среди опрокинутых в бою чёрных свечей. — Ладошку.
— Твою мать, а кто их оставил? — я наклонился над одной из свечек. Битлинги были не похожи на разумных существ, способных работать с воском. Они конечно могли украсть свечи из деревни, но этот вариант казался мне не менее сомнительным. — Здесь что-то очень сильно не так.
Поднявшись на ноги, я обернул вокруг клинка пугала рукав собственной рубахи, но взглянув на оставшееся количество очков здоровья — в лучшем случае одна пятая часть камня на поясе сияла — передумал. Не хватало ещё умереть от потери крови. К тому же, я ещё не потерял чувствительность. Пусть наличие клинка в груди и было крайне болезненным, вытаскивать его из тела было бы ещё больнее. Наёмники смотрели на меня, настороженно и напугано. Они явно хотели домой.
— Курт, — обратился я к пареньку. — Ты сможешь идти?
— Да, господин.
— Тогда идём. Нужно выйти с поля, но не приближаться слишком близко к поселению. Барк, возьми кисти и свечи. Надеюсь, мельник узнает что-то из этого.
Наёмник кивнул, и мы направились в ту сторону, откуда пришли. Медленно, боль исчезала — видимо заканчивалось действие введённого человеком с билборда препарата. Мне пришлось взвалить труп сына мельника себе на плечо. Мальчишка был лёгким, однако от тела всё ещё воняло.
Я был уверен, что очередной отряд битлингов обязательно попытается ударить нам в спины, чтобы вернуть тело своего… кем бы пугало для них не являлся. Почему-то шёпотом предупредил об этом соратников, и приказал взять раненого Курта в коробку — окружив его со всех сторон. Как всегда, когда предсказываешь какое-то дерьмо, оказываешься правым. Битлингов услышал Лотр, и мы остановились, встав спинами к Курту и подняв щиты. Шестеро — снова — битлингов набросились на нас с двух сторон, но двоих Баш и Барк убили в первую же секунду боя — практически встретив уродцев своими копьями, когда твари вылезали из зарослей. Потеряв ещё одного бойца, насекомые отступили. Мы продолжили медленно продвигаться к выходу из полей, ещё пару раз встретившись с этими монстрами, но с каждым разом их было всё меньше и меньше. Практически не получив ранений во время обратного пути, мы выбрались из локации.
— Главное, — обратился я к своим наёмникам. — Не теряйте бдительности. Эти твари ведь не прикованы цепями к полям, могут и прийти за этим.
Указав кивком головы на пугало, я с ужасом обнаружил что изо рта паренька продолжают валиться личинки. Они уже выложили собой тропку, от нас до полей. И продолжали ползти кто куда, оставляя после себя голубой слизистый след.
— Вот это точно не хорошо, — сказал я. После чего обратился к Барку. — Слушай, делать нечего. Беги к мельнику, говори что нам нужны масло и факел. Иначе эти твари будут лезть из него и лезть, и не приведи боги, они найдут путь в деревню.
Барк кивнул, и направился в сторону мельницы и небольшого домишки, стоящего буквально в метре от неё. Курт улёгся прямо на траву, периодически постанывая от боли. Баш смотрел на поля, ожидая что новые твари могут появиться из зарослей в любую минуту. Я хотел воткнуть меч в живот пугалу и вскрыть его — от паха и до ребёр, но как только представил десятки личинок, которые сразу же после этого начнут выползать из трупа, резко передумал. Было бы неплохо заткнуть парню дыру вместо носа и рот, но это было слишком мерзко. И всё же, собравшись с силами, я нарвал траву и вместе с грязью затолкал её в сочащиеся гноем отверстия на лице сына мельника. В этот момент прибежал и запыхавшийся Барк.
— Донован скоро будет, господин, — улыбнулся он. — Сказал что как только всё нужное по дому соберёт, так сразу к нам.
Я кивнул усмехнувшись. После чего обратился к Барку.
— Давай пока отнесем Курта к ближайшему дереву, чтобы он мог усесться.
— Спасибо, — прохрипел парнишка, и на его бледном лице появилась вымученная улыбка.
Вдвоём мы подняли юношу и отнесли его к большому дубу, метрах в пяти от того места, где остались Баш и труп пугала. Улыбнувшись, Барк весело обратился к Курту:
— Всё с тобой будет хорошо, парень. Ты крепким оказался.
— Не накаркай, — успел сказать я, и в этот момент раздался пугающий свист. Я успел вздрогнуть, а Лотр успел прыгнуть на звук. К счастью для пса, арбалетный болт пронесся мимо него, вонзаясь в подставленный мною щит. Отбросив стрелковое оружие, мельник, чьё лицо было выкрашено чёрной и голубой краской, снял с пояса громадную колотушку, которой видимо до этого молол зерно и бросился на наёмника, который продолжал наблюдать за полями.
Баш не успел среагировать. Он только начал поворачиваться к Доновану, не понимая что вообще происходит, и тот уже опустил колотушку ему на голову. Череп хрустнул, мозги хлынули на траву, Курт заорал. Я поднялся на ноги и бросился вперёд, прикрывая голову щитом. Барк, зарычав, бросился на убийцу. Добежав до него, буквально за несколько прыжков, он попытался достать мельника копьём, но тот ударом колотушки попросту расколом древко на две части. После чего сбил наёмника с ног, попав своим грозным оружием в щит. Я атаковал его клинком, целясь точно в голову — волшебное место, урон по которому проходит в двойном размере. Донован отскочил в сторону и замахнулся колотушкой на меня. Тело хотело прикрыться щитом, но мозг понимал что это гарантирует мне перелом, и я тоже отпрыгнул назад и влево. Донован смотрел на меня… с восхищением и уважением.
— Зачем, — прохрипел я. — Хрен с ним с сыном, я даже знать не хочу, но зачем ты послал меня искать его тело?!
— Я же просил принести тело в церковь, — губы Донована растянулись в улыбке, которую честнее было бы назвать оскалом. — А ты решил сжечь моего сына.
Новый удар колотушкой заставил меня снова отступить. Курт поднимался на ноги, и я рявкнул ему:
— Не смей! Лучше беги в деревню, если можешь двигаться!
— Ну нет, — Донован снова рассмеялся. — Никто из вас живым не уйдёт.
Он легко увернулся