– Лишь бы подтолкнуть его к общению, – сказала Тру. – Не мешало бы установить джакузи. А в домашнем кинотеатре можно поставить аутентичные сиденья, как в зрительном зале. И автомат с попкорном.
Харрисон искренне оценил ее участие в их коллективном творчестве. Винс – тоже: прощаясь, даже поднес ее руку к губам, поцеловал и многозначительно посмотрел на Харрисона.
– Нынче таких девушек, как ты, днем с огнем не сыскать. – В его взгляде словно застыл немой вопрос: «Куда ты смотришь, старина?»
– Спасибо за комплимент! – сказала и скромно улыбнулась Тру. – Ты тоже мне нравишься, Винс.
Харрисон обнял ее за плечи.
– Через пару недель Тру выходит замуж за нашего общего школьного приятеля. Уверен, на свадьбе она затмит всех своим очарованием.
– О, – произнес Винс, и лицо его вытянулось.
Настроение Харрисона окончательно испортилось, когда он подумал о свадьбе Тру, хотя с чего бы ему волноваться по этому поводу? Гитары, частные самолеты, свидания на одну ночь, бесконечные концерты, карьера мультимиллионера – вот его жизнь.
Итак, визит на стройку завершился на довольно-таки неуклюжей ноте. И тем не менее Харрисон остался доволен планами Винса. Проект в активной работе, и Гейдж наверняка утихомирится, когда увидит новый дом.
– Ты точно не хочешь, чтобы я пошел с тобой и поговорил с кем-нибудь из банкетных менеджеров? – спросил Харрисон, когда они сели в машину и он взял курс на Чарлстон. – Мать Дабза вовсе не обязательно посвящать во все детали.
Тру беспокойно заерзала на сиденье.
– Я уверена: ей все равно доложат, ведь именно Пенн оплачивает все расходы. Я и глазом не успею моргнуть, как она окрестит меня неумехой и расскажет Дабзу, что это ты помог в организации свадьбы. Не думаю, что ему это понравится: он и без того не одобряет наше с тобой общение, – а если еще узнает…
– Весь город в курсе, что я живу в твоем доме, – перебил Харрисон. – Тут и узнавать нечего.
– Я должна сама рассказать ему о том, что происходит, – вздохнула Тру и полезла в сумочку. – Прямо сейчас и напишу.
– Дело твое…
И она написала. Отстукала длиннющее сообщение. Не прошло и минуты, как она получила ответ. Харрисон сгорал от любопытства.
– Ну, что там?
На ее лице появилась улыбка, и она прочла:
«Гембл публично втянул тебя в заведомо проигрышную игру на глазах всего города, не дал поля для маневра. Фамильная честь вынуждает нас идти на жертвы ради общего блага. Так что, если этот цирк пойдет на пользу городской библиотеке, я готов это стерпеть. Но пусть он держит при себе свои разнузданные лапы. Так ему и передай. Начнет косить в твою сторону – и он покойник».
– Мы всегда отлично ладили, – заметил Харрисон.
Тру залилась веселым смехом.
– Будто камень с души.
Несколько минут они ехали в обманчиво беспечной тишине, потом она сказала:
– И все-таки тебе не стоит мозолить прохожим глаза. Обмен эсэмэсками с Дабзом напомнил мне, что и тебе тоже нужно писать. По крайней мере напиши хоть одну стоящую песню. Это очень мило, что ты хочешь помочь мне с организацией свадьбы, но для тебя это лишняя головная боль. Особенно если учесть, что нам на хвост могут сесть папарацци.
– О, я проявляю недюжинные способности, когда нужно избавиться от них.
– Не сомневаюсь. Но не хочу быть причиной повышенного интереса с их стороны. Кроме того, я могу все сделать сама.
– Кто бы сомневался. Но подумай еще раз. Я бы мог пригласить именитого шеф-повара или связаться с менеджерами из других городов. Если загвоздка в южной кухне, то наверняка они справятся. Быстро разрулишь все неполадки и с чистым сердцем приступишь к веселым предсвадебным хлопотам. Будешь красить ногти, или… что там полагается делать невестам.
– Нет, спасибо. – Тру отбросила волосы со лба, просто так, без причины, потому что ему это нравилось. – Может, это звучит высокопарно, но приглашать шефа со стороны – признак дурного тона. К тому же по-прежнему нет ресторана для праздничного обеда. Надо искать вместительный зал, окна которого выходят на залив. Струнный квартет должен органично вписываться в обстановку. А музыкальной группе, естественно, потребуется сцена.
– И что они будут играть?
– В основном классические шлягеры. В числе гостей – деловые партнеры Дабза и знакомые Пенн, так что все определяет вкус семейства Уэринг.
– Благо в мире не перевелись любители классики, – сухо заметил Харрисон. – Спасают нас от нас самих.
– И все-таки как насчет новых песен? Что думаешь делать?
– Я не могу сидеть сложа руки и, обратив взор к небесам, молить ниспослать мне новый хит. Не знаю, как это происходит. Чем больше стараюсь что-то выжать из себя, тем плачевнее результат. Кто знает: может, в этот момент, пока мы говорим с тобой, над новым хитом работает мое подсознание?
«О красотке по имени Тру в обалденном платье до колен».
– Могу я чем-то помочь? – спросила Тру.
– Не думаю, – солгал Харрисон.
«Еще как». Только с ней у него был бесподобный секс. За два дня после той ночи на Палм-Бич он сочинил свой первый хит. Есть тут причинно-следственная связь?
Пожалуй.
Или нет?
Проклятье! Если бы Харрисон знал наверняка… Докопаться до истины тут сложновато, ибо собственное тело настойчиво склоняло его к выбору первого варианта, а сознание было готово выстроить самую хитрую теорию, лишь бы оправдать его желание затащить эту девушку в постель. Он с радостью увел бы ее от Дабза, не мучаясь виной, если бы верил, что так для нее будет лучше. Однако Тру заслуживает собственного места в чьей-то жизни. Может ли Харрисон дать ей это? Ведь нянчиться с Гейджем он обречен до скончания веков. Более того, карьера всегда будет занимать львиную долю его времени и сил, вытесняя Тру на обочину. Едва ли ее осчастливит роль преданной фанатки, готовой колесить с ним по белу свету: она рождена для жизни в Бискейне.
Что ж, придется держаться от нее на расстоянии вытянутой руки, но это не значит, что он не может быть ее другом. Ему удастся совместить и то и другое, если каждый вечер принимать холодный душ и представлять, что матушка в окружении небесных ангелов наблюдает за каждым его шагом.
Нет, пожалуй, стоит исключить идею об ангелах – достаточно холодного душа.
– Боюсь, ты мне вряд ли поможешь. – Харрисону наконец удалось обуздать свое агрессивное либидо, вспомнив, что, кроме дебютного хита, написано еще двадцать четыре песни, и все в свое время попали в десятку лучших в жанре кантри. И к ним уж Тру не имела никакого отношения. Общение с автором-исполнителем напоминает наблюдение за белкой, которая тянется к желудю через оконное стекло. Расшатывает нервы. Пробирает тебя жалостью и состраданием. А со временем ты начинаешь злиться, потому что угробил столько времени на глупую белку.