ваш квартирант?
– Он с Красной гвардией ушел! – охотно пояснил Кузя, радуясь тому, что может позабавить класс интересным разговором. – А мамка на бога давно рассердилась... Сколько молилась, на коленях стояла, в лампадке все масло спалила, свечи зажигала и все просила бога, чтобы тятьку немцы на войне не убили. А они все равно убили! Мамка даже иконы выбросила...
– Сгинь с глаз, сатана! – вдруг закричал отец Филарет, притопнув ногой.
Пулей вылетел Кузя в коридор.
– За что выставили? Девчонок за косички дергал? – сочувственно спросил сторож, сидевший на табурете под настенными часами и державший в руках медный колокольчик.
– Про Христа не знаю! – сказал Кузя, вздыхая.
– Про Христа? Я тоже про него ничего не знаю, да живу, слава богу! Иди-ка ты, парень, погуляй до большой перемены!
Кузя нахлобучил беличью шапку с оторванным ухом, натянул на себя потертый, без пуговиц полушубок, ношенный еще отцом, запахнулся покрепче и вышел на улицу. От нечего делать заглянул в китайские лавчонки, постоял в харчевне, где вкусно пахло пампушками, и, глотая слюнки, пошел к Набережной мимо казенных железнодорожных домов. Около невысокого крашеного крыльца увидел японского солдата с винтовкой. В дверях показался семеновский офицер, он что-то сказал часовому в снова скрылся. «Да ведь здесь живет Лидия Ивановна», – вспомнил Кузя. Еще подавно он приходил сюда с ребятами пилить для учительницы дрова. «Надо Прошке сказать», – решил Кузя и быстро побежал обратно. Полы его шубы раздувались, как паруса.
Завертывая за угол, Кузя наткнулся на дядю Филю, возвращавшегося из депо.
– Куда, рыжик? – поинтересовался солдат. – Почему не в школе?
– Меня Филарет из класса выгнал!
И Кузя рассказал, почему так спешит назад.
– Ты вот что, – сказал негромко дядя Филя, оглядываясь. – Проньке пока ни слова, а скажи Лидии Ивановне, чтобы она сейчас же пришла в аптеку, я ее там подожду. Живо!
Гулко протопав по коридору, Кузя остановился около двери в класс, где занималась Лидия Ивановна, сильно постучал. Учительница выглянула и, увидев перепуганного мальчугана, отвела-его к вешалке.
– У вас обыск, – как можно тише произнес запыхавшийся Кузя. – Домой вам нельзя. Дядя Филя ждет вас в аптеке, идите скорей!
– Спасибо, родной!..
Лидия Ивановна поправила на плечах пуховый платок и спокойно вернулась в класс. Через две минуты сторож уже помогал ей надеть пальто. Он проводил ее во двор черным ходом. Это видел только Кузя.
Во время большой перемены в школе появились семеновские офицеры. Они недолго побыли в кабинете директора и ушли, взбешенные неудачей, – Лидия Ивановна исчезла. Директор вызывал к себе учеников, расспрашивал их, когда и куда ушла учительница. Все подтвердили, что она вышла задолго до звонка, но никто не знал куда. Отец Филарет порекомендовал допросить Кузьму Зыкова. Кузя пригладил вихры, потер переносицу и сказал, что ему ничего неизвестно, так как он до большой перемены шлялся по базару и ел китайские пампушки. Сторож подтвердил слова Кузьмы и от себя показал:
– Литераторша во время уроков выходила в коридор. Это верно, Христом богом клянусь. А куда опосля свернула знать не могу, извините! Я же приставлен доглядывать за учениками, а не за учителями. Что касаемо дверей, то их в нашей школе пять, через какие хошь выходи.
* * *
От лавки Шамарского, в которой японцы устроили склад, до вокзала тянулась довольно крутая гора, и в зимнее время здесь можно было хорошо кататься на салазках– доедешь почти до станционных путей. У зареченских ребят были свои катушки, на станцию они ходили редко. Но в этот день многие очутились здесь.
Тимофей Ефимович вернулся домой из очередной поездки. Открыв калитку, он увидел во дворе Костю, сгребавшего в кучу снег. Костя подбежал к отцу, чтобы, как всегда, принять от него сундучок. Однако Кравченко поставил сундучок на землю и сказал:
– Дело такое, сынок!.. Собери-ка сейчас своих и обязательно с салазками. Покатайтесь сегодня около станции.
От отца Костя узнал, что японцы только что начали перевозку риса из вагона на склад. Пусть поработают ребятишки, японцы дадут им галет и зинты. Вагон стоит в тупике около депо. На соседнем пути ждут ремонта несколько теплушек, мимо них и провозится рис. Часовые наблюдают в трех местах: у вагона с рисом, у поворота от линии к горе и у склада.
– А действовать будете так...
Костя выслушал внимательно и повторил сказанное отцом.
– Правильно! Теперь за дело, одна нога здесь, другая – там!
Кроме Кости, на станцию отправились с железными санями Ленька Индеец, Кузя и Прошка. Веры дома не оказалось, а Васюрка и Эдисон еще не вернулись с работы. Костя объяснил, кому что делать, и не велел спрашивать, зачем это все надо.
Японцы охотно приняли зареченскую группу в число возчиков. Сперва травяной мешок с рисом положили на сани Индейца, за ним подошел Костя. Вместе они и повезли рис. Как и говорил Кравченко, на тормозе одной из теплушек ребята увидели Горяева, стоявшего с масленкой и молотком. А на следующем пути дымил маневровый паровоз. По сигналу Горяева машинист Кравчук с шумом и свистом выпустил из «компашки» клубы пара, все вокруг оказалось в белом тумане. Костя тотчас же юркнул с санями под теплушку. Когда пар рассеялся, Индеец был уже около часового. Обратно Ленька возвращался по той же дороге. Завидев его, Костя вынырнул из-под теплушки с пустыми санями. Ребята побежали к вагону с рисом. Их операцию в точности повторили Пронька и Кузя.
После того, как под теплушки были увезены четыре мешка, Горяев спустился с тормоза, поковырялся в колесной буксе и сказал подошедшему Косте:
– Валяйте домой!
В эту минуту Храпчук погнал куда-то «компашку». Зареченские доставили на склад по мешку и, не дожидаясь от японцев обещанной награды, съехали мимо часового вниз, к станции.
Глава двадцать первая
ЛИДИЯ ИВАНОВНА
Через два дня бронепоезд «Усмиритель» увез в Читу семерых железнодорожников. Никто не знал, в чем их обвиняют. Машинист Храпчук, дежуря на «компашке» ночью, слышал крики и стоны, доносившиеся сквозь забетонированные стены серых вагонов.
Лидия Ивановна была спрятана в надежной квартире в поселке Чертов угол. Усатый предложил старому Кравченко отправить учительницу в безопасное место – к Матросу и его товарищам. Но мужчины не должны сейчас показываться в лесу, чтобы не вызывать подозрений у семеновцев и японцев. Нужно переправить Лилию Ивановну в тайгу с помощью детей. Это придумали Кравченко и Хохряков.
В