Глава X
Ева правильно истолковала подмигивание Стэна Уолтерса — работа досталась ей. Подумать только, коммерческая реклама мыла! Ева ног под собой не чуяла. Рекс ей давно говорил, что лучше всего оплачивается реклама лекарственных средств, сигарет и мыла — именно в этом порядке. Ей перепало мыло! Это о чем-то говорит!
Еве нравились съемки. Нравилось быть в центре внимания, стоять в прозрачном пеньюаре перед множеством мужчин, не сводящих с нее глаз, — режиссер, продюсер, представитель клиента и вся съемочная группа: техники, осветители, звукооператор. Ева должна была наполнить чувственностью сцену умывания, а потом купания в ванне. Запреты родителей — не сметь появляться на экране полуодетой, которые чуть было не погубили ее карьеру, — теперь казались ей доисторическим прошлым. Как далеко она ушла от этого! Родителям хотелось навеки оставить ее девочкой, но она, Ева, шла к преображению в настоящую взрослую женщину.
Стэн Уолтерс внимательно следил за Евой, улыбался, шутил и после каждого дубля расхваливал ее таланты.
Помощник режиссера поторапливал группу:
— Поворачивайтесь, ребята, осталось двадцать минут до обеда! Не доснимете — не получите сладкого! Давайте, давайте!
Шел второй съемочный день.
— Хорошо пообедала? — подошел к ней Стэн.
— Я не ходила на обед. У меня все тело в морилке, и я боялась, что она сотрется.
Еве льстила заботливость Стэна. Он ей нравился, белобрысый здоровяк с мальчишескими ухватками.
— Ты не попросила, чтобы тебе сюда принесли поесть?
— Я не очень голодна, — ответила Ева.
— Там есть хрустящие хлебцы в пакете. Давай принесу!
— Хрустящие хлебцы? А что это? Стэн воздел руки к небу.
— Слушай, Ева, давай поужинаем сегодня вместе? Всю жизнь мечтал пригласить девушку, которая не знает, что такое хрустящие хлебцы!
— С удовольствием! — ответила Ева.
Ужинали во французском ресторанчике, потом отправились выпить в бар «Чакс композит», а потом Стэн предложил зайти к нему, посмотреть его призы. Парусный спорт — его хобби, объяснил он, у него в Ларчмонте есть собственная яхта.
Стэн знал, как провести уютно вечер в такой холод: разжечь камин и устроиться поближе.
— Ты мне очень нравишься, Ева, — сказал он, беря ее за руку.
Ева улыбнулась в ответ — ей было тепло и хорошо, присутствие Стэна придавало всему какой-то особый комфорт, отчужденность исчезла, и он нежно поцеловал ее, а на его лице играли блики огня…
Они полулежали в теплом объятии, потом его рука скользнула в ее блузку, другая умело расстегнула пуговицы, язык нашел ее ухо. Ева даже не заметила, как оказалась под ним, постанывая от наслаждения.
— Отпусти меня, — хрипло прошептала она.
— Не могу! — выдохнул Стэн.
Его рука была под ее юбкой, юбка мешала, и он вздернул ее наверх. Колени Евы непроизвольно раздвинулись, и она приняла его тело.
Ева ощущала напряженность его плоти, тянулась навстречу ей, рвалась к продолжению, к сладости и безумию, но это был великий грех! Как можно, Ева едва знакома с этим человеком! Как он может делать с ней такие вещи, возбуждать в ней страсть, которую позволительно испытывать лишь с тем, кого любишь, кто станет твоим мужем? Боже мой!
— Стэн, прошу тебя, — Ева пыталась освободиться. — Мне нельзя, я не могу…
— Детка, детка! — стонал он.
Его язык обжигал, и Ева ответила громким вскриком. Еще, еще, ей хотелось еще, но она не смела, не могла, не смела! Это же не любовь, это просто секс! Так нельзя!
Стэн сделался опять нежным, и Еве не хотелось покидать защитное кольцо его рук. Но она похолодела, когда рука Стэна проникла в ее трусики.
— Нет, Стэн, нет! Я должна остановиться. Нет!
— Зачем нам останавливаться, детка… Он дернул молнию брюк.
Боже мой, нет, это невозможно! Ева снова попыталась освободиться, но Стэн и одной рукой мог удержать ее, другой он расстегивал пояс.
— Стэн, прошу тебя!
Ева разрыдалась:
— Стэн, не насилуй меня!
Стэн рывком отодвинулся от нее и сел рядом. Ева не удержалась и заглянула в его расстегнутые брюки, но ничего не рассмотрела толком, потому что Стэн немедленно застегнулся. Она только обратила внимание, как он убирал это — осторожным движением, как бы обнимая пальцами.
— Стэн, я виновата перед тобой. Но, понимаешь, у меня есть принципы… Я не могу, я не могла допустить этого. Я не могу быть сексуальной игрушкой, мне надо, чтобы мужчина относился ко мне с уважением.
— Вот что, — прервал ее Стэн, — если бы я знал, что ты с придурью, я бы пальцем тебя не тронул! Насиловать? Да я в жизни ни одну не принуждал!
— Стэн, я объясню, я не такая, как другие, я верующая…
— Что ты не такая — это точно!
— Я бы хотела быть другой! И ты мне нравишься, Стэн… Не могла же она сказать, что не любит его, не могла же она задеть его самолюбие!
— Я хотела бы, но это же смертный грех!
— Что такое? Какой, к черту, смертный грех?
— Я католичка…
— А тебе известно, что сказал Магеллан о католической Церкви?
— Нет.
— А он сказал: «Церковь утверждает, что земля плоская, но я знаю — она круглая, потому что я видел ее тень на Луне и скорее поверю тени, чем церкви». Так он еще в пятнадцатом, черт бы его драл, веке говорил это!
— Я не понимаю, при чем тут…
— Вся эта белиберда насчет прелюбодеяния — результат определенного толкования истории. Евреям важно было хранить чистоту наследования, а поскольку в те времена еще не изобрели противозачаточных средств, то их заменил закон. Не прелюбодействуй — и патриархи не будут сомневаться в отцовстве. Католическая церковь никогда не умела идти в ногу со временем, а девушки твоего типа, которые в принципе могли бы получать от секса удовольствие, расплачиваются за косность церковников.
Он поднялся на ноги и надел пиджак.
— Пошли, я провожу тебя домой.
Ева покорно последовала за ним, тоскливо думая о том, научится ли она когда-нибудь правильно вести себя с мужчинами?
Глава XI
Из дневника Кэрри
20 декабря. Я в смятении. Я, было, подошла к логическому пониманию того, что и Долорес, и Чарлин совершенно правы в отношении Мела. Да, Мел с самого начала вел себя как подонок — он морочил мне голову, он не желал взять на себя даже доли ответственности за ребенка. Я все поняла.
Но я думала, что нам необходимо еще раз увидеться, и собиралась сухо и деловито сказать ему, к каким выводам я пришла.
Мы встретились в гриле отеля «Пьер», и вопреки всей моей решимости я вдруг почувствовала, что отношусь к нему по-прежнему. Я старалась не капитулировать, но меня просто фатально влечет к этому человеку. И я снова пыталась убедить Мела в том, что он отец ребенка, что как бы фантастично это ни выглядело, но это правда, что случилось чудо.