еще пять, еще десять.
Опять ничего.
Затем Сэмюэл смотрит на меня, и на его лице появляется самая счастливая улыбка, которую я у него видела. Я вижу, как его охватывает облегчение, как все его никчемные конечности расслабляются.
Мы свободны.
Я улыбаюсь в ответ. И делаю то, что обещала. Я позволяю себе заплакать.
8
Сэмюэл вытаскивает расшатанный камень из стены за моей спиной. Я смотрю, как его рука исчезает и возвращается со свертком. Он кладет его мне в руки.
– Надень это, – говорит он. Эта часть плана была моей идеей. Китайскую женщину никогда не возьмут в Айдахо. Но что такое очередной китайский мальчик? Еще одно тело в шахте.
Я начинаю расстегивать платье. Как же хочется избавиться от этой гадкой униформы! Но что-то меня останавливает. Подняв голову, я понимаю, что в ночи мелькают две вспышки – белки глаз Сэмюэла, и они следуют за мной.
– Отвернись, – я не считаю, что веду себя не по-доброму.
Белки пропадают. Слишком медленно, отмечаю я. Но сейчас не время. Я смогу разобраться с этим позже.
Я расстегиваю пуговицы на платье и медленно спускаю его вниз по телу, ткань цепляется за места, где пот скапливался и застывал, превратившись в липкий рассол. Прохладный ночной ветерок обжигает мне кожу. Я проверяю, не вернулись ли белые вспышки – нет. Вместо одежды из публичного дома я надеваю то, что принес Сэмюэл: черные штаны, черный чаншань, черные матерчатые туфли. Как хорошо находиться в одежде, которая снова скрывает мое тело, как будто я плыву в океане и никто – ни госпожа Ли, ни Джаспер – никогда не сможет до меня добраться.
– Можешь повернуться, – говорю я Сэмюэлу.
Я достаю из свертка последнюю вещь, ножницы, и протягиваю ему.
– Знаю, что уже темно, – говорю я, опускаясь на колени и вытаскивая гребень из волос. – Просто сделай все возможное.
Глубокий вдох с его стороны. Затем, в третий раз в жизни, я слышу резкий щелчок, когда ножницы делают свой первый срез где-то около моей щеки. Что-то мягкое приземляется мне на плечи: я слышу, как оно опадает вниз. Еще одна прядь. Голове уже становится легче. Все кажется легче без тяжести борделя. Пряди продолжают падать, и я перестаю их считать, вместо этого представляя, какой девушке госпожа Ли отдала мою комнату. Моя ставка на Жемчужину.
– Она знала, – говорю я Сэмюэлу, пока он меня стрижет. – Госпожа Ли знала, что кто-то попытается сбежать. Она спросила об этом Ласточку. Как думаешь, как она узнала?
– Стены тонкие, – отвечает Сэмюэл. Он следит за тем, чтобы отрезать ровно.
– И все же, – бормочу я. – Что с ними будет?
Я думаю о Ласточке, расскажет ли она госпоже Ли правду. Может быть, и расскажет. Она оказалась более амбициозна, чем я думала.
– Тун, которому принадлежит твой бордель, разозлится, – говорит Сэмюэл. – Если они узнают, что госпожа Ли действовала за их спинами, они, скорее всего, накажут ее.
– Она сказала, что они заплатили за меня огромную цену, – говорю я ему.
– Тогда они могут послать кого-нибудь, чтобы вернуть тебя.
Я ничего не говорю. Это часть плана, которую я не продумала. Для меня бордель начинался и заканчивался в том здании. Но когда слова слетают с губ Сэмюэла, я осознаю, что меня обязательно будут искать. Будет ли это Джаспер?
– Когда же это закончится? – бормочу я.
Сэмюэл ничего не говорит. У него не хватает духу сказать мне, что иначе быть не могло.
Закончив, Сэмюэл откашливается. Я протягиваю руку назад и потираю шею, чувствуя себя так же, как тогда, когда бабушка в первый раз постригла меня перед отправкой в Чжифу. Открытая кожа натянута и полна жизни. Я хватаюсь за торчащие кончики волос. Он обрезал их короче, чем я хотела.
– Спасибо, – говорю я ему. – Что теперь?
Недалеко отсюда есть гостиница, где его ждут трое китайцев, готовые утром отправиться в Бойсе.
– Они не знают, что ты тоже едешь, – говорит он, опуская глаза. – Они думают, что буду только я. Это лучшее, что я мог сделать за такое короткое время. Но мы что-нибудь придумаем.
– Это лучшее, что ты мог сделать, – уверяю я его, стараясь не казаться взволнованной.
– Чуть не забыл, – говорит он, роясь в кармане. Достает мое новое удостоверение личности. Госпожа Ли сделала фальшивые бумаги для всех своих девочек, но без ее защиты я никогда больше не буду Пионом.
– Как ты так быстро его получил?
– Обратился к туну-конкуренту, – гордо отвечает он. – Сказал им, что дам информацию о туне «Радостный обряд» и о том, кто помогает им перераспределять деньги, в обмен на два документа, удостоверяющих личность. Им было нетрудно принять это решение.
– Сэмюэл, – я представляю себе этого тонкого как щепка мальчика. – Они же могли похитить или убить тебя.
– Но они этого не сделали. И теперь у нас есть способ скрыться. Зажги спичку, а?
Я делаю, как он просит, держа пламя над бумагой. Сверху написано «Соединенные Штаты Америки – свидетельство о месте жительства». Внизу подробности о человеке, которым я должна стать, Джейкобе Ли, а также фотография моей новой личности. В левом нижнем углу – изображение маленького мальчика. Мы совершенно не похожи друг на друга, думаю я.
И тут я ощущаю внезапную ясность, как будто все прежде сказанное проходило через туман, что притаился над городом. Яснее, чем когда-либо, я осознаю, что больше не нахожусь в комнате в Чжифу, больше не прячусь в корзине с углем, больше не пленница в борделе. Здесь я наконец свободна, но с этой свободой приходит новое решение: чтобы оставаться свободной, ты должна прятаться. Как же быстро я должна перевоплотиться в эту новую личность, думаю я. Нет времени выпускать Дайюй.
Я задуваю спичку, затем протягиваю руку, чтобы взять бумагу, но Сэмюэл складывает ее и убирает в карман.
– Я пока подержу документы у себя, – говорит он. – Ради нас обоих.
Я не знаю, где именно мы в городе, но знаю, что мы далеко от борделя, все дальше от океана. Мы приходим в гостиницу, где хозяин просит показать наши документы, прежде чем мы произносим хоть слово. Сэмюэл устраивает целое шоу, вынимая и вручая их с напыщенной уверенностью, но я нервничаю. Мальчик на фотографии не похож на меня, но он достаточно маленький, чтобы быть мной в прошлом. Хозяин не может нас отличить. Он кивает и жестами приглашает нас наверх. Я понимаю, что ему не нравится наша компания.
Мы поднимаемся на четвертый этаж, затем идем ко второй двери