— Нет.
— Вот и славно. Эмоции поутихли, я могу продолжать?
— Послушайте… Мы что, сейчас будем обсуждать нашу внезапно свалившуюся работу? — Ася тоже разозлилась. Ей представлялась немного другая встреча с братом. После теплого приема в больнице, напрашивался иной разговор.
— Примерно — да, — если бы Алексей не устал, он бы говорил мягче. Но ему хотелось поскорее отвязаться, сесть в машину, доехать до вертолета и улететь в Москву. А там — в квартиру и баиньки. Причем, отключив все телефоны, а лучше — вставив в уши беруши, чтобы ненароком руководство раньше срока не вспомнило про него.
— Леша, ты офигел? — у Аси так же реакция была неоднозначной. В голову закралась крамольная мысль: если и Матвей вернулся в Центр, то теперь они волей-неволей будут пересекаться. А, значит… А что, собственно, это значит?
— Ещё одна не соблюдает субординацию по отношению к начальству. Но это ладно… спишем на стресс.
— Лешка!
— Ася, я знаю, как меня зовут. Тише, не шуми.
— Я тебя…
— Я тебя тоже люблю, сестренка. Поэтому и говорю, что надо быстро успокоиться, выслушать, что от вас хотят, и мирно разойтись. Вы — готовиться к командировке, а я на заслуженный суточный сон.
Если Ася думала, что приключения и сюрпризы закончились, то она сильно заблуждалась.
— Командировка? — с легким недоверием переспросила она, снова бросив взгляд в сторону Матвея. Тот, казалось, успокоился. Скрестил руки на груди, так же, как Лешка, вытянул вперед ноги, и с кривой усмешкой на таких притягательных губах, слушал словесную баталию.
— Так точно.
— Ты сейчас смеешься?
— Ася, ты слышишь, что я смеюсь?
— Леш, нет, ты сейчас серьезно?
— Как никогда.
— Леш!
— Ася, всё хорошо. Вот поверь мне.
Не в состоянии больше выносить этой абсурдной ситуации, Ася вспылила:
— А нашего мнения кто-нибудь спросил? Лёш, вообще-то я не говорила тебе, что горю желанием работать в Центре! Вернее, нет! Я тебе сотню раз говорила, что ни при каких обстоятельствах, ни за что в жизни не собираюсь иметь хоть какое-то отношение к Центру! Тем более, работать на него! Мне хватило истории с Синяевым! Вот так хватило! — для пущей демонстрации Ася провела ребром ладони по горлу. — Я достаточно натерпелась страха за последние месяцы и больше не хочу ни сотрудничать с Центром, ни вмешиваться в чью-либо жизнь. Не хочу видеть сцены убийства! Не хочу заглядывать в глаза жертв и видеть сумасшедшие лица убийц! Мне этого ничего не надо! Я хочу спокойной жизни, понимаешь? Я тысячу раз пожалела, что Господь наделил меня даром интуита! Он мне не нужен! Слышишь меня, не нужен?
Матвей, не заметно для девушки, подался вперед. Напрягся, точно зверь перед прыжком. Он сам не заметил своих движений — действовал на уровне условных рефлексов. Защитить! Отгородить! Уберечь!
Зато все заметил Соломов. Несмотря на видимую усталость, от его цепкого взгляда не укрылось ничего. И если бы он мог расслабиться, то непременно улыбнулся бы.
Но не сейчас.
В другой раз.
— Есть небольшой городок — Никольск, под Пензой, с населением не больше двадцати тысяч человек. В этом городке проживает девочка восьми лет. Хороший беззаботный ребенок. Любит читать книги про Шерлока Холмса, играть в мяч и мечтает записаться в бассейн. На первый взгляд, обычный ребенок. Милая девчушка с двумя хвостиками. И ждала бы её совершенно обычная судьба, если бы не одно "но". Думаю, не имеет смысла говорить, что за "но" вторглось в её жизнь. С даром интуита она бы научилась как-то сосуществовать, хоть и не без нашей помощи. Даже, возможно, смогла бы быть счастлива. Если бы не её родители. Насмотревшись ТВ, они поняли, что в их доме проживает настоящая золотая жила, которую можно уже сейчас использовать. Как именно — пока непонятно. Но использовать, однозначно, следует. Они дали ей жизнь, значит, имеют полное право получить компенсацию. Эй, так думаю не я, а они! Что на меня метаешь гневные взгляды? Рассказываю, как есть, Ася. Не у всех родителей силен родительский инстинкт, и не каждая мать, к сожалению, ляжет за своего ребенка на рельсы. Есть те, кто видит в своем чаде источник обогащения. Родители Насти относятся именно к этой категории. Твоя задача, сестренка, состоит в том, чтобы встретиться с этими горе-родителями и узнать об их планах на дочь. Мало ли что им придет в голову, когда в глазах начинают маячить баксы. Если что, приедут наши дядечки с тетечками и заберут девочку в интернат. Епрст, ожившие кадры из "Людей Х"! Скоро реально придется школу для одаренных детей создавать. А ты, Матвей, вроде телохранителя Аси будешь. Мало ли что… Вы же у нас внештатники, вот вам и задание соответствующее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ася, вскинув подбородок кверху, вызывающе скрестила руки на груди.
И снова не заметила, как мужской взгляд серых глаз, полный томления и зарождающейся страсти, метнулся к двум полушариям и сладостной ложбинке между ними.
— Всё сказал? — грубовато спросила Ася, готовясь до последнего отстаивать свою позицию. Очень сильно хотелось огреть Алешку чем-нибудь тяжелым по голове. Даже ладони и те зачесались, подтверждая правильность её желания.
— Угу, — крякнув, Алексей поднялся на ноги и улыбнулся, старательно не замечая, как двое молодых людей готовы были прожечь его взглядами. — Документы — ну, там билеты, карточка с суточными, и прочая бла-бла-бла — заберете у меня из сумки. Ё! Я же сегодня уже в Москву хотел рвануть. Эхе-хе, придется здесь на ночь застрять. Ладно, ребята, вы тут дальше без меня, а я снимать номер и баиньки. Устал зверски. Вот такие дела. Всё, я ушел, меня больше нет.
С этими словами, Алексей наигранно громко вздохнул и направился к двери. Так как никто не встал у него на пути, он открыл её и благополучно скрылся в коридоре.
Ася с Матвеем остались наедине.
Девушка, продолжая испытывать шок от услышанного и злость на брата, раздраженно выпалила:
— Что это сейчас было?
Матвей усмехнулся.
— Ты же слышала. Инструкция к твоему заданию.
— Матвей, ради Бога, не начинай и ты! Ты что всерьез думаешь, что я поведусь на слова… этого? — раздраженный кивок на дверь. — Да я ему завтра такой разбор полетов устрою! И выскажу всё, что думаю про его руководство! Нет, хороши они, да? Устроили меня без моего же ведома! Это как понимать? И вообще!..
Тут Ася замолчала, осознав, что сказать больше нечего. И что она осталась в обществе Ионова, который, не скрывая легкой иронии, сейчас наблюдает за её слабыми попытками возмущения. Он, в отличие от неё, казалось, был абсолютно спокойным.
Захотелось врезать и ему тоже. За компанию. А что? Она хоть душу отведет. Заодно посмотрит на его реакцию. А то сидит снова, как чужой и…
Стоп! Асе пришлось оборвать себя, едва ли не полоснув ножом по сердцу.
Ионов и есть чужой для нее.
Коллега, черт всех побери.
— Ася, привыкай, — глухо отозвался Матвей и подался корпусом вперед, сцепив длинные пальцы в замок. — И, прежде чем ты набросишься с возмущениями и на меня, послушай, что скажу. Хотя ты можешь меня сейчас сразу послать куда подальше, и я просто встану и уйду. — Он посмотрел на неё, давая возможность выбора. Она молча кивнула, показывая, что поняла. — Смотри, какой расклад получается. Если перестать кипятиться и идти на поводу у эмоций, то не всё так уж и плохо. Тебя засунули во внештатники. Вернее, засунул Лешка. Для чего? Скорее всего, из соображений безопасности. Чтобы ты в любой момент могла обратиться за помощью. Леха не всегда будет рядом, а так всё же понадежнее. И, Ася. Ты же не столь наивна, чтобы не понимать — всегда найдутся те, кто пожелает использовать тебя. Или даже не так. Это я уже, наверное, загнул. Просто хочу сказать, что ты от своего дара никуда не денешься. Видения будут приходить и дальше. Столкнешься с кем-то в толпе, в магазине, на улице. И понесется. А тут — ты всегда можешь позвонить в Центр и сообщить о надвигающейся беде. Опять-таки… — Матвей тоже устало вздохнул. — Лешка же не предложил тебе полноценную работу в Центре. Внештатников теребят мало. Раз в квартал, думаю, не чаще.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})