тебе Митч.
— Ты тоже не стал говорить иначе.
Я не осознавал, что мы кричали, пока не вошла медсестра и не приказала нам уйти. Часы посещения закончились.
— Они уйдут. Я останусь, — сказал я медсестре.
— Я не хочу, чтобы ты был здесь.
— Не будь сопляком.
— Хорошо. Тогда ты мне здесь не нужен.
— Жестко. Ты не останешься здесь один.
Прежде чем я успел возразить, он позвал медсестру, ожидавшую у двери.
— Я хочу, чтобы его удалили из моего списка вип-гостей.
— Хорошо, милый, — хмыкнула медсестра. Когда она обратила внимание на меня, ее глаза расширились в том знакомом взгляде похоти. Она двинулась, словно собираясь вывести меня, но один взгляд на мое лицо заставил ее остановиться.
— Киран, иди, — предложил Дэш хриплым от раздражения голосом. — Просто иди. Я останусь с ним.
* * *
— Убей его. — Нож пронзил плоть.
— Еще раз.
Звук разрываемой плоти и текущей крови, сочившейся из тела мужчины, смешивался с бесстрастными командами Фрэнка.
— Глубже вонзи в него нож, мальчик. Вот так, — поддержал он, когда я подчинился.
Глубокое и тревожное чувство продолжало скапливаться в моем животе, когда я бездумно вонзал нож в связанного человека. Руки, ноги и даже колени. Хуже всего был тошнотворный хруст костей.
Его крики заглушал кляп, но его глаза смотрели и умоляли меня, пока он держался за ту маленькую надежду, которая у него была. Даже сейчас я видел, как жизнь уходит из его глаз, пока использовал его для практики.
— Считай их своим холстом, — говорил мне Фрэнк.
Они никогда не позволили бы мне убить их. Мне пришлось сначала мучить их болью, которая искалечила бы, но не убила.
Я больше не был уверен, что это то, что должны были делать другие люди. Лили сказала, что это неправильно, когда я наконец признался ей. Не знаю, почему я рассказал ей о том, что они заставляли меня делать. После месяца, когда она так и не сдалась, Лили стала той, с кем можно было поговорить, а когда она все еще не поддавалась тому, что они хотели, она стала тем, кого нужно защищать.
Лили.
Я позволил своим мыслям думать о ней и о всем хорошем, чему она меня учила. Она рассказала мне о доме, она рассказала мне о своих родителях, своей собаке и даже о своем старшем брате Киране. Втайне я желал однажды стать Кираном. Кем-то, у кого есть семья, дом и даже школа.
В конце концов, мужчина умер с мучительным криком. Его кляп спас меня от необходимости терпеть угасание звука его жизни, но каким-то образом эффект был таким же.
Я перестал вонзать нож в его безжизненное тело и отчаянно подавил потребность очистить свой желудок.
Он был четвертым человеком, которого я убил сегодня, и когда я оглядел комнату, чтобы увидеть другие тела, я знал, что он не станет последним.
Глава 12
Лэйк
Стук в мое окно казался как вымысел моего сна. Сон, от которого я не хотела просыпаться, так что представьте мое раздражение, когда постукивание продолжилось, а затем последовали мелодичные перезвоны и гудение моего мобильного телефона. Фантазии и сон исчезли, превратившись в менее привлекательную реальность — просыпаться глубокой ночью.
Если это продолжиться, моя тетя проснется, и тогда мне придется провести остаток ночи, объясняя ей, почему мальчик-подросток бросает камни в мое окно.
Я знала, даже не отвечая на звонок, что это был Киран. Он был единственным, кто осмелился пойти против своего собственного правила, чтобы преследовать меня.
— Это действительно перебор, знаешь ли. Ты не можешь просто прийти и пробраться в мой дом, когда захочешь, — ворчала я про себя, зная, что он меня не слышит.
Я подошла к окну, цепляясь пальцами ног за плюшевый ковер, заглушая звук гнева. Иней спрятал окно от холодного ночного воздуха, и когда я схватилась за окно, чтобы открыть его, это было немного сильнее, чем нужно.
— Ты издеваешься надо мной, правда? — Его лицо и тело частично скрывали ночные тени. Тем не менее, я могла разглядеть темную толстовку, которую он носил, капюшон, накинутый на его голову, и блестящие пряди его темных волос, что выглядывали наружу.
— Я тебя разбудил?
— Сейчас три утра, Киран. И ты еще спрашиваешь?
В уголках его губ появилась мальчишеская ухмылка.
— Я никогда не принимал тебя за капризную соню.
— Что ты здесь делаешь?
Он небрежно пожал плечами и отвернулся, прежде чем снова встретиться со мной глазами.
— Хотел бы я знать, — наконец ответил он и почесал щетину на подбородке. Мне нравилась эта легкая небритость на нем. Это был проблеск человека, которым он однажды станет. По моему телу пробежала дрожь при мысли об еще более мужественном Киране.
— Очевидно, ты пришел за чем-то, иначе ты просто болван.
Он откинул капюшон и прищурился, гнев блестел в его бурных серых глазах.
— Ты собираешься меня впустить? — нетерпеливо спросил он.
— Я не планировала, — ласково ответила я и накрутила волосы на палец.
Он кивнул один раз, и когда появилась ухмылка, моя рука с опаской опустилась.
— Детка, я так или иначе попаду туда. Так что ты можешь позволить мне пройти через парадную дверь, как хорошая девочка, или я могу наделать много шума, пролезая через окно. А потом я посмотрю, как ты объяснишь любимой тетушке, почему я в твоей спальне в три часа утра… особенно если тебя поймали в довольно компрометирующем положении. — Улыбка, озарившая его лицо, была очаровательной и игривой, но послание в его глазах было совсем не таким.
— Я могу вызвать копов.
— А что ты будешь делать, когда я снова выйду и окажусь у тебя на пороге? Готова ли ты заплатить за последствия?
— Перестань ебать мне мозги, — выплюнула я.
— Меня не интересуют твои мозги, меня интересует трах.
— Наконец-то… настоящая причина, по которой ты решил выглядеть идиотом посреди ночи. Спокойной ночи, Киран. — Я схватилась за окно и захлопнула его прежде, чем он успел сказать что-нибудь еще. Я уже чувствовала, что попадаю под мощные чары его одержимости.
Я проскользнула обратно под одеяло, закрыла глаза и притворилась, что сложный, эмоционально разбитый мальчик, стоящий снаружи в темноте, не занимал все мое внимание. Мы оба знали, что случится, если я впущу его внутрь. Вероятно, это было то же самое сильное притяжение, которое всегда тянуло к моему сердцу, и привело его сюда.
Звук моего телефона нарушил тишину. Я знала, что это он, даже не глядя. К сожалению, любопытство победило мою решимость в жестокой борьбе, и я проверила