не принимать женщин-врачей, поскольку они явно неспособны «выносить физическую усталость и умственную тревогу, связанные с акушерской практикой, во время менструаций» [25].
Это возмутительно, что акушеры и гинекологи мужского пола допускали мысль, будто менструация делала женщину неспособной заботиться о других женщинах. Откровенно говоря, мужчины, которые несли эту чепуху, были одержимы тем, чтобы держать их подальше от «священной дисциплины». Однако хватка медицинской мизогинии наконец начала ослабевать. Развеявшее мифы исследование Патнэм Якоби стало триумфом рациональной науки над сексистскими спекуляциями и совпало с некоторыми колоссальными успехами женщин в медицине. В 1876 году парламент принял Закон о полномочиях, который разрешал всем британским медицинским ассоциациям предоставлять лицензию квалифицированным врачам независимо от их пола. В том же году Американская медицинская ассоциация приняла в свои ряды первую женщину. Ею стала Сара Хакетт Стивенсон, врач из Иллинойса, которая позднее первой из женщин вошла в Государственный совет здравоохранения.
Ни социальный прогресс, ни научная объективность не могли обезоружить мужчин, которые настаивали, что представительницам противоположного пола с их примитивными мыслями и чувствами место на кухне.
Ранее в 1870-х годах американский невролог Сайлас Уэйр Митчелл усердно придумывал теории о том, какую угрозу интеллектуальный труд несет «будущей полезности женщин» [26]. Он считал, что смешанное обучение смехотворно, и его ужасала возможность получения девочками моложе 17 лет «мужского» образования. «Нервные болезни», по его мнению, были настолько распространены среди американских девушек и женщин, что даже без образования они были «физически неспособны» выполнять обязанности жен и матерей.
Работая хирургом во время Гражданской войны в США, Митчелл наблюдал за тем, как нервная боль, вызванная пулевыми ранениями, истощала тела и умы солдат, доводя их до истерики. Он разработал тактику восстановления истощенных нервов, состоящую из постельного режима, питания с высоким содержанием жиров, массажа и электрической стимуляции мышц. После войны у Митчелла произошел нервный срыв, и он сам себе поставил диагноз «неврастения» (термин, введенный американским неврологом Джорджем Миллером Бирдом в 1869 году и обозначающий нервное истощение, обостренное хроническим стрессом повседневной жизни). Хотя неврастения встречалась как среди мужчин, так и среди женщин, ее причины для Митчелла явно не казались гендерно нейтральными. Если у мужчин, по его мнению, она развивалась из-за тяжелой работы, то у женщин — либо из-за домашних или семейных проблем, либо как результат чрезмерной учебы, мешающей следованию биологической судьбе [27]. Митчелл в 1860-х и 1870-х годах лечил собственные приступы неврастении, или «весьма нервного темперамента», «отдыхом и развлечениями» [28]. Хотя он признавал, что физический отдых лечит нервы как мужчин, так и женщин, из-за его фундаментальной убежденности в женской физиологической, умственной и социальной неполноценности предложенное им лечение напряженных женских нервов походило скорее на способ успокоиться, чем на реальную медицинскую помощь. После того как в 1873 году Митчелл обратил внимание на женские нервные болезни, он стал продвигать свое печально известное «лечение отдыхом» как метод улучшения нежной женской конституции и удержания женщин дома.
Митчелл настаивал на том, что пациентки с нервным истощением и симптомами истерии, особенно молодые, худые и анемичные, должны оставаться в постели около двух месяцев, усиленно питаться (есть суп на говяжьем бульоне и пить два литра молока в день), подвергаться электротерапии и избегать любой физической активности, кроме чистки зубов. «Нет ничего более привычного, — писал он в 1877 году, — чем видеть молодую женщину, не соответствующую стандартам здоровья. Она все время устает, страдает болями в позвоночнике и рано или поздно разыгрывает полноценный истерический спектакль» [29].
Для Митчелла истерия была не чем иным, как набором жалоб, придуманных избалованными девушками из среднего класса, чтобы сбить врачей с толку и вызвать сочувствие.
Его методы «терапии» были направлены на то, чтобы сломить решимость нездоровой женщины и заставить ее перестать искать внимания. «Чтобы вылечить такую пациентку, нужно изменить ее как морально, так и физически», — советовал он.
Мисс Б., «красивая крепкая девушка» 16 лет, страдала судорогами, проблемами с желудком и параличом конечностей, из-за чего и попала к Митчеллу. Он считал ее «ребенком, которому для выздоровления требовалось спокойное и твердое обращение». Другим женщинам, вероятно, нравилось играть в хороших пациенток, потому что им льстило внимание Митчелла, однако к мисс Б. это не относилось. Ее поместили в больницу в Филадельфии, специализирующуюся на нервных расстройствах, где Митчелл был главным врачом. За девушкой ухаживала одна медсестра. Пациентке запрещалось использовать руки для каких-либо целей, даже для еды. Мисс Б. нравилось вязать, шить и читать, но все это оказалось под запретом. Она ненавидела молоко, и ее рвало всякий раз, когда ее заставляли его пить. «Один или два выговора, несколько жестов отвращения и обещание, что она скоро начнет есть самостоятельно, если будет следовать моим рекомендациям, помогли нам пройти через это», — писал Митчелл [30]. Он был не против принудительного кормления через нос или прямую кишку, если пациентка отказывалась есть. После года «лечения отдыхом» мисс Б. так ослабла, что едва ходила даже на костылях. «Вот что значит лечить истерию, — писал Митчелл. — Нет ни короткого пути, ни королевской дороги» [31]. В итоге весь медицинский «опыт» этого врача заключался в унизительном и жестоком обращении с девушками и женщинами, но его методы считались настолько эффективными, что он стал широко известен как в Америке, так и в Великобритании.
В 1892 году Шарлотта Перкинс Гилман привлекла внимание к «лечению отдыхом» через новеллу «Желтые обои», опубликованную в «Нью-Ингленд мэгэзин» [32]. В тексте говорится о женщине с тяжелой депрессией, чье психическое состояние ухудшается после того, как муж-врач запирает ее в комнате с яркими обоями. В течение трех месяцев героиня вынуждена отдыхать и воздерживаться от любой интеллектуальной или творческой деятельности. Муж думает, что ее состояние неопасно и у нее лишь «легкая склонность к истерии». «Пожалей свое сердечко! — восклицает ее он. — Все твои страхи и симптомы — глупая фантазия!» Эта новелла отражала мнение Гилман о вредных последствиях брака для женского тела и разума. Она основана на ее собственном опыте: в 1887 году ее подверг «лечению отдыхом» лично Митчелл.
После рождения дочери Кэтрин в 1885 году у Гилман началась «усиливающаяся меланхолия, <…> состоявшая из болезненных ощущений, <…> сильной слабости и постоянной головной боли, которая наполняла сознание множеством тревожных образов» [33]. Она не могла читать, писать,