Читать интересную книгу Сладкий плен его объятий - Александра Хоукинз

– Здесь очень просторно.

Это замечание вызвало у Рейна улыбку. Это было так похоже на Девону!

– Тут не помешало бы поставить мебель и статуи и повесить несколько картин. Но в сельской местности участились кражи.

– Дело не в кражах. Дело в отсутствии внимания. Особенно с твоей стороны, – заявила виконтесса, стоя в открытых дверях. – Я как раз собиралась перекусить. Вы оба можете ко мне присоединиться.

Она вышла, и им не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ней.

– Это твоя мать? – тихо спросила Девона.

– Никто другой не посмел бы так держаться.

Рейн подал Девоне руку, и они вдвоем, выступая единым фронтом, вошли в комнату, где был накрыт завтрак. Впервые за все это время он будет противостоять матери не в одиночку.

Комната, в которую они вошли, явно принадлежала вдовствующей леди Типтон. Кремовые стены были украшены узором из цветов и виноградной лозы. Деревянный пол был вымыт дочиста. Любимый бабушкин индийский ковер занимал почетное место у камина. Рейн не мог сдержать циничной ухмылки, глядя на подставку в неоклассическом стиле с погребальной урной из черного фарфора. Вдова сохранила те вещи, которые представляли для нее ценность, и избавилась от остальных. Она, по-видимому, очень дорожила керамикой Веджвуда.

– Я не знала, что у тебя есть любовница, Рейн. Только вот не могу понять, зачем ты привез ее сюда. – Мать засопела, как будто даже дышать одним воздухом с ними ей было неприятно.

Рейн почувствовал, как Девона напряглась, готовая нанести ответный удар, и сжал ее руку, не зная, как она отреагирует на походя нанесенное оскорбление. Его мать инстинктивно оценивала противников и всегда нападала на самого слабого. Она вполне заслуживала безжалостного отношения к себе.

– Мадам, этот дом и земля принадлежат мне. Я вправе делать тут все, что мне вздумается. Вы, к сожалению, не можете сказать того же о себе.

– Я не собираюсь здесь сидеть. – Глаза леди Джослин, такие же, как у сына, только старые и усталые, превратились в узкие щелки. – Я не позволю тебе навязывать мне общество твоей шлюхи. Да еще в присутствии Медлин. Убирайтесь из этого дома.

– Леди Типтон! – Девона шагнула вперед, прежде чем Рейн успел сказать матери, что он думает о ее распоряжениях. – Произошло недоразумение, которое мне хотелось бы исправить, прежде чем один из вас скажет что-нибудь такое, о чем потом придется пожалеть.

Вдова издала неприятный звук, который, по-видимому, следовало считать смехом.

– Я никогда не жалела о сказанном.

Девона отошла от Рейна и села на диван рядом с его матерью.

– Это в вас говорит гордость. – Она взглянула на мужа. – Вот и сын у вас такой же.

– Рейн, это предел совершенства. Такие философические наклонности… Где ты откопал это создание? – насмешливо поинтересовалась мать.

– Хватит! – заорал Рейн, окончательно теряя терпение. – Если вы не проявите должного уважения к моей супруге, то вместе с дочерью окажетесь в таком домишке, где вам и повернуться будет негде. Вы меня поняли?

– Как это похоже на тебя, Типтон. – Неодобрение Девоны было волной, которая обрушилась на его гнев и подавила его. – Только ты мог превратить сообщение о браке в угрозу.

Чашка с блюдцем задребезжали в руках у его матери.

– О браке? Ты женился на своей любовнице?

– Мисс Девона Бидгрейн никогда не была ничьей любовницей. Предполагать иное – значит навлечь на себя мое неудовольствие. Можете говорить гадости мне, если уж вы так устроены, но оставьте в покое мою жену.

Вдова выглядела так, как будто из нее выпустили воздух. Губы у нее дрожали. Она попыталась взять себя в руки.

– Зачем ты приехал? Не за моим же благословением?

Девона, неверно истолковав обиду и горечь матери Рейна, еще раз попыталась не допустить, чтобы их первая встреча закончилась скандалом.

– Мы сбежали. У нас просто не было времени собрать своих родных вместе…

Услышав это, Джослин снова воспрянула духом.

– Вы сбежали в Гретна-Грин? Тогда все понятно. Что ты натворил, Рейн? Наградил ее ублюдком, из-за чего у ее семьи не оставалось выбора и им пришлось принести ее в жертву Рафинированному Трупу?

Девона так крепко сжала свою сумочку, что побелели пальцы, и резко поднялась.

– Мне совершенно не важно, кто вы. Но вы не имеете права так говорить о Рейне. Ваш сын – умный и на редкость добрый человек. Я вышла за него замуж по собственному желанию. И от души надеюсь, что он унаследовал характер своего отца, потому что никогда еще не встречала такого низкого существа, как вы, с материнским инстинктом змеи!

– Девона! – Рейн попытался оттащить ее от матери.

Джослин, не привыкшая мириться с поражением, тоже встала.

– Законная она жена или незаконная – мое мнение о твоей спутнице остается прежним. Ты и твоя шлюха можете убираться из этого дома!

Рейн размахнулся и ударил ногой по столику, с которого посыпались осколки любимого чайного сервиза его матери.

– Я услышала шум, – начала служанка и остановилась, увидев опрокинутый столик. – О, мадам, неужели это вустерский сервиз?

Рейн, которому удалось наконец заставить мать прикусить язык, ответил:

– К сожалению, да, мисс…

– Миссис, милорд. Миссис Пул. – Не зная, как себя вести, служанка бросила быстрый взгляд на хозяйку.

Но та не сводила глаз с разбитого фарфора.

– Ну, миссис Пул, судя по виду этой комнаты, вы хорошая экономка.

– Я знаю свое дело, сэр, – подтвердила женщина.

– Приятно видеть результаты тех средств, которые я трачу на Фоксенкловер, – заметил Рейн, ведя Девону к двери.

Она все еще была в ярости и, наверное, до крови прокусила язык, чтобы не сказать ничего больше. Скоро он успокоит ее и отведет туда, где их разговоров никто не услышит.

– Наши комнаты готовы, миссис Пул?

– Да, конечно, сэр. Вы с леди, пожалуйста, следуйте за мной.

Девона пошла за энергичной миссис Пул, а Рейн задержался, бесшумно закрывая дверь в комнату матери.

Девона раздраженно сдернула с рук перчатки и бросила их на стол. Дура! До нее доходили слухи, она сама видела, как замыкается Типтон, когда речь заходит о его семье. А что же она наделала? Накинулась на его мать! Злясь на себя, огорченная Девона изо всех сил рвала ленты на шляпе, когда в комнату вошел Рейн.

Ее глаза горели от непролитых слез, и она дергала затянувшуюся узлом ленту, пока не порвала ее. Ну вот, теперь и ее хорошенькая шляпка испорчена! Злость, которую Девона испытывала с того момента, как перешагнула порог комнаты Джослин, сменилась горечью. Она без сил опустилась на стул.

– Я испортила шляпу, – сказала Девона, и слезы, которые она так долго сдерживала, покатились по ее щекам.

– Я куплю тебе дюжину шляп вместо этой. – Рейн осторожно снял с нее головной убор и положил его на стол.

Присев перед женой на корточки, он погладил ее по руке.

– Прости меня. Я сама не знаю, почему плачу. – Девона свободной рукой попыталась вытереть слезы.

– Не знаешь? – Рейн прищурился, становясь похожим на мать. – Мне кажется, причин у тебя достаточно. Ты только что узнала, что твоя свекровь – ужасная, невыносимая стерва, – сказал Рейн спокойно, как будто говорил о погоде.

– Типтон! – Девона задохнулась и подумала: как странно, что ей стало смешно в такой совсем не смешной ситуации.

– Вот видишь, ты уже не плачешь. Говорить правду всегда полезно. Это успокаивает.

Рейн поднялся. Казалось, его что-то заботит.

– Хочешь, я помогу тебе раздеться? Никто не упрекнет тебя за то, что тебе захотелось вздремнуть.

– Твоя мать подумает, будто я прячусь от нее.

– Разумный тактик знает, что такое хорошо спланированное отступление. Что-то мне подсказывает, что вдова пересматривает план своей атаки.

Девоне не понравилось его самодовольное выражение. Он получал слишком явное удовольствие, доставляя неприятности своей матери.

– Зачем мы сюда приехали, Типтон? – В голосе Девоны снова зазвучали резкие нотки.

– Я тебе уже объяснял.

Ее вопрос, казалось, ничуть не удивил Рейна.

Девона бросила на него строгий взгляд, за который Уинни наградила бы ее аплодисментами.

– Я слышала, что ты мне говорил. А теперь я хочу узнать правду. Ведь это так полезно. Это успокаивает, – насмешливо протянула она.

– Девона, какую причину я могу назвать после того, как ты уже все решила, даже нашла слова, которые хочешь от меня услышать? – Рейн притянул ее к себе. – Не засыпай, – пробормотал он, и ее тело тут же отреагировало на его требование. – Мы одни. У нас есть кровать. Догадайся, чего я хочу.

Девоне не пришлось догадываться. Его возбуждение было и видимым, и осязаемым. Ей вдруг захотелось самой расстегнуть пуговицы на его брюках, и при этой мысли пульс Девоны участился. Она отодвинулась, чтобы не поддаться соблазну.

– Полагаю, даже самая ужасная мать рассчитывает на то, что ее сын выполнит свой долг ради титула.