— Что ты чувствуешь сейчас, когда делаешь это? — спрашивает он.
— Разве ты чувствуешь, когда спишь?
— Иногда.
— Давай сыграем в игру?
Улыбка расплывается по его напряженным губам.
— В какую?
— Посмотрим, кто придет первым.
Его глаза загораются.
— Каковы правила?
Билли не упомянула ничего о правилах.
— Это довольно простая игра, на самом деле. Мы по очереди заставляем друг другу кончить. Нужно уложиться за определенное время, для этого включается таймер. Выиграет тот, кто выдержит дольше всего в руках другого.
— Какой приз за победу?
— Победитель просит проигравшего сделать то, что он хочет?
— А что, если проигравший не в состоянии выполнить его просьбу?
— Безусловно, в пределах разумного и ничего опасного.
— Окэй, ты хочешь кончить в первую очередь? Или должен я?
— Я. Ты сделаешь мне первой, — она встает и включает таймер для варки яиц. Время начало отсчет. Он разглядывает ее, она напоминает ему ребенка. Они идут в спальню. Ее легко заставить кончить, потом будет ее очередь.
— Почему ты позволил мне выиграть?
— Как ты узнала, что я это сделал?
— Потому что ты не кончил.
— Итак, так почему ты хочешь играть в эту игру?
— Потому что у меня в рукаве был козырь, но я даже не получила шанс использовать его.
Он смеется.
— Что-то особенное. Это очередная техника от Билли?
— По сути, да, но ты не знаешь мою просьбу.
— Я хочу узнать.
— Почему?
Он пожимает плечами.
— Ну, чего же ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты приготовил мне.
Он лежит на боку, облокотив голову на руку.
— Зачем?
— Когда мне было четырнадцать лет, я прочитала книгу, в которой герой отправляет героиню долго понежиться в ванной, пока готовит для нее. Он делает два стейка на гриле и салат. Это было очень романтично. Он был одет в черную рубашку и выцветшие синие джинсы. Я помню, как он только что принял душ, его волосы были еще мокрыми. Ох, и он был босиком.
— А что было одето на героине?
— Эх... я не помню.
— Тогда ужин завтра?
Она улыбается.
— Ужин завтра. Ты не сожжешь его, правда ведь?
— Возможно, просто салат.
21.
Следующий день тянется очень медленно. В десять заглядывает мистер Наир со своей кружкой, и они немного болтают, попивая кофе. Он рассказывает ей о своей семье, которая по-прежнему живет в Индии. О том, как он работал в кофейне и о том, что до приезда в Лондон, он был индуистским священником в храме у себя на родине. Это интересно, но его время на перерыв быстро заканчивается, и он уходит.
Лана вынуждена тратить время попусту целыми днями, и шатаясь из угла в угол в полном одиночестве в роскошной квартире, она понимает, что это не просто. В той стороне парка, куда выходит ее балкон, не так много активности днем, телевидение вызывает скуку. Сколько раз можно смотреть повторы «Удивительных женщин»? Ей так одиноко. Без матери, Билли и Джека, она чувствует себя полностью потерянной. Она бродит по огромным апартаментам одна, как неприкаянная. Бездельничая, она, наконец, приходит к выводу, что ей нужно вдумчиво проанализировать и составить план дальнейших действий и приложить усилия, вернее, очень постараться. Она заказывает несколько книг на Amazon.
Почти в пять часов Билли выходит в Skype. Лана сидит, скрестив ноги на кровати, и вглядывается в дорогое, ожившее лицо Билли на экране.
— Знаешь что? — восторженно кричит Билли. — Мы летели первым классом.
— Что?
— Да, мы прибыли на регистрацию в эконом класс, но наши места перенесли в первый класс. Обеих, твоей мамы и меня!
— Как такое могло произойти?
— Может быть банкир. Они сказали, что все организовано и оплачено.
Лана молчит. Может действительно Блейк оплатил разницу? Но он даже не знал, каким рейсом они должны были улетать.
— В любом случае, — говорит Билли, — это был кровавый бриллиант. Они называли нас по имени и обходились с нами, как будто мы были знаменитостями или что-то в этом роде. Я выпила почти две бутылки шампанского, а твоя мама проспала большую часть пути.
— Как мама?
— Она здесь. Я даю ее.
— Привет, Лана, — говорит мама. Она выглядит такой бледной и хрупкой, что Лану начинают душить слезы.
После того, как она закончила разговор, Лана ложится на кровать и удивляется, почему вдруг Блейк сделал это. Он странный человек. То, холодной и иногда такой далекий, а в другой раз такой невероятно добрый и щедрый.
В семь часов, дверь открывается и входит Блейк, она бежит к нему навстречу.
— Ты заплатил за маму и Билли, чтобы они летели первым классом?
— Да.
— Зачем?
Он пожимает плечами.
— Мне понравилась твоя мать, — говорит он коротко, и отправляет Лану в джакузи. —Ужин четко в семь тридцать, — говорит он. — Не выходи.
Она залезает в воду и закрывает глаза. Это рай! Она купила Philip K. Dick’s Do Androids Dream of Electric Sheep, и кладет его на выступ в углу. Блейк приносит бокал красного вина.
— Для настроения, — говорит он.
— Этого не было в сцене, но импровизация впечатляет, — говорит она, принимая его.
Она делает глоток и открывает книгу. Пятнадцать минут спустя, она чувствует запах. Что-то горит. Пока она успевает завернуть себя в банное полотенце, пожарная сигнализация включается. Она бросается к кухне, оставляя позади себя следы мыльной пены.
Блейк открыл все окна, и стоя на стуле в коридоре, размахивает журналом перед детектором дыма. Его волосы слегка влажные, на нем черная рубашка с двумя расстегнутыми пуговицами и выцветшие джинсы. Он босиком. Она начинает смеяться.
— Ты сжег салат?— кричит она, пытаясь перекрыть шум.
Он сердито смотрит на нее сверху.
Она заходит на кухню и видит почерневшие куски стейков. Выбрасывает их в бункер. Покачав головой, кладет кусочек помидора из салата в рот и сразу же выплевывает. Пересолено. Салат отправляется вслед за стейком. Сигнализация, наконец, перестает реветь. Она смотрит вверх, но он стоит в дверном проеме.
— Ты никогда не готовил, да?
— Нет, — признается он. — Может, мы куда-нибудь сходим?
— Нет. Почему бы нам просто не сделать сендвичи?
— Сендвичи?
— Ах. Мой. Бог. Ты никогда не ел сендвичей? Ты даже не знаешь, что ты потерял. Ты должен попробовать один раз.
— Oкэй.
— Позволь мне одеться, и я отправлюсь в магазин за ингредиентами.
— Я пойду с тобой, — предлагает он.
Они входят вместе в местный рыбный магазин, где она берет большой пакет чипсов.