перевожу взгляд на Косу и понимаю, что он выглядит не менее взбешенным.
Глава 33
Атмосфера вокруг становится действительно угрожающей. Только что это был обычный спор, и за секунду воздух сгущается от источаемой парнями агрессии. Я примерно понимаю, почему Серега ведет себя подобным образом. Но почему Ваня раздувает ноздри, как слетевший с катушек бык? Мне страшно даже предполагать это, но, может быть, он…ревнует? Беспокоится обо мне?
Но думать об этом мне действительно некогда. Ведь этот странный конфликт начался в какой-то степени из-за меня. Значит, мне его и гасить.
Я подаюсь вперед, мажу костяшками пальцев по его бедру, и Ваня вздрагивает. Я поднимаю руку и сжимаю его локоть, нащупывая круглую косточку.
Говорю беззаботно:
— Вань, пойдем? Там Бо, он хотел с тобой поговорить. Если поторопимся, то поймаем его в холле!
Боковым зрением вижу, как Аринка берет Сережу под руку и что-то щебечет, разворачивая его в сторону.
Сама тяну Ваню ко входу в школу. Со скрипом, но он поддается. Все мышцы напряжены, и он все еще бросает недоброжелательные взгляды через плечо, но все же идет за мной.
— Богдан? — переспрашивает рассеянно.
— Ну да. Искал тебя, что-то хотел спросить.
То ли Ваня думает о чем-то другом, то ли почему-то верит моему дурацкому трюку, но он говорит:
— Про вечеринку?
— Да! Да.
Мы заходим, здороваемся с дядей Сережей на посту, я оглядываю холл и с преувеличенной досадой выдаю:
— Ну вот, он уже ушел! Так что там насчет вечеринки?
— А? — Ваня бросает еще один взгляд за спину, через стеклянные двери глядя на Косу.
— Я передам Бо насчет тусовки. Когда она будет?
— В субботу вечером, я же ему говорил.
Ваня моргает и смотрит на меня уже внимательнее. Кажется, начинает постепенно врубаться в происходящее.
Я набираю воздух в легкие и на выдохе выпаливаю, собрав всю смелость:
— Я приду?
— Гелик…черт, извини. Гель, я не уверен, там не самая классная компания.
Кто-то толкает меня в плечо, и я торопливо веду Громова к банкеткам. Так же — за локоть.
Для него, как обычно, ничего особенного. Для меня — эмоции на разрыв. Касаться его очень приятно и сильно важно. Я каждый такой контакт помню. И когда в одиннадцать его заставили пригласить меня на медленный танец, и он положил руки мне на талию. И как в четырнадцать Ваня по наставлению своей мамы дарил мне цветы на день рождения и неловко клевал в щеку сухими губами. Все помню.
От этого еще страшнее верить в его искренность и в его симпатию. Ведь не целовал же он меня просто так? Из любопытства. Тем более, что сейчас мы ведем себя так, будто между нами ничего не было.
Отодвигая дурацкие мысли в сторону, я переобуваюсь, меня цветные кроссовки на черные.
Говорю:
— Громов, я же взрослая девочка, мне уж можно гулять вечерами, — смеюсь будто бы беззаботно.
Он улыбается, но смотрит внимательно:
— Зачем тебе?
— Вы же идете. Почему я не могу? — удержать детские обидчивые нотки в голосе не представляется возможным.
Он нервно лезет в карман за телефоном, читает что-то, снова хмурится и оглядывается. Потом фокусируется на мне. Мы сцепляется взглядами, и я наконец чувствую то притяжение, в существование которого не верила. Но оно есть! Я же не могу так ошибаться!
Замираем. Мне страшно и вместе с тем очень сладко. Вспоминаю, как он первый раз коснулся меня губами. Непроизвольно дергаюсь, и моя рука взлетает вверх, но замирает, тормознув у подбородка. Прикладываю подушечки пальцев к своей коже, и смотрю, как Ваня прослеживает это движение каким-то шальным взглядом.
Смотрит мне в глаза и говорит, понижая голос:
— Я…мне пора. Мне нужно…поговорить с… — он делает паузу, сглатывает, отводит глаза в сторону, — с Аленой.
От ее имени мне становится больно, но как-то приглушенно. Потому что вместе с тем я чувствую робкую надежду. Он ведь хочет с ней расстаться? Поэтому говорит мне об этом?
Я киваю:
— Хорошо. Иди.
— Гель, я…М-м-м, — тянет Ваня и касается моего запястья, от чего меня натуральным образом дергает.
— Что?
— Нам с ней правда нужно поговорить. Я хотел бы сначала закончить отношения, прежде чем, ну… — он сам себя обрывает и чуть сильнее сжимает мою руку.
Я снова киваю. Не могу придумать, что можно сказать. Он хочет бросить девушку из-за меня?! Мне это снится? Или я что-то додумала? Не может все быть настолько хорошо! Ведь где-то здесь точно есть подвох, верно?
И я зачем-то начинаю говорить совсем о другом:
— Там, на крыльце, дурацкая вышла ситуация. У нас с Косой, в смысле, с Сережей, странные отношения. Но ничего такого. В общем, он безобидный, просто иногда я не могу справиться со своим раздражением, и у нас в последний раз вышел идиотский разговор.
— Я немного иначе все увидел.
— Так это же со стороны.
— Иногда со стороны все видно гораздо лучше, Котенок.
На это ласковое и одновременно дурашливое прозвище я нервно вскидываю взгляд. А Ваня наклоняется, целует меня в щеку и уходит.
Я обескураженно накрываю место поцелуя ладонью и опускаюсь на банкетку. Так и сижу, когда рядом со мной плюхается Арина. Заправляет кудрявые пряди за ухо и говорит, отдуваясь:
— Никогда Серегу таким злым не видела. Но я все разрулила. Гель? Геля, прием!
— А?
— Бэ! — она опускает подбородок и смотрит на меня исподлобья. — Коса ушел на урок, можно расслабиться.
— Спасибо!
Она отмахивается:
— Да не за что. Ты в качестве благодарности можешь быстренько рассказать мне, что вообще происходит! Ой. Смотри.
Я поворачиваю голову, прослеживая взгляд подруги, и вижу, как в школу заходит наша королевская тройка. Алена Зайцева и ее подружки, которых едва можно отличить друг от друга.
Отзываюсь мрачно:
— На них лучше не смотреть. Вдруг демона какого призову случайно.
Подруга прыскает от смеха, прикрывая рот ладонью и говорит:
— А что у них с Громовым?
— Кажется, он хочет с ней расстаться. Прямо сейчас.
Когда произношу эту фразу, почти сразу жалею, потому что глаза Абрикосовой зажигаются абсолютно сумасшедшим любопытством. Я отрицательно мотаю головой из стороны в сторону и решительно отсекаю:
— Нет!
— Суббота, ну ты чего? Тебе не интересно?
— Я пока еще себя уважаю.
— Ага, — Аринка хмыкает, — мы за Громовым исподтишка следили, сколько я себя помню.
— Но не в открытую же.
О том, как проехала за Ваней полгорода, чтобы проследить за ним до стадиона, я молчу. Я этим точно не горжусь. Но опыт ведь был удачным? По итогу.
— Геля, она идет