Рахул Марал делался Малым, но и капля воды остается водой, даже если отнять ее от моря.
И свойства ее сохраняются такими же, что делает ее водой, и подчинение ее Законам таково как у Воды, ибо Вода подчиняется ее собственным Законам по всем направлениям Земли!
Так и сокрытое Величие Рахул Марала требует того, что положено ему Высшими Законами, если он рождается тут в малом!
Но нисходит Благородный Олень редко, с давних пор явления его почти прекратились среди кухпатов, да.
Но если рождался в нашей крови и плоти, то Сила, от коей от родился и происходил, искала Подобное Себе, таков его Дух!
И Кухпат размышлял о словах отца, а эвонтихантское море постепенно видоизменялось, и воздух делался холоднее.
Кухпат же, пока не пришли холода, отправился на охоту, ища благословения Рахул Марала, он поймал животное и убил.
А Трофей свой принес к Охотничьему Жертвеннику, куда приносили Дары иные охотники, и оттуда взывал к Духу.
Когда же Рахул Марал явился, то явился не к Кухпату, но к отцу его Хаму, сообщив:
– Сын Твой доискивается меня, ибо в его Сердце Созрело прошение, но отсутствует понимание того, что он Совершил и того, что есть Жертва!
Он не вверяет себя в мои руки, ночи его сделались бессонными в предвкушении Желаемого, а страхи его Велики, он вошел в мой лес ложной поступью и осквернил его!
Научи же сына правильной Жертве, иначе Путь его будет преисполнен Скорбями!
И Хам направился в рощу к Жертвеннику, где увидел молящегося Кухпата и то, что его Жертва – есть убитый зверь.
Когда же Хам заговорил, то голос его был холодным и яростным, и оглушительно разносился над рощей, хотя и не отпугивал птиц, и не нарушал покоя, кроме как в сердце Кухпата.
– Что ты делаешь! – спросил он, – можно ли подносить в Дар Матерям и Отцам мертвые тела их Сыновей и Дочерей?
Твои трофеи отпугивают Духов Охоты, сын!
И животные избегают с тобой встречи, ибо ты несешь им Смерть в Страхе!
Кто позволил тебе войти в охотничьи угодья, не будучи благословленным для Охоты? Ты оскверняешь наш жертвенник нечистыми подношениями! Посмотри, что в Дар возложили на алтарь иные Охотники? Это плоды их трудов в часы, когда они не были Охотниками! Но взгляд их был сосредоточен, и Руки их были заняты благородным трудом, и Сердца их были наполнены Верой, Служением и Силой!
И каждый благословленный Охотник возложил то, к чему у него имелся Дар, отсюда это и стало Даром, ибо так они принесли часть своего Дара, а что же сотворил ты?
Как мог ты сотворить такое? Или не размышлял ты о том, чему я учил!
В Благословении Рахул Марала – тебя нет, и Его Жертва не может сделаться твоей Жертвой!
Он Жертвует тебе, но не ты Ему!
Нельзя возвратить Жертву Жертвующему, ибо Рахул Марал входит в нас в часы Охоты, и собственным Духом он ведет охоту на своей Земле!
Тот, кто не вверяет свое Тело и свои Помыслы Духу Благородного Оленя, а ступает по его владениям самовольно и без дозволения на то, тот является причиной вреда, он несет Зло жизни здесь!
Разве не бегут прочь звери, чуя твой страх, твои желания, твои сомнения!
Ты входишь, будучи Собой, туда, куда тебя не приглашали, в Священные Угодья, неся вред формам обитающего здесь Знания и Жизни!
Поразмышляй над этим, Кухпат, и уходи прочь!
Когда же наступили холода, то эвонтихантские воды стали замерзать, и по дальнобережью пошел слух, что Большая Семья намеревается направить свою военную машину по льду.
И вновь созывали воинов, когда Хам направился к жертвеннику, то увидел там молящегося и просящего Кухпата, который приносил правильные Жертвы Великому Духу.
– Чего допрашиваешься ты у Духов? – спросил Хам, на что Кухпат ответил:
– Хочу Знаний о Золотой Земле и прошу дозволения войти в Белокаменный Город, этого Хочу!
Хам задумался, замолчал, и глаза его сделались чужими, будто он погрузился в воспоминание, а затем произнес отрешенным голосом:
– Как войдешь туда, откуда выходишь?
И если войдешь, куда намерен, то отразишься ли там? И что есть отражение твое?
И, произнеся это, Хам ушел.
Вскоре же пришла весть, что брусбарты Большой Семьи одержали несколько побед и сокрушили эвонтихантцев, а среди павших кухпатов был и Хам, отец Кухпата.
И на Дальнобережье прибыли корабли, и военачальник, чье имя Кадомосто, взирал на Эвонтихант оттуда, откуда еще не взирали на него чужаки, и Кухпат пытался узнать у низкорослых брусбартских солдат Большой Семьи, что стало с отцом его, ибо еще не знал, что Хам погиб в бою.
И Кадомосто пригласил его на аудиенцию, и Кухпат пришел к утесам, по которым привык бродить в одиночестве.
И здесь было множество чужаков, вооруженных длинными копьями, на которых реяли стяги Большой Семьи, а сам Кадомосто сидел за небольшим столом, накрытым скатертью – словно все это происходило во дворце далекой земли, в Хасебафе или в Ассальефе или иной метрополии, – а не среди пустынных скал!
– Где же отец мой? – спросил Кухпат, и Кадомосто спросил Кухпата об отце его, а когда узнал достаточно, то сказал, что…
– …великий Охотник был убит брусбартскими солдатами в бою.
И Кухпат обратил взор свой к Золотой Земле, к Белому Городу с его Белыми Башнями и Белыми Маяками.
– Но где теперь мой отец?
– Он мертв, – ответил Кадомосто. Но затем понял, что Кухпата тревожит иное, и стал расспрашивать его об отце, и Кухпат ответил, что отец его обладал мудростью, был добр и знающ в делах, к которым у него был Дар и благословлен к охоте.
– …его мудрость не была его мудростью, – сказал Кадомосто благосклонно. – Его доброта не была его добротой, даже воля, что объединяла эти величины и Дары воедино, не принадлежала твоему отцу, ибо во вселенной не существует твоего отца, а все эти Силы возвратились туда или тому, кто Даровал их и слились со своими первоначалами и первоисточниками, разве эвонтихантцы не осведомлены о физике, о высших науках? Твой отец, Хам, был только плодом воспитания, тем, что ваша культура допустила, а ваша Золотая Земля и Белокаменный Город…
Что ж, это лишь отражения облаков в море, взгляни отсюда. Смени перспективу, прими нашу точку зрения, всего-навсего облака на воде в столбах отраженного света и тепла среди растаявшего льда и этих завораживающих криков морских чаек!
Все это уже происходило до нас, это отражено в летописях, ваша собственная цивилизация здесь не