Что касается меня, то я заплатил взносы, когда был в тюрьме для несовершеннолетних.
По кровати и полу была разбросана различная одежда и каблуки. Комод усеян косметикой. Стены украшали плакаты с оркестром.
Все было размыто, когда я прошел и вошел в длинный темный коридор. Я не знал планировки, поэтому проверил каждую комнату в поисках своей цели.
Я был большим злым волком, который пришел, чтобы взорвать дом визжащей свиньи. Мать Ани утверждала, что у нее есть доказательства, подтверждающие, что я убил Тревора и Аню, и, хотя я на самом деле не убивал их, я был там, чтобы узнать то, что она знала.
После обыска в каждой комнате я убедился, что ее нет дома и больше никого нет. Я начал обыскивать дом сверху донизу. Когда ничего не было обнаружено, я отправил короткое сообщение Квентину, чтобы тот оставался на страже, затаился и ждал.
Глава 11
Киран
— Видишь эти перчатки? — Я вытащил черно-серый кожаный материал из задних карманов и издевательски помахал ими, чтобы она увидела.
Они все еще были новыми, так ни разу не надетыми. Я купил их в тот день, когда решил, что месть всегда подается холодной.
— Если ты когда-нибудь снова увидишь эти перчатки, это будет для тебя концом. Это не будет быстро или безболезненно, но я могу гарантировать, что это будет действительно больно.
Миссис Рисделл наконец появилась, когда даже не было и полуночи. Одиночество давало много времени для построения сюжета без влияния Марио или отвлечения… всех остальных.
— Я тебя арестую! — завизжала она.
— Продолжай и дальше себя убеждать в этом.
— Ты убийца.
— Да, есть такое… но я не убивал твою дочь. Ты мне не поверишь же конечно, и честно говоря мне плевать, но сегодня ты упомянула о доказательствах.
— Почему тебя они волнуют, если ты не убивал ее?
— Потому что я не совсем невиновен. Как и твоя дочь в принципе тоже, но сжечь ее заживо — не моя работа. — Я никогда раньше не делал так, чтобы подозрения падали на меня. И я не был так уверен в том, что делаю сейчас. — Но это не имеет значения, — добавил я, приходя в себя. — Скажи мне, что ты знаешь.
— Я ничего не знаю. Я сказала это, чтобы напугать тебя.
Она чертовски серьезно? Я наклонился и уперся руками о кухонный стул, к которому она была привязана.
— Я выгляжу так, будто хочу сыграть в игру «Тупой и еще тупее»?
— Это правда. Я ничего не знаю, и даже если бы знала, я бы тебе не сказала.
Я медленно и спокойно потянулся за спину и достал длинный охотничий нож, который сохранил из прошлой жизни, и тряпку, которую нашел в гараже.
— Ну, это было бы не очень умно с твоей стороны. — Я запрокинул ее голову, заткнул рот кляпом и быстро опустил нож. Ее приглушенные крики продолжались еще долго после того, как лезвие застряло в дереве между ее ногами.
— Следующий будет в твою коленку. Я расчленю каждую часть твоего тела и не позволю тебе ходить, говорить, слышать, трогать или пробовать на вкус. — Я вытащил кляп с ее рта. — Теперь будешь послушной?
Ее дыхание было рваным, а тело дрожало, и она со страхом смотрела на меня.
— Кто ты?
— Я тот, с кем даже твой худший кошмар не захочет связываться.
— Но ты же всего лишь мальчик.
— Что ж, тогда я полагаю, что это делает меня уникальной породы. Скажи мне, что я хочу знать. Часы тикают.
— Я же сказала тебе, я…
Нож был прижат к ее лицу, проведя тонкую красную линию на разукрашенной жирной коже щеки. Ее дрожь стала неконтролируемой и продолжалась даже после того, как я вынул нож.
— О Боже. Пожалуйста, не надо.
— Ты собираешься заставить меня убить тебя?
— Нет. — Она яростно покачала головой.
— Тогда дай мне то, за чем я пришел.
Я знал точный момент, когда сомнения оставили меня. Угрозы смерти было достаточно, чтобы убедить большинство, но мысль о том, чтобы жить с физическими недостатками, была самой убедительной.
— В моей сумочке, — сказала она. Я продолжал смотреть на нее, пока она не кивнула в ответ. — Во внутреннем кармане конверт с моим именем.
Я оставил ее, чтобы забрать дизайнерскую сумку среднего размера, лежащую на полу. Когда она пришла домой, я застал ее врасплох и сумел сдержать ее с небольшим сопротивлением, но не раньше, чем она бросила в меня сумочку.
Если честно, ненавидел это дело. Трудно стать жертвой в собственном доме, но также трудно быть агрессором, когда ты этого не хочешь. Я ни в коем случае не был психопатом. Мне не нравилось преследовать и терроризировать, но я делал то, что сделал бы любой человек, когда ему угрожали. Я нанес ответный удар.
Я достал конверт из ее сумочки и вместо того, чтобы сразу же разорвать его, оглядел ее с ног до головы. Мне нужно было кое-что сказать, прежде чем я увижу то, что там было, что убедило бы ее в том, что я убил ее дочь.
— Мне жаль, что ты потеряла дочь.
Это было все, что я хотел ей ответить. Сказать, что я сожалею, что ее дочь умерла, было бы ложью. Аня решила участвовать в очень зловещем плане против Монро и проиграла.
Лицо миссис Рисделл было в замешательстве, прежде чем она, казалось, сообразила. Она не кивнула и не подтвердила то, что я сказал, продолжая смотреть. Это не имело значения. Я пришел сюда, не чтобы загладить вину. Мне нужно было спасти свою задницу.
Я открыл конверт и достал единственное, что было внутри.
Карточку.
Чертова карточка сочувствия, на которой красочным курсивом написано «Извини за твою потерю». Я открыл карточку и почти проглотил язык.
Фотография — с достаточным количеством доказательств, чтобы запрятать в тюрьму на долгое время не только меня, — была внутри. Края карточки раскрошились под моей плотной хваткой, когда мое внимание привлекла жирная надпись на внутренней стороне:
Всегда пожалуйста.
* * *
Я вышел из ее дома так же тихо, как и вошел. Двадцать минут спустя я сидел на парковке больницы, безуспешно борясь с паникой и чувством неудачи.
План игры требовался быстро. Дэш был на быстром наборе, так что менее чем через десять секунд он был на линии.
— Дэш, нам нужно встретиться.
Его голос был сонный, когда он прорычал:
— Что? Прямо сейчас?
— А ты как думаешь, чувак?
— Где?
— Больница. Я уже здесь.
Я отключился и снова