После такого инцидента реакция начальника управления безопасности СС была мгновенной. На следующий день Генрих Штайнер был приглашен к нему в резиденцию. Он вошел в кабинет. За столом в черном мундире эсэсовского генерала расположился Рейнхард Гейдрих. «Внешность его отвечала арийским стандартам и впечатляла: он был высокого роста, блондин («белокурая бестия»), атлетического сложения, с широким, необычайно высоким лбом. Узкое продолговатое лицо и голубые глаза (правда, маленькие и беспокойные, монголоидного типа, с неким прищуром), в них таилась звериная хитрость и сверхъестественная сила. Нос длинный, хищный, рот широкий, губы мясистые. Руки тонкие и, пожалуй, слишком длинные, — они заставляли вспомнить паучьи лапы. Его великолепную фигуру портили лишь широкие бедра, и эта неприятная в мужчинах женоподобность делала его еще более зловещим». Слегка раскосые глаза цепко впились в обер-лейтенанта, изучая его. Своей манерой поведения грозный начальник давал понять, что церемониться здесь с ним не собираются. Генрих стоял у дверей и смотрел на хозяина кабинета, всем своим видом показывая, что он не боится уж столь нежеланного для него приема потому, что ничего противозаконного он не совершал. Раздался голос Гейдриха, который без предисловий сразу перешел к делу.
— Штайнер, с какой целью вы приехали в Германию и зачем вам понадобилось вступать в национал социалистическую партию?
Генрих поведал все, что в подобном положении мог рассказать. Его спокойствие и сдержанность, а также неторопливое повествование произвели на руководителя службы безопасности неплохое впечатление. Хотя по выражению лица понять это было трудно. В процессе форменного допроса Гейдрих задавал уточняющие вопросы, вдаваясь в сколько-нибудь незначительные детали. «Голос его был слишком высок для человека столь внушительных размеров. Речь была нервной и прерывистой, но, хотя он почти никогда не заканчивал предложений, все таки ему удавалось выразить свою мысль вполне отчетливо».
Своим звериным чутьем грозный начальник ощущал малейшее изменение интонации собеседника. От него исходила огромная сила волевого и умного человека, во главу угла ставящего холодный и трезвый расчет. Штайнер, понимая всю серьезность момента истины, которую преследовал Гейдрих, стоял, словно провинившийся школяр перед директором, и чувствовал, как от нервного перенапряжения струйки холодного пота стекают по его спине. Генрих понимал всю важность и скрытность этой словесной дуэли, в которой мог выстоять лишь тот, у кого крепче нервы. Спустя полчаса Генрих, как выжатый лимон, вышел из этого опасного логова службы безопасности СС.
После его ухода Гейдрих вызвал к себе помощника и произнес:
— Оберштурмбанфюрер Мозер, поручаю вам заняться этим Штайнером. У меня сложилось двойственное впечатление о нем: это либо ловкий сталинский «крот», либо честный и умный немец.
— Господин группенфюрер, хочу напомнить вам: Штайнер мне известен по Ливенску. Он из немецких колонистов, учитывая это, генерал Хюбнер в своем стремлении создать мощный костяк Люфтваффе переманил его на нашу сторону. Я активно ему способствовал в этом деле. Генрих Штайнер почти год провел в тюрьме, подвергаясь различным проверкам, в итоге мы ничего подозрительного не обнаружили.
— Я хорошо помню ваш отчет о секретной летной школе в Ливенске. В любом случае я должен знать о нем как можно больше. Этот человек пытался произвести на меня впечатление, его мышление заслуживает внимания. Однако я хочу дезавуировать его доводы.
— Как вам будет угодно. Мы сегодня же установим за ним наружное наблюдение и применим один из ваших оперативных приемов.
— Действуйте, Мозер, и не перегните палку. Вы лично отвечаете за результаты этой разработки.
Ханс Мозер возвратился в свой кабинет и вызвал своего подчиненного. Гауптштурмфюрер Шульце явился незамедлительно.
— Слушаю вас, оберштурмбанфюрер.
— Дорогой Вальтер, я вам поручаю безотлагательно заняться обер-лейтенантом Генрихом Штайнером. Необходимо к нему подставить нашего агента Генриетту Барт. Создайте все условия для их совместного времяпрепровождения. Меня интересует абсолютно все, о чем он говорит и думает.
— Я вас понял. Службу наружного наблюдения я подключу немедленно.
— И еще. Подбросьте ему в квартиру служебные документы, и неважно какие, главное, чтобы на них имелся гриф секретности. Затем в его присутствии произведите обыск и допрос.
— Вы хотите его спровоцировать? — спросил Вальтер Шульце.
— Я хочу нарушить его внутреннее равновесие. Мне важна его реакция в экстремальной ситуации. Вы поняли мою мысль?
— Так точно, господин оберштурмбанфюрер.
* * *
Штайнер шел по улице и размышлял. Он понимал всю сложность положения, в котором оказался. Гейдрих произвел на него омерзительное впечатление. Даже на удалении от этого хищника тянуло смертью. Штайнер чувствовал на себе пристальное внимание посторонних глаз. Сегодня был выходной день, его внимание привлек бой часов из соседнего магазина, стрелки часов приближались к полудню. Он уже решил, как выстроить в дальнейшем линию поведения, главное, не уходить от опасности, а, наоборот, следовать ей навстречу, разумно идти на обострение ситуации, тогда проявится истина. Он решил действовать и придерживаться принципа «презренных трусов никто не любит, а смелых уважают все». Возникшая опасность ему щекотала нервы, а новый выброс адреналина в кровь подталкивал к активным действиям. Штайнер вошел в ресторан и, сев за стол, заказал себе обед и бокал вина. Спустя пару минут к столу приблизилась красивая девушка. Она спросила:
— Извините, господин обер-лейтенант, у вас не занято?
— Пожалуйста, фрейлин, рядом все места свободны.
Девушка поблагодарила и присела напротив к его столу. Она достала сигарету и закурила, небрежно бросив на стол пачку сигарет и зажигалку.
— Угощайтесь, обер-лейтенант, — приветливо предложила она.
— Спасибо, не курю.
Внимательно посмотрев на девушку, Штайнер произнес:
— Учитывая, что мы соседи за столом, разрешите представиться: мое имя Генрих Штайнер.
Девушка улыбнулась и отреагировала:
— Меня зовут Генриетта Барт, я работаю секретарем в военном министерстве.
— Какое совпадение, я тоже там служу, но вас никогда не видел, — удивился Штайнер.
— Я работаю в секретном отделе, поэтому мы не могли встречаться.
— А жаль, — отреагировал Генрих.
Она усмехнулась. Тут же подошел официант и принял заказ у девушки, а спустя пять минут стол уже был накрыт. Штайнер взял в руки распечатанную бутылку вина и спросил: