на сосиску в тесте, спросила я Наиглавнейшую.
– Голова ушиблена, лапа порезана. Мы ее зеленкой и перекисью…
– Правильно. – Я посмотрела на девочку с уважением. – А ты разбираешься!
Наиглавнейшая молча постучала пальцем по своему бейджику.
– Так. – Ирка протолкалась вперед, подняла коробку вместе с котом и вынесла из каморки. – Спасибо за первую помощь, но тут все-таки срочно нужен Айболит. Ленка, вызывай такси, поедем в ветеринарку!
– Тяжелобольного можно перевозить только на скорой, – сказала Наиглавнейшая.
Я выключила фонарик в мобильном и нашла нужный трек из коллекции звуков. «Уа-у, уа-у, уа-у!» – в кварту завыла невидимая карета скорой помощи:
– Так пойдет?
Наиглавнейшая кивнула.
– Включу, когда поедем, – пообещала я и убрала тревожный вой, чтобы вызвать такси.
– Подержи-ка. – Ирка передала мне коробку с котом и снова полезла в свою сумку. Она достала кошелек, вынула из него тысячу рублей и протянула строгой девочке.
– У нас бесплатная медицина. – Наиглавнейшая спрятала руки за спину. – Врачи денег не берут!
– Это не врачам, – без намека на улыбку ответила подруга. – Добровольное пожертвование на развитие госпиталя. Бинты, зеленка, перекись, что там еще нужно…
– Маски, – подсказала строгая девочка. – Обыкновенные, медицинские. – Она стрельнула глазами на Иркину торбу и наконец-то захихикала.
Глава восьмая
– Знаешь, какая мысль не дает мне покоя? – спросила Ирка, глядя на воду.
Мы с ней стояли на мосту – неподвижно, как две декоративные фигуры. Такая вдруг усталость накатила, что не было сил даже шевелиться, не то что куда-то целеустремленно двигаться.
Из «ковидного госпиталя» мы поехали в ветеринарную лечебницу. Тамошние айболиты, увидев Вольку в многослойных бинтах, сначала ужаснулись, но потом старательно распаковали его и успокоились. Ранений у кота оказалось только два: ссадина от скользящего удара по голове и порез левой задней лапы.
– Ссадина – это ерунда, а порез нехороший, рваный, каким-то зазубренным железом вроде крышки консервной банки, – сказал доктор и вопросительно посмотрел на нас.
Я вкратце рассказала ему Волькину историю.
– Видимо, в мусорном баке он пришел в себя и порезался, когда выбирался оттуда, – рассудил ветеринар.
Он, кстати, одобрил первую помощь, которую оказали коту добрые девочки. В клинике Волькины раны обработали, порез зашили и выдали нам вялого после обезболивания кота уже почти без бинтов, оставшихся только на поврежденной лапе.
Выслушав и записав инструкции, мы повезли пациента к Марфиньке: тетушка, которой я все-таки позвонила, чтобы рассказать о ЧП с котом, пожелала лично контролировать процесс его выздоровления.
– Боже, какая же я идиотка! Старая дура, – расстраивалась тетушка. – Должна была понимать: если негодяи даже на людей нападают, они тем более не пощадят кота. Выходит, это все из-за меня. Напялила на бедняжку Вольку этот дурацкий браслет – и подвела его под монастырь!
– Это не монастырь, а лазарет какой-то! – ворчала Светочка, вынося из маленькой комнаты лишнюю мебель.
Марфинька, командующая процессом, пожелала, чтобы в палате у «хворого Мурзика» было много свободного места и свежего воздуха.
– Я уверена, тут Волька поспешит встать на лапы, чтобы поскорее убраться от заботливой Марфиньки, – шепнула мне тетушка, которая прекрасно знает о неприязни, питаемой котом к ее подруге.
– Прекрасно, теперь за них можно не беспокоиться, – решила Ирка, когда мы с улицы прощально махали нашим выздоравливающим у окна.
– Отлично, – согласилась я.
И на этом мои силы закончились. Я вдруг ощутила себя совершенно выжатой. Ирка, видимо, чувствовала нечто подобное, потому что мы добрели до середины моста и встали там, тяжело опираясь на перила, будто на костыли.
– Ну так какая же мысль не дает тебе покоя? – после долгой паузы откликнулась я.
– Тут у нас что-то мистическое, – ответила подруга, незряче, как в гипнотическом трансе, пялясь на рябящую бликами воду канала.
– М-м-м? – Говорить развернутыми фразами было лень.
– Там, – Ирка слабо качнула головой в сторону дома Марфиньки, – уже три пострадавших с похожими травмами: у всех нога и голова, то есть у кота лапа, конечно. А три – это мистическое число…
– Ну, во‐первых, у Марфиньки только голова. – Я сделала над собой усилие и включилась в дискуссию.
– Ошибаешься, она еще коленку разбила. Я слышала, как Светочка ворчала: «Чулок продрала и кровищей измазала».
– Да? Не знала. – Я тоже задумалась. – Получается, Марфинька ударилась головой и рассадила коленку. Тетушка получила сотрясение мозга и перелом ноги. А у Вольки ссадина на голове и порез лапы – и все они приобрели свои травмы в ходе каких-то ЧП с криминальным душком: на Марфиньку напал грабитель, тетушка услышала, как в дом кто-то влез, а кот пострадал из-за хулиганской выходки с валерьянкой.
– Вот именно! – Ирка обрадовалась, что я поняла ее мысль, и даже взбодрилась, уведя взгляд от манящих темных вод. – И что из этого следует?
– Все это как-то связано, но мы не видим сюжета в целом… Кстати, о звеньях одной цепи. – Я вспомнила, что у меня в сумке так и лежит поврежденный парадный ошейник кота. – Раз уж мы рядом со знакомой лавкой, не отдать ли в починку злосчастный браслет?
– Хорошая мысль! Это даже будет очень правильно с педагогической точки зрения: пусть криворукий Боря заново сделает плохо выполненную работу, – оживилась подруга.
Она распрямила спину, расправила плечи – увидела новую цель и приготовилась к ней