.
Играет моим телом словно перышком, разворачивает, заставляет упереть голову в матрас и ввинчивается внутрь, ударяет в матку.
Накручивает мое наслаждение, как пружину, доводит до судорог и отпускает, заставляет взрываться снова и снова.
– Теперь сама, хочу посмотреть, как натягиваешь себя на член, – говорит хрипло, приказывает, и я подчиняюсь, не задумываясь.
Кровавый заставляет себя слушать. Невозможно противиться, он прогибает, продавливает и отпускает.
Вцепляюсь ладонями в простыни, сжимаю зубы и насаживаюсь на огромный член, увитый пульсирующими венами, прошиваю себя и пытаюсь не кричать громко, голос уже сорван, связки напряжены, и я могу завтра вообще не произнести ни слова.
– Трахай себя, сильнее насаживайся… вот так… как же, блядь, это красиво…
Не выдерживает, кладет огромные ладони на мой зад и берет инициативу, не отпускает, натягивает без передышки, без устали.
Бьюсь под ним, ощущаю, как огромный пульсирующий член работает тараном, током сшибает. Накрывает мои плечи горячими пальцами и поднимает, заставляет откинуться, опереться спиной о гранит грудной клетки, изменяет угол проникновения, обнимает, словно в тиски зажимает. Ласкает нежно-нежно, пока член орудует внутри с чувственностью отбойного молотка, он аккуратно играет с сосками, крутит. Опускает руку к мокрым складкам, играется с клитором, нащупав точку чувственного наслаждения.
– Ваняяя, Ванечка, – рыдаю уже, не могу больше.
Не жалеет меня, размазывает влагу по лепесткам. Действует на контрасте. Ласка рук и безжалостная долбежка членом, пробивает жестко, жестоко, засаживает до упора. Натура у него кровожадная, порочная и во всем это проявляется. В жизни, в любви, в сексе.
– Кричи для меня, Рора, громко.