увидеть мир, но всегда говорили о том, чтобы увидеть Ниагарский водопад. Это было последнее известное место, куда они ездили, когда мы общались.
— Твоя тетя не уезжала из Канады, Монро. В первую неделю она посетила несколько мероприятий, которые, как я полагаю, были связаны с ее книгами, а затем, после этого, она встретилась с каким-то парнем.
— Она познакомилась с парнем?
— Частный детектив. К тому же неплохой.
— Она искала моих родителей.
— Я знаю. — Он внимательно наблюдал за мной, но в его глазах не было ни тепла, ни сочувствия к тому, кто только что узнал об их умерших родителях. — Почему ты не хочешь знать?
— Потому что мои родители были мертвы в моей памяти уже давно, но я всегда думала, что, может быть, я была неправа. Иногда услышанное становится необратимым.
— Мы просто должны помочь тебе забыть.
Я не упустила то, каким сексуальным голосом он это сказал. Если бы секс с моим врагом означал, что я на время забуду о своих родителях, тогда я уступлю… только на этот раз.
Он снял мою одежду и небрежно уронил ее на пол. Я тоже хотела раздеть его, но, черт возьми, я не могла доставить ему это удовольствие, показав себя чересчур нетерпеливой.
Я была обнажена и мгновенно почувствовала себя еще более уязвимой. Он начал раздеваться, сначала сняв рубашку, у меня чуть не потекла слюна при виде его обнаженной груди. Все ли восемнадцатилетние выглядели так? Его тело было нереальным. Это также заставило меня стесняться своих собственных чувств.
Я была слишком худой? Моя грудь была слишком плоской? Моя задница была слишком дряблой? О, Боже… Что, если мои лодыжки были некрасивы?
Я осторожно проверила свои лодыжки. Вроде все как следует.
Разочарованная, я провела рукой по волосам и уставилась в пол. Я вела себя как полная идиотка. Это был не первый раз, когда мы вместе. Даже близко нет.
Легким толчком его руки я легла на спину, глядя на его ухмыляющееся лицо. От звука расстегивания его ремня и молнии мое тело сжалось от желания. Его серые глаза светились одержимостью, и по хищному выражению его лица я знала, что он собирался съесть меня заживо… и у меня не хватило бы здравого смысла, чтобы остановить его.
— Подожди.
Его бровь приподнялась от моих колебаний.
— Как думаешь, ты действительно можешь сказать мне «нет»? — спросил он, лаская мое тело, которое уже ослабло в подчинении.
— Я думала, ты не задаешь вопросов, на которые уже знаешь ответ? — Его руки пробежались по моим бедрам, когда он навис надо мной, заставляя меня потерять остаток слов, но мне все же удалось удержать его взгляд.
— Тебя стало труднее прочитать, — признался он, не слишком обрадовавшись этому.
— Я не хочу тебя. Для тебя это достаточно ясно? — Мы смотрели друг на друга в нашей типичной манере прелюдии, и будь я проклята, если бы это не возбудило меня сильнее, чем самые грязные слова или самые мягкие прикосновения.
— Раздвинь для меня ноги, — приказал он, нарушив тишину. — Ты все еще можешь ненавидеть меня сейчас и снова притворяться утром.
— Притворяться?
— Что ты не моя, — он обвил мою ногу вокруг своей талии и скользнул внутрь одним плавным движением, вызвавшим стон удовольствия и боли. Я забыла, насколько он большой…
— Тише, — издевался он, чтобы скрыть свой низкий стон. — Ты же не хочешь, чтобы твоя дорогая тетушка услышала.
Я прижала руку к его груди, чтобы остановить его, и хотя я была недостаточно сильна, чтобы сопротивляться ему, он все равно остановился и ждал.
— Прежде чем это зайдет дальше, я хочу, чтобы ты согласился с двумя вещами.
— Мой член уже внутри тебя, Монро, — он раздраженно закатил глаза. — Сейчас не время предъявлять требования.
— Ты либо услышишь и согласишься с этим, либо уходи… и никогда больше не разговаривай со мной. Я согласна только на одну ночь. Возьми, что тебе нужно и проваливай.
— Это одно из твоих требований?
— Назови это прелюдией.
— Продолжай, — осторожно ответил он.
— Во-первых, я хочу, чтобы ты держался подальше от моей тети и держался подальше от Уиллоу. Ты вообще не будешь использовать их против меня.
— Что…
— Это не подлежит обсуждению.
— Отлично. Идет. Или хочешь более жесткую сделку, — его голос источал сарказм.
— Я еще не закончила.
— Чего желает твое сердце? — усмехнулся он.
Я приподняла верхнюю часть тела настолько, чтобы укусить его за подбородок, и прошептала так соблазнительно, как только могла:
— Я хочу, чтобы ты занимался со мной любовью.
Это была ошибка.
Он попятился, как будто я ударила его, и посмотрел на меня с непонятным выражением лица.
— Ты опять за старое?
Моя уверенность немного растворилась из-за внезапного озноба, который исходил от него. Его тело стало жестким, а челюсти сжались и разжались, когда между нами возникла тишина.
— На этот раз я хочу заниматься сексом, а не рассматривать меня как объект.
Какая-то неназванная эмоция изменила его черты, и затем он исчез. Мое тело оплакивало его потерю, так как внезапно мне стало холодно и немного грустно. Я закрыла глаза и напомнила себе, что это то, чего я хочу.
— Объект? Думаешь, я отношусь к тебе как к объекту?
— Я так не думаю, Киран. Когда все это началось, ты использовал меня как больную пешку за свой неуместный гнев и жажду мести. На какой стадии мы находимся сейчас?
— Это просто секс, Монро, — ответил он, натягивая джинсы. — Мы трахаемся. Вот что мы делаем. Не романтизируй это.
— Ты не это имеешь в виду, — сказала я, даже когда слезы навернулись на мои глаза.
— Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы говорить, что я имею в виду. –
Возможно, я больше не ненавижу тебя, но ничего не изменилось.
— Все изменилось. Почему ты этого не видишь? — Он проигнорировал меня, натягивая рубашку. Внезапно я осознала тот факт, что я была голая, и быстро использовала столько простыней, сколько было доступно для прикрытия.
— Я все вижу. Вот почему я говорю тебе, что это ошибка, — он указал на нас двоих, — это ошибка. То, что ты пытаешься создать, никогда не произойдет.
— Что дает тебе право выбирать границы наших отношений? Ты думаешь, что можешь контролировать то, что происходит между нами, будучи придурком, но я знаю, что ты заботишься обо мне. Рано или поздно твои чувства настигнут тебя.
— Здесь нечего настигать. Я всего лишь пытаюсь исправить ошибку.
— Правильна она или нет. Тебе наплевать на то, что ты делаешь правильные вещи. Ты никогда этого не делал.
— Что ж, мне нравится думать,