сам не сразу отыщу нужное. Вот что, давайте так: я обещаю, что до конца дня это дело найду, и вечером постараюсь вам всё рассказать, что вспомню. Ну, завтра утром, в крайнем случае. А вы пока… Ну, погуляйте по городу. Или вот что! – тут О’Хара нажал кнопку на интеркоме и, не дожидаясь ответа, проговорил: – Майора О’Мэлли ко мне.
Пять минут все трое провели в молчании. Наконец дверь без стука распахнулась, и в кабинет, прихрамывая, вошёл мужчина лет сорока пяти – пятидесяти с ярко-голубыми глазами и коротко стрижеными волосами, похожими на рыже-седую проволочную щётку.
– Киф, ты когда наметил операцию в порту? – спросил подполковник.
– Сегодня. Вот сейчас и отправляемся, – ответил тот.
– Отлично. Вот тебе в качестве усиления наши коллеги из Люнденвика, пусть ребята повеселятся. А часам к шести, – он повернулся к Стэмфорду, – жду вас здесь.
– Слушаюсь, господин подполковник, – щёлкнул каблуками тот.
Они вышли в коридор, и хромой протянул руку:
– Усиление нам не помешает. Майор О’Мэлли. Можно Киф.
– Детектив-сержант Стэмфорд, – помедлив, он добавил. – Бэзил.
– Сержант Кристофер Спенсер. Крис.
– Хорошо. Значит, сейчас отправляемся в порт. По полученным сведениям, один из кораблей, пришедших ночью из Капстада, везёт серьёзную контрабанду.
– Из Капстада? – переспросил Кристофер. – И что именно? Алмазы, пурпурную бигнонию, златоцвет, палисандр для артефактов?
– Пыльцу чёрного лотоса.
Оперативники переглянулись и присвистнули: этот наркотик, от которого эльфы погибали очень быстро после долгих и неприятных галлюцинаций, людям тоже ничего хорошего не приносил. Те, кто к нему пристрастился, через год-два внезапно, буквально на глазах у окружающих, старели и превращались в обтянутый кожей скелет. Ну и умирали, разумеется, практически сразу…
– Мы в вашем распоряжении, господин майор, – ответил за обоих Стэмфорд.
Возвращались они из порта куда позже, чем предполагалось. Уже давно стемнело – впрочем, какой там световой день в конце декабря, чихнуть не успеваешь! – Дублинские улицы казались мрачными в голубоватом холодном свете фонарей, мокрый снег сменился моросящим дождём…
– Восьмой час, – покачал головой Крис. – Скажите, Киф, ваш подполковник нас дождётся? Или он уходит домой ровно в шесть, с боем часов?
О’Мэлли фыркнул.
– Вы, Спенсер, много видели оперативников городской стражи, которые домой уходят вовремя? А наш О’Хара настоящий оперативник, хотя и работает в кабинете. Так что не сомневайтесь, он вас ждёт.
– Меня вот что удивляет, – заговорил вдруг Стэмфорд, давно уже молчавший. – Эти вот моряки, которые привезли в ваш город чёрный лотос, они ведь знали, что хранится в спрятанных коробках под стазисом. И ни один из них ни на минуту не усомнился…
– Я успел наскоро допросить их, – ответил после некоторого молчания майор О’Мэлли. – Так вот, один всё же усомнился. Поначалу их было четверо, понимаешь?
– И четвёртый оказался за бортом во время «собачьей вахты»?
– Именно так. А уж оставшиеся твёрдо знали, что этот рейс принесёт достаточно денег, чтобы больше никогда в жизни не выходить в море. Что рядом с этим жизни каких-то вовсе незнакомых им людей или эльфов?
– Всё равно не понимаю…
– А знаешь, что их ждёт по закону? – поинтересовался Крис.
– Не помню, – буркнул Стэмфорд. – Что я тебе, барристер какой?
– Не помнишь? По указу его величества любой, кто привёз в королевство Бритвальд пыльцу чёрного лотоса или иной сходный препарат, наказывается не только пожизненными работами на рудниках, но и полным лишением имени. У них не останется не только свободы и магии – не будет семьи, корней, родины, фамилии. Только номер и цепь, приковывающая к тележке.
– Сурово.
– Да. Господин майор…
– Мы же договорились – Киф.
– Киф. А не мог быть у них на корабле ещё кто-то? – тут Крис заторопился, поясняя. – Понимаете, я много ходил на парусных судах, и в одиночку, и с командой, всякое видел. Вот уверен, что кто-то из старших офицеров был в доле. Второй помощник, скорее всего, я бы к нему присмотрелся. Не капитан точно, да и старпом в грязной контрабанде пачкаться не станет. Нет, если б кто-то из команды перевозил для себя… ну, не знаю, спиртное без лицензии или там амулеты какие-то от колдунов квазульских, в этом случае могли и закрыть глаза. Но чёрный лотос – должен кто-то старший знать и получать с этого свою мзду!
О’Мэлли усмехнулся невесело:
– Да и я об этом же подумал, так что оставил записывающие кристаллы. Не всё мы вымели, не до всех нор добрались. Ну, ничего: судно отвели на полмили мористее, так что до берега им не добраться, вот и поглядим, кто и в какую дыру полезет. Утром многое прояснится…
До здания городской стражи они дошли в молчании.
Подполковник и в самом деле был в кабинете. На столе перед ним лежала тоненькая картонная папка. Чернила в надписи на ней были слегка размазаны, по чему можно было догадаться, что пыли на документах было много, и пыль эту стёрли влажной тряпкой совсем недавно. О’Хара поднял взгляд на вошедших и кивнул майору:
– Докладывай!
Тот сжато и чётко изложил самую суть сделанного и обнаруженного, потом добавил:
– Приданные офицеры предположили, что второй помощник капитала может быть связан с контрабандой. Я склонен согласиться с их мнением, поэтому судно изолировано, оставлены записывающие устройства.
– Хорошо. Киф, ты свободен, а вас, господа, прошу присаживаться. Чаю?
– Если позволишь, Берни, я тоже задержусь, – неожиданно сказал О’Мэлли. – Торопиться мне некуда, а у тебя больно уж хороший чай.
Хмыкнув, подполковник вызвал дежурного и распорядился подать всё, что положено. Когда тот вышел, О’Хара сказал:
– Дело я в архиве нашёл и суть истории вспомнил. Не так это было и сложно, у нас, знаете ли, беспризорных, брошенных детей практически не бывает. Не принято это в Зелёном Эрине, – он помолчал, как бы придавая веса сказанному, потом продолжил. – Итак, двадцать семь лет назад, в две тысячи сто шестидесятом, я служил в чине сержанта в городской страже Слайго, столицы графства Донегол. Одиннадцатого июня было моё дежурство…
* * *
Дежурные городской стражи сержант О’Хара