Завтракала я в общей столовой с тетушками, дядюшками и дедом. Из молодежи больше никто не явился, а мой жених с Люсиль укатили с самого утра в город, о чем Мириам торжественно объявила, усаживаясь за стол. Стоило радоваться, что злодейский план работал тютелька в тютельку, как мне представлялось, но отчего-то на душе было уныло. И зло. Злость эта горела в груди обжигающим комом и не позволила запихнуть в рот ни ложки каши. Хотелось кого-нибудь проклясть на хр… на смерть.
Мириам завела разговор о приготовлениях к скорому празднику. Не без удовольствия она вспоминала, что щедрый Калеб взял все расходы на себя и предложил не ограничиваться в тратах. Уверена, у всех сложилось впечатление, будто тетушка готовила обряд для родной дочери, а не для нелюбимой племянницы. Даже у самой нелюбимой племянницы и деда.
— Энни должна участвовать в приготовлениях, — заметила Летисия. — Это ее обряд.
После ночного набега на кладовую она скромно жевала кусочек омлета на пару, который выглядел не просто невкусным, а каким-то… болезненным.
— Будешь участвовать? — повернулась тетушка Мири ко мне.
— Нет, — покачала я головой.
Тетушка, не стесняйтесь, готовьте праздник для дочери. Я рядом постою и посмотрю, как вы счастливо станете тещей из ада.
— Я же говорю, что молодежь совершенно не желает ничего делать… — повернувшись к соседке, с удовольствием громким полушепотом принялась ворчать она. — У Люсиль тоже одни наряды в голове, а уж Ронни…
— С утра написал секретарь Боуз, — вдруг прервал дед сердитое молчание, заставляя меня отвлечься от теткиных причитаний. — В мэрии снова что-то случилось. Хотят тебя видеть.
— Двадцать золотых, — спокойно предложила я цену.
— Ты колдуешь от имени ковена, — воззвал к совести дед.
— Вы мне не отдали семейный знак, — с издевательской усмешкой напомнила я, что по-прежнему Истван, но только в свободном полете на метле. — Так что, отправите ученика? Он в прошлый раз вышел из мэрии на пять минут и до сих пор не вернулся. Боуз будет счастлив его видеть. Он там дубовую дверь изрисовал.
— Езжай, — буркнул Парнас.
— Чеком или монетами? — уточнила я.
Дед в сердцах плюхнул ложку в тарелку с кашей. Густые белые капли расплескались в разные стороны, но, не достигнув скатерти, собрались обратно. Эффектное заклятье, ничего не скажешь.
— Я, конечно, могу колдовать от своего имени, но, вы же понимаете, дедушка, потом люди начинают ходить…
— Монетами! — буркнул дед.
— И портальный амулет, — мило улыбнулась я. — Сегодня отвратительная погода.
— На улице ясно, — сдержанно заметил Парнас, кивнув на окно, через белые кружевные занавеси которых просачивались по-осеннему чахлые солнечные лучи.
— Понимаю, совсем потеряли сноровку, дедушка? Это все возраст. Вы сделайте, как придется. Если амулет перенесет меня в другой квартал, то я пройдусь. Люблю, знаете ли, перед чародейством пешие прогулки.
— Десять монет за амулет, — буркнул он, думая, будто уест меня.
— Вычтите из оплаты.
Он что-то пробормотал под нос, то ли признал поражение, то ли в сердцах меня обругал, но через полчаса после окончания завтрака служанка принесла мне в покои шкатулку с портальным амулетом. Оставалось его зарядить темной магией. В жизни не подумала бы, что пресветлый Парнас легко поддается на провокации!
Перемещаться из замка я не решилась, с портальной магией у меня, прямо сказать, были кое-какие сложности, поэтому вышла на улицу. На свежем воздухе картин не побьешь дорогой фарфор, не сорвешь со стены картины, да и сами стены тоже не испортишь. Погода стояла чудесная. Эбигейл с подружками загружались в коляску.
— Доброе утро, Энни! — зачирикали подружки. — Мы едем в город за лентами, шоколадом и булавками!
— Мы бы тебя подвезли, — проговорила Эбигейл с непроницаемым лицом, — но, как видишь, места нет.
— Не беспокойся, у меня портальный амулет, — мило улыбнулась я, продемонстрировав стеклянную сферу размером чуть больше пуговицы, заключенную в резной серебряный кулон. — Доброго пути, девушки!
Сжав подвеску в исходящем дымком кулаке, я эффектно растворилась в воздухе и прежде чем перейти на другую сторону (к мэрии, а не тот свет, хотя кто знает) успела заметить кислые лица подружек. К счастью, на площадь перед зданием мэрии я переместилась без неприятных сюрпризов и эффектно. От фигуры в разные стороны разлетелась волна возмущенного воздуха, поднявшего с брусчатки пыль. С бронзовой башки отца-основателя снесло голубей. В разные стороны брызнули прохожие, не ожидавшие явления миру чародейки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Тут же вспомнилось, почему маги-портальщики обязательно носили трости или зонты — для равновесия, ведь удержать это самое равновесие и не упасть лицом в брусчатку стоило одного испорченного каблука. Он не сломался окончательно, но хрустнул и начал ощутимо шататься.
— Совсем дед постарел, — проворчала я, пошатав ногой. — Ни одного приличного перемещения.
Зайдя в здание мэрии, как будто невзначай я вошла в кладовку, быстренько разулась и починила каблук с помощью магии. Без сапожника, конечно, не обойтись, но на пару часов хватит.
— Совсем дед постарел, — ругалась сквозь зубы, кое-как натягивая туфлю обратно. — Ни одного приличного перемещения…
В приемную мэра я вошла без стука. Измученный Боуз со влажной повязкой на лбу сидел за столом. Боуз, прилепивший на лоб мокрую повязку, сидел за столом. Перед ним стояла бутылочка с успокоительным эликсиром, стопочка и вазочка с леденцовой карамелью. Пыльная понурая мухоловка, до такой степени потерявшая вкус к жизни, что между листьев паук сплел паутину, была на месте. Счетовод с обломками швабры, к счастью, отсутствовал. Кабинет градоначальника прятала новая дубовая дверь, и только пара мазков краски на косяке намекали, что когда-то в помещении происходил магический беспредел.
— Госпожа чародейка! — сорвав с лба повязку, подскочил на стуле Боуз. — Почему так долго?
Я посмотрела на настенные часы. Они давно встали и показывали четвертый час пополудни.
— У вас часы остановились, еще одиннадцати нет.
— У нас тут не только часы остановились, а вся работа остановилась! — воскликнул он, вылезая из-за стола. — Чрезвычайная ситуация! Ахтунг! Пожар!
— Кто-то сгорел?
— Практически! — вылезая из-за стола патетично заявил он.
— Новый мэр? — почти ужаснулась я очень короткой службе несчастного Хардинга. Вот ведь не свезло мужику, даже пары суток в мэрском кресле не просидел.
— Душевно сгорел, — поправил Боуз. — Он сошел с ума!
— Значит, проклятие кабинета действительно существует, — хмыкнула я. — В жизни не подумала бы!
— Не знаю, что там с проклятием, госпожа чародейка, но с ума он сошел исключительно из-за вас.
— Уймитесь, Боуз! Я не колдовала! — немедленно отказалась я от любых притязаний на магию.
— Да нет же, я вас ни в чем не обвиняю! — замахал руками секретарь. — Он в вас, госпожа чародейка, втрескался по уши, как мальчишка-несмышленыш!
— Господь с вами! В меня?! — изумилась я настолько, что принялась призывать враждебные силы. Удивительно, как они в назидание не жахнули меня каким-нибудь нравоучительным прострелом шеи, чтобы лишний раз не совала нос на чужую территорию.
— И решил жениться! — трагическим шепотом договорил Боуз.
— Жениться?! — повторила я, практически уверенная, что надо мной глумятся, не боясь получить прямо в лоб какое-нибудь проклятье три в одном: косоглазия, заикания и облысения всего тела.
— Госпожа чародейка, не смотрите на меня таким взглядом, как будто уже проклинаете! Я был резко против этой дурацкой затеи! — Он рубанул ребром ладони воздух, демонстрируя уровень резкости. — Вокруг же так много хороших девушек! Зачем ему темная Истван? Вообще, не за чем! Вон у нашего счетовода Ходжа девица — настоящая красавица и без всякого…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Боуз, общую мысль я уловила, — перебила я и покачала головой, мол, лучше не надо продолжать мысль. — Он не знает, что я почти помолвлена?