придворное назначение получил либо по рекомендациям, либо за знатность рода. Монархи всегда предпочитали видеть при дворе магов Четвертой и Шестой Башен, считая их специализацию наиболее подходящей для текущих дел государства. Джулио, судя по его словам, был выпускником Первой Башни. А Али паша, придворный маг Суриды, учился во Второй. Кадир постарался не отвлекаться на попытки вспомнить, каким образом Али паша получил свою должность, и сосредоточился на событиях, происходящих здесь и сейчас.
– Присядьте. – Магистр Джованни взял у писаря бумагу и протянул гостю. – И ознакомьтесь.
Чуть помедлив, советник Джулио взял лист и недоверчиво пробежал по нему глазами. Теперь в наступившей тишине стало слышно, как жужжит у открытого окна залетевшее насекомое.
– Этого еще не хватало. Примите мои соболезнования, ваша светлость, – посмотрев в сторону Албертины, шумно выдохнул Джулио и вернул бумагу Магистру. – Но при чем здесь я? Вы хотите предложить мне помочь в его поисках?
– Не совсем, – ответил Джованни. – Ваша светлость, предъявите вашу находку.
Герцогиня достала белый кусок ткани и вытянула руку.
– Граф Джулио Пальи, – продолжил Магистр. – Объясните, как ваш платок оказался на месте нападения на его высочество принца Джордано.
Кадир подумал, что придворный маг сейчас кинется на Албертину и разорвет ее в клочья. Но потом понял, что всему виной его большие и блестящие темные глаза, создающие впечатление, что их хозяин человек буйного нрава. Что на самом деле представлял собой придворный маг Тусара, Кадир не знал и, честно говоря, не хотел знать. Его больше волновало то, что герцогиня Синих Камней утаила от него свою находку. Но, похоже, не от Озана, которому явно доверяла больше. Может, дело было в том, что Кадир скрыл от нее содержимое тех проклятых бумаг, из-за которых все началось? Но для нее же, и для всего их государства лучше было бы вообще не знать о них. Это касалось и Озана, и всей династии Арыканов, поскольку Нихан принадлежала к ней, несмотря на свое замужество. А Кадир не мог поручиться за реакцию и эмира Орхана, и самого Озана на содержимое этих бумаг.
– Не имею ни малейшего понятия, Магистр, – ответил Джулио.
– Но вы признаете, что это ваша вещь?
– На ней мог герб, – вскинул брови Джулио. – Это все, что я могу сказать.
– Вы позволите, ваша светлость? – наклонился к ней Джованни. Герцогиня молча отдала ему платок.
– Это просто нелепо, – раздраженно сказал Джулио, и здесь Кадир был с ним полностью согласен. – В прочитанном мной протоколе свидетель упоминал только графа Риччи. У меня нет причины нападать на принца Джордано. Кстати, с его высочеством все в порядке?
– Скоро будет, – ответил Магистр, задумчиво сверля его взглядом. – Видите ли, на расследовании происшествия настаивает не только ее светлость герцогиня Албертина, у которой бесследно исчез сын, но и наследник суридского престола басэмиран Озан хазретлери эфенди. А его брат, Кадир хан эфенди утверждает, что именно ваше имя было упомянуто в связи с этим делом.
Джулио Пальи посмотрел прямо на Кадира, потом переметнул взгляд своих черных тревожных глаз на Озана.
– Басэмиран Озан это я. – В голосе брата послышались нотки смеха, и Кадир про себя облегченно вздохнул – его начинала пугать странная суровость и задумчивость брата.
– Понимаю, понимаю, – закивал Джулио. – И полагаю, именно граф Риччи упомянул меня. Но, к сожалению, мне нечего поведать ни вам, уважаемые коллеги, ни ее светлости, ни его высочеству. Впервые я узнал о нападении на принца Джордано сегодня в этой комнате.
– Вам придется рассказать об этом моему мужу и королю Лоренцо, – раздался холодный голос герцогини Албертины. – Нападение на принца Джордано и герцога Лючано касается не столько Башни, сколько королевской семьи.
Граф Джулио Пальи резко повернулся к ней.
– Перед его величеством я отвечу, как и перед герцогом Леонардо, – заявил он. – Но, смею заметить, ситуация неоднозначна. Против меня есть платок и предположительно слова графа Риччи, а против него самого – неточное свидетельство.
– Неточное? И почему предположительно? – переспросил Озан.
– Да, ваше высочество, к сожалению, неточное. – Джулио развернулся к нему. – В протоколе написано, что напавший маг был в маске. Ни вы, ни ваш брат никогда не знали графа Риччи в лицо. Как вы можете быть уверены, что это не два разных человека, и что мое имя упоминал именно граф Риччи, а не тот, кто вам им представился?
А граф Пальи не прост. Не прост и далеко не труслив. Привык, видимо, открыто высказывать свои мысли и сомнения и отвечать за свои слова. Быстро уловил суть и слабое место составленной коллегами бумаги, благодаря чему загнал Кадира в ловушку. Теперь следовало или рассказать о своем «знакомстве» с графом Марио Риччи, или смотреть, как рушатся все их обвинения. Герцогиня Албертина, конечно же, будет настаивать до последнего, и обратится прямо к королю, не подозревая, какие тайны могут всплыть вместе с предателем графом.
– Я хорошо знал графа Марио Риччи в лицо, – услышал Кадир свой голос, словно со стороны. – И я утверждаю, что на кортеж принца Джордано напал именно он.
– Откуда вы могли его знать, хан эфенди? – возразил Джулио. – Мне известно, что граф Риччи никогда не был в Суриде, и не припоминаю вашего визита к тусарскому двору, где он почти постоянно находился.
– Я видел графа Риччи в столице Илеханда, где некоторое время назад он был послом при дворе ее величества. Мое знакомство с ним связано с одним личным делом, которое не имеет отношения к происшедшему.
– Кадир хан эфенди, – напряженным голосом произнесла герцогиня Албертина, – это уже второе весомое обстоятельство по делу, которое вы отказываетесь разгласить. И оба они связаны с Марио Риччи. Я начинаю подозревать, что ваши с ним дела выходят далеко за рамки простого знакомства.
– Вы тоже не до конца с нами откровенны, ваша светлость. – Кадир почувствовал, что начинает всерьез злиться. – О найденном на месте преступления платке я узнал только сейчас.
Джулио Пальи примирительным жестом поднял руки.
– Предположим, – кивнул он. – Но я отказываюсь признавать чьи-то слова и кем-то брошенный платок доказательством против меня.
– Что вы имеете в виду, граф Пальи? – воскликнула Албертина. – Может, намекаете, что я его и уронила, чтобы потом найти?
– Млет свидетель, ваша светлость, и в мыслях не было подобного. Все это, должно быть, нелепая ошибка. Его высочество, когда поправится, согласится с этим.
Магистр Джованни повернулся к писарям, чтобы отдать какое-то распоряжение, но в дверь заглянул человек.
– Прошу прощения, в храме спрашивают советника Бруно. Говорят, что срочно.
Магистр кивнул и жестом разрешил священнику идти.
– Граф Риччи виновен в исчезновении моего сына, граф Пальи, – вскинула голову Албертина. – И вам стоит помолиться, чтобы он был жив.
– Молиться, ваша светлость, надо тем, кто виновен, – отбил атаку Джулио.
Кадир не стал дожидаться, чем кончится этот спор.
– С вашего позволения, я тоже покину вас. – Он поднялся. –