Глава тринадцатая
Пятнадцатое июня. Тоннель Любви
— Если станет еще жарче, люди начнут помирать как мухи. Мухи сами начнут помирать как мухи, — Линк потной рукой вытер мокрый лоб, и брызги его пота полетели на нас, так удачно стоящих рядом с ним.
— Огромное тебе спасибо, — Лив вытерла лицо одной рукой, другой в то же время оттягивая на себе влажную майку. Вид у нее был несчастный. Под тентом Сазерн Красти было не протолкнуться, а на деревянных постаментах уже стояли финалисты. Я пытался хоть что-то разглядеть из-за бесконечных рядов женщин, стоящих перед нами, но это было так же бесполезно, как в очереди в столовой Джексона в день появления выпечки.
— Я еле-еле вижу подиум, — Лив встала на носочки. — Там что-то должно происходить? Мы уже все пропустили?
— Подожди-ка, — Линк попытался протиснуться между двумя необъятными женщинами. — Да, ближе нам не подойти. Я сдаюсь.
— Вон там Амма, — показал я. — Она почти каждый год занимает первые места.
— Амма Тредо, — сказала Лив.
— Верно. Откуда ты знаешь?
— Наверное, профессор Эшкрафт упоминала.
Голос Карлтона Этона вырвался из колонок, когда он сражался с микрофоном. Он всегда объявлял победителей, потому что единственное, что он любил больше, чем вскрытие чужих писем, это слава.
— Потерпите немного, народ, у нас тут возникли технические неполадки… подержи его… кто-нибудь позовите Реда. И как это я починю этот чертов микрофон? Дьявол, тут жарче, чем в пекле, — он вытер лоб носовым платком. Карлтон никогда не замечал, включен микрофон или нет.
Амма гордо стояла справа от него в своем лучшем платье с рисунком в виде крохотных виол, держа в руках свой победоносный пирог из сладкого картофеля. Миссис Сноу и миссис Ашер стояли рядом с ней, держа в руках собственные произведения. Они уже были одеты для конкурса Дочки-Матери, который начинался следом за Конкурсом пирогов. Они были одинаково пугающими в своих представительных, розовом и голубом, вечерних платьях, из-за которых они выглядели, как постаревшие выпускницы из восьмидесятых. Миссис Линкольн, счастливо избежавшая перспективы участия в этом конкурсе, стояла рядом с ними в одном из своих церковных платьев с шахматным пирогом в руках. До сих пор, глядя на миссис Линкольн, невозможно было не вспомнить безумие Лениного дня рождения. Не каждую ночь в году ты видишь, как из тела матери твоего лучшего друга выходит мать твоей девушки. Теперь, когда я видел миссис Линкольн, я вспоминал, как Сарафина выходила из нее словно змея, выползающая из старой шкуры. Я поежился.
Линк ткнул меня локтем.
— Глянь на Саванну. У нее уже корона и все остальное. Она точно знает, как добиться своего.
Саванна, Эмили и Иден уже сидели на первом ряду рядом с остальными претендентками на место Персиковой Принцессы, потея в своих ужасных конкурсных платьях. Саванна была завернута в метры переливающегося Гатлинского персика, на голове у нее идеально сидела корона с фальшивыми бриллиантами, и ее не смущало, что шлейф ее платья все еще цеплялся за ножки ее дешевого металлического складного стула. Наверное, «Маленькой Мисс», нашему местному магазину платьев, пришлось делать спец-заказ аж из Орландо.
Лив подобралась ко мне поближе, во все глаза рассматривая культурный феномен в виде Саванны Сноу:
— Это что, Королева Сазерн Красти? — Лив недоуменно моргала, и я попытался представить, как, наверное, странно все это выглядело для человека со стороны. Я почти улыбнулся:
- Вроде того.
- Я и не думала, что для американцев так важно их умение печь. С антропологической точки зрения.
- Не знаю, как в других местах, но на юге женщины относятся к этому очень серьезно. А это самый главный конкурс пирогов в округе Гатлина.
— Итан, сюда! — тетя Мерси махала мне платком в одной руке, неся в другой свой знаменитый кокосовый пирог. Тельма шагала позади нее, расталкивая людей тетиным креслом-каталкой. Каждый год тетя Мерси принимала участие в конкурсе, каждый год она получала почетный приз за свой кокосовый пирог, рецепт которого она позабыла уже лет двадцать назад, и потому никто из судей не отваживался его попробовать.
За Тельмой рука об руку шагали тети Грейс и Прю и волокли за собой на поводке йоркширского терьера тети Прю, Харлона Джеймса.
— Как странно тут тебя встретить, Итан? Ты пришел посмотреть, как Мерси выиграет свою ленточку?
— Ну конечно, Грейс. Зачем бы еще он пришел под этот навес, набитый старыми дамами?
Я хотел было представить им Лив, но Сестры не дали мне шанса, они продолжали говорить, перебивая друг друга. Мне стоило бы догадаться, что тетя Прю поспешит сделать это за меня:
- Это кто, Итан? Твоя новая подружка?
Тетя Мерси поправила очки:
- А что стряслось с прежней? С девочкой Дюкейн с темными волосами?
Тетя Прю осуждающе уставилась на нее:
— Мерси, нас это не должно касаться. Тебе надо бы спросить его о чем-нибудь другом. Может, она просто взяла и бросила его.
— А с чего бы ей его бросать? Итан, ты же не просил эту девочку раздеваться, верно?
Тетя Прю задохнулась:
— Мерси Линн! Если Господь Бог не убьет нас молнией за такой разговор…
Лив была ошарашена. Она определенно не была готова к необходимости вникать в болтовню трех столетних старушек с провинциальным акцентом и чудовищной грамматикой.
— Никто не просил… никто никого не бросал. У нас с Леной все в порядке, — солгал я. И не важно, что они узнают правду, когда в следующий раз пойдут в церковь и настроят свои слуховые аппарата на максимальную громкость, чтобы услышать все слухи. — Это Лив. Ассистент Мэриан по исследованиям на лето. Мы вместе работаем в библиотеке. Лив, это тетя Грейс, тетя Мерси и тетя Прю, мою двоюродные прабабушки.
— А вот «пра» совершенно лишнее, — приосанилась тетя Прю.
— Точно, ее Лена зовут! Так и вертелось на языке, — тетя Мерси заулыбалась Лив.
Лив улыбнулась в ответ.
— Конечно. Рада была с вами познакомиться.
Карлтон Этон как раз вовремя постучал по микрофону:
— Так, все в порядке, народ, можем начинать.
— Девочки, нам надо пройти вперед. Они вот-вот назовут мое имя, — тетя Мерси уже шагала между рядов с танковым напором. — Кукушка не успеет прокуковать, как мы увидимся, сладкий.
Люди валили внутрь со всех трех входов, и Лэйси Бишам и Элис Уилкс, победительницы в категории Запеканки и Барбекю, заняли свои места на подиуме, держа свои голубые ленточки. Барбекю были значительной категорией, даже более значимой, чем Чили, так что миссис Уилкс невиданно раздувало от гордости. Я посмотрел на Амму, она была так горда, она и взглядом не вела в сторону «этих дамочек». А потом я заметил, как ее глаза темнеют, когда она посмотрела в сторону тента.